Неандерталец

Чтобы жили все семьи

Добежать вы должны до реки

Между землянками бегали друг за другом дети с палками и игрушечными щитами, потом они что-то не поделили и начали драться. Андрей прислушался.

– Я буду Энку с топором!

– Нет, я буду Энку!

– Ты будешь Энзи невидимым, который вывел всех из западни.

И опять никто не хочет быть мудрым Эссу,– улыбнулся Андрей. Все-таки хорошо, когда по стоянке бегают дети. Еще несколько поколений и Энку с Энзи станут легендой. Или не станут, ведь он так и не смог освободить равнину. Им нужно больше людей, копий, стрел и еды. И самое главное— необходимо выиграть время, которого у них совсем нет. Ахой отомстит уже этой зимой, в пору, когда девятиглавое племя охотится на неразумных грэлей.

На следующий день пришли белогорцы. На душе у Андрея отлегло— хоть кто-то появился на объявленный им базар. И тут Рэту показал, что у него не только военные таланты присутствуют, но и торговые. С собой он привез соль, много соли и ничего кроме соли. И теперь требовал взамен исключительно горшки, острия и ножи из бронзы. Устав с ним спорить о цене обмена оставил его наедине со Старшей— пусть помучается, у упрямой девочки он никогда лишнего не выменяет.

К ним подошла Грака, которая держала на руках малыша с рыжими волосами и с ней была девочка. У Андрея перехватило дыхание.

– Папа!

– Имела, девочка моя,– его дочь за этот год заметно подросла. Обняла его ноги.

– Я бы не ушла никогда отсюда, но мне сказали, что ты умер. Ты же расскажешь вечером сказку?

– Конечно, я знаю еще много сказок.

– Грака захотела увидеть семью Гррх, хотя я ей говорил, что маленькому Эссу рано в такие походы. И Имела давно мечтала увидеть тебя,– смущенно проговорил рыжий.

Эссу? Андрей замешкался. Вроде бы приятно, когда в честь тебя дают имя новорожденному, с другой стороны он вполне себе еще жив.

К вечеру пришли и две семьи длинноногих, которые тоже принесли с собой соли. Ярмарка началась. Еще бы и лесовики появились, но их не так легко выманить из их болота.

Эти дни всем запомнилась надолго. Никогда еще в одном месте не собиралось такое количество людей из разных семей. Андрей отметил, что многие гости совершают попытки найти подход к мастерам Гррх, пытаясь заказать для себя небольшие ножи, ожерелья или флейты, эти поползновения он зарубил на корню. Для обмена предлагалось только то, что было вынесено на базар.

– У нас теперь больше соли и шкур чем нужно, а мы отдали все горшки, ножи и острия. Еще ты подарил им флейты,– Старшая подвела итог базарных дней.

– Мы сделаем себе новые, они должны захотеть прийти сюда еще раз в следующем году, для этого другие семьи должны видеть свою выгоду. Длинноногие и белогорцы видели «школу», знают что такое «карта», узнали как делают острия и ножи, сети для ловли рыб и силки, как обрабатывают камень и кости, как сушат мясо и рыбу на зиму, пусть у них проснется интерес к образу жизни Гррх, тогда со временем, и они захотят так жить. Все хотят постоянно иметь еду, чтобы половина детей не умирала зимой, как это у них происходит, и не бояться темнокожих.

Завершилась первая в истории трех семей ярмарка грандиозным пиром, на котором хором несколько раз исполнили «Семеро смелых». На следующий день длинноногие погрузили все пожитки на плоты, которые они соорудили с помощью Лэпу и отправились вниз по реке. Вслед за ними потянулись и белогорцы, которым до своих гор придется идти пешком. Имела решила остаться в каньоне, Андрей думал, что подразумевая это развитие событий ее и взяли на базар. С едой у семьи с Белой горы как всегда не очень хорошо и с наступлением осени желательно от лишних ртов избавиться.

– Все уже готово, Эссу, я сделал то, что ты просил.

Эрру принес с собой красивое ожерелье из обработанных разноцветных камней. По совету Андрея мастер огранил их, и теперь красные, синие и зеленые камни переливались в солнечном свете. Настоящий шедевр, главное, чтобы никто из женщин семьи не увидел. Он спрятал его в специально изготовленную для украшения резную коробку.

– Никому не говори о нем, ожерелье мне нужно для очень важного дела.

Через несколько дней после завершения ярмарки ему приснился очередной сон, в котором ему привиделись сожженные стоянки длинноногих, белогорцев и разоренный каньон Гррх. Судя по наличию снега, дело происходило зимой. Он тогда проснулся, посмотрел на спящую Эсику, которая спала на шкурах криворога на спине, чтобы не навредить ребенку в животе, и долго думал, вглядываясь в «дагар» ручей, отражающий лунный свет.

Неужели все зря и этих людей уже не спасти. А как же его ребенок, которому зимой исполнится только несколько месяцев, а Имела, Лэнса, вся семья Гррх. Для чего судьба забросила его в это тело из будущего, если ничего нельзя изменить. Может, его присутствие здесь было единственным шансом для этого альтернативного человечества и он не смог его использовать в полной мере. Принесенные им в это время собранные за века знания исчезнут, так и не дав всходы. И тогда ему в голову пришла идея.

– Я видел дом Гррх много раз Эссу, зачем ты нас сюда привел так рано?– Энку всем своим видом показывал, что у него много дел, и он хотел бы объяснений, что он здесь делает ранним утром, да еще в компании со Старшей и Эсикой.

– Ты знаешь об этом выходе из пещеры на равнину, Энку, мы его закрыли и оставили только небольшую дыру для дыма, но с тобой много что может случиться, я хочу, чтобы и женщины знали, что в случае крайней опасности можно отсюда выбраться и завалить ход снаружи камнями.

– Зачем нам это знать?– звонкий голос Эсики стал хриплым.

– Это на всякий случай, мне нужно уйти по делам на половину луны, но может так случиться, что я совсем не вернусь, а я думаю, что зимой на нас могут снова напасть.

– Что ты задумал, я должен идти с тобой! Топор Гррх не будет лишним ни в одном деле.

– Нет, это касается только меня, а ты, мой друг, присмотри за тем, чтобы все в каньоне было в порядке. Я постараюсь управиться быстро.

Эсика присела, прислонившись к стене пещеры, и завыла.

– Он вернется, Эсика, он всегда возвращается,– обычно толстокожий Энку бросился ее утешать, кидая при этом на Андрея злые взгляды.

Он ушел в тот час же, запретив провожать его дальше входа в каньон. Оглянувшись в последний раз, увидел всех троих на стене— Энку, Старшую, и сидяшую на стену Эсику.

– Почему он не взял с собой копье с острием из растаявшего камня и нож,– Старшая обратила внимание на то, что у Эссу старое копье с каменным наконечником и такой же нож.

– Значит, он не собирается ни с кем драться,– сделал вывод большеносый.

Андрей шел вдоль западного берега реки, главное не пропустить место, где они добыли тура на обратном пути в первое посещение длинноногих. Он помнил, что с этого места нужно отправиться прямиком по равнине в северном направлении. И тогда еще через день, он достигнет Мертвую стоянку кроманьонцев, обитатели которой погибли от неизвестной болезни. Место, которое нужно обходить стороной, но именно туда ему сейчас и надо. Он вспомнил про него в ту ночь, когда ему приснился сон про разгромленные стоянки неандертальцев и тогда в голове у него щелкнуло— нужно запустить эту заразу на кроманьонские стоянки. Судя по тому, что обитатели Мертвой стоянки все погибли, иммунитета против этой болезни у них нет.

Но не мог же он пригласить темнокожих прогуляться на мертвое стойбище. Андрей помнил о еще одном событии: как нельзя кстати скоро должны собраться в одном месте все охотники девятиглавого племени— кроманьонцы всегда собираются осенью— и если они заболеют, то быстро разнесут болезнь по всем своим стоянкам. А это шанс, освободить, наконец, эту равнину от их присутствия. Но у плана были и изъяны: первый— непонятно, каким способом их заразить, а второй— как бы при этом не заболеть самому. Подумав, решил использовать для передачи болезни красивое ожерелье, которое он тайно заказал Эрру— такую диковину все захотят подержать в руках. Мастер возился две недели, но результат того стоил. А со второй проблемой, кроме как совета самому себе быть осторожнее ничего путного в голову не пришло.

Андрей едва не прошел мимо, но вовремя заметил знакомый холм. Да уж, понятно, почему он не увидел стоянку издалека. Высокие шатры сложились и представляли собой кучи мусора из шкур и гнилых палок, между которыми валялись уже побелевшие кости и черепа. Может, и нет уже здесь никакой болезни? Сгинула под лучами летнего солнца. Разобрал один из шатров и едва не упал от смрада. Тела еще не полностью разложились под кучей шкур. Оттащил их подальше и не придумал ничего умнее, как вдыхая воздух через раз поддеть ожерелье на палку и положить на одно из этих тел. Нет, так не пойдет, надо убрать одежду. Как он не старался аккуратнее разоблачить тело, все равно вымазался. Ругая себя за свою неуклюжесть, быстро вымыл руки водой из бычьего пузыря.

За этот и последующий день он разобрал все шатры и обмазал ожерелье разложившейся плотью всех более или менее сохранившихся трупов, да так, что ожерелье покрылось подсохшей пленкой коричневого цвета. Несколько звеньев ожерелья он почистил, для того, чтобы нашедшему его темнокожему видна была красота обработки камней и захотелось счистить пленку пальцами и с остальных. Дальше находиться на Мертвой стоянке Андрей счел бессмысленным и, положив украшенье в коробочку, двинулся на восток. Следующая задача— найти место, где пройдет сбор охотников девятиглавого племени. По предположению Андрея, временная стоянка должна была располагаться где-то посередине равнины, чтобы охотникам с разных стоянок было удобно туда добраться. Наверняка это место где-то к югу от Большой реки, не случайно Ахой смог летом собрать так быстро охотников из нескольких семей, из-за чего, собственно, поход четырех семей вынужденно завершился.

Шел он точно по тому пути, по которому они спасались бегством от догоняющих их темнокожих, но только в обратную сторону. Плот остался на том же месте, где они его бросили, поэтому переправился через реку он без особых проблем. Вот и воспетый в песне проход между двух холмов, где остались Эрит и Вичаша. Поиски тел или брошенного оружия ничего не дали— кроманьонцы убрали все подчистую. А вот дальше начались хождения вслепую, поскольку где именно находится место сбора темнокожих Андрей не знал. Это еще хорошо, если начнут собираться сейчас, а не через неделю или месяц. Но он терпеливый, подождет.

Все же не зря Энку говорил, что он очень везучий. Без большой доли удачи не наткнуться в степи на следы, оставленные группой людей еще до того, да еще так, что трава успела вновь подняться. Он пошел по примятой траве: осталось самое сложное— достичь стоянки и положить коробку с ожерельем так, чтобы на него непременно кто-то наткнулся, ну и самому желательно остаться незамеченным.

Место для кроманьонской ярмарки было выбрано идеально. Холмы образовали посреди равнины большой амфитеатр, защищенный со всех сторон их крутыми склонами. Сейчас он был заполнен людьми, которые все прибывали маленькими группами. Базар, видимо, только начинался. Андрей рассмотрел среди посетителей много женщин и детей. Ну, точно базар. Попасть на него можно было только по двум проходам, где Андрей заметил несколько дежурящих охотников с копьями. Побаиваются, видимо, после их летнего рейда по стоянкам темнокожих. Он позлорадствовал. Оставить отравленный подарок решил ночью прямо на тропе недалеко от дежурящих темнокожих. Вытащил ожерелье, чтобы осмотреть напоследок. Машинально намочил палец и потер один из камней, слизь совсем ссохлась, подействует ли биологическая бомба?

Под утро змеей пополз по высокой траве как можно ближе к входу. На фоне ночного неба был даже виден силуэт дремлющего темнокожего, оставив в шагах двадцати от него коробку, вернулся обратно. Надо еще убедиться, что ее найдут и занесут вовнутрь.

Его вырвал из сна чей-то вопль, поеживаясь в мокрой от росы траве, открыл глаза. Нашли! Тот самый дремавший охотник держал в руках его ожерелье. Теперь он быстро стирал с нее грязь, с восторгом наблюдал за игрой света на гранях камней.

Не жадничай, оставь и другим почистить!

Вокруг счастливчика собралась толпа и ожерелье пошло по рукам. А вот и старые знакомые— Ахой и «самый мудрый» в неизменной меховой шапке. Теперь осторожно уйти отсюда, и уже через неделю он будет дома в своей семье.

Андрей на четвереньках отполз с холма, потом встал на ноги, и в этот момент на него накатила слабость. Он лег на траву. Голова кружилась. Приступ вроде быстро прошел, но настиг снова через сотню шагов. В горле запершило. Неужели заразился? Но когда? Вчера, когда он рассматривал ожерелье? Не похоже, очень уж мало времени прошло, не слышал он таких мгновенно распространяющихся болезнях, должен быть инкубационный период. Значит, заразиться он мог только пять дней назад на Мертвой стоянке.

В этот день он так и не смог никуда уйти, с каждым часом он чувствовал себя все хуже и хуже. Поднялась температура, а стоило ему выпить воды, как тут же согнулся в рвотном позыве. Со стоянки темнокожих до него доносились вопли, но он слышал их, словно через ватную преграду, пока мысли не проглотило забытье.

Через три дня ему вроде бы стало легче, температура спала, он смог немного поесть. Андрей подумал, что не такая уж это и смертельная болезнь оказалась, раз уж он до сих пор жив. Ситуация на Мертвой стоянке с людьми, которых смерть застигла во время бегства, рисовала ему куда более апокалиптические картины. Может дело в его организме, все-таки кроманьонцы и неандертальцы это два разных вида, хоть и родственные. Но оказалось, что болезнь дала ему только передышку, вновь он очнулся только через несколько дней— кто-то смеялся совсем рядом.