Приключения в городе и деревне. Невыдуманные истории. Книга первая

– Пусть попробует. Я потайное место в бане оборудовал, с овчаркой не найти.

Хлопнул меня по плечу, спросил:

– Значит, договорились?

– Ну, отец, тебе видней.

Получив папиросы, заторопил:

– Все. Ступай по переулку, а я напрямки по огороду к баньке побегу. Мать дома квашню завела, ждет тебя. Скажи ей, что скоро вернусь, мол, соседа встретил…

Когда дошли до огорода, он перелез через прясло и горько усмехнулся:

– Мне – то двух пачек папирос на день не стало хватать, а мать всего пачку на два дня дает, я говорю как есть Ума уже не приложу, как от этого проклятого курева отказаться. Удержу совсем никакого нет.

Пыхнул спичкой, снова закурил папиросу.

– Я и леденцы пробовал сосать вместо курения, мать папиросы прятала – не помогло. В голове с утра одна мысль – стрельнуть бы папироску, курнуть охота.

– Не надо было начинать, – я говорю ему. – Маму можно понять: о твоем же здоровье печется…

– Знамо дело… Кто же спорит! – Он выплюнул папиросу в снег, – Не жизнь – маета… Не курил же раньше, другие вон с малолетства начинают… Если уж, сынок, начистоту, то это все проделки деда Гриши.

***

А ведь, действительно, отец до сорока лет не курил. Но однажды рубили в лесу сруб для баньки с дедушкой Гришей, тот и научил его курить, чем для мамы создал проблему на всю оставшуюся жизнь.

Случилось это весной. В мае комаров – тьма, они сильно досаждают. Отец топором работать не может, так как всего комары закусали, не успевает отбиваться. А дедушка свой фронтовой кисет достанет и шнурок развязывает – кисет у него шелковый, с вышивкой, махоркой набитый. Скрутит козью ножку из газеты и курит, пуская колечки дыма. Сделав несколько глубоких затяжек, морщась и пуская слезу от дыма, над отцом посмеивается:

– Н, чё, Семенович, попробуй, ох и крепкая махорка! Никакой комар не возьмет…

Он во время Гражданской войны на фронте стал заядлым курильшиком. Умел пускать дым и ртом и даже ноздрями. У него ноготь большого пальца от никотина желтый – желтый.

– Научить самокрутки сворачивать, а? Это проще простого, – говорит. – Указательным пальцем махорку прижимаешь к бумаге, а большим заворачиваешь в трубочку…

Ну, отец попросил и ему тоже свернуть.

– Я понарошку, – говорит. Дедушка свернул ему самокрутку толщиной с палец, дело лучше пошло, резкий дым махорки отпугнул комаров.

Однажды приехал я к дедушке в гости, а он сидит на кухне и рубит топориком махорку в деревянном корытце.

– Нонче, гляжу я, внук, совсем не уродился табак, – говорит, – надо завязывать мне с курением. Кашель совсем по ночам спать не дает.

Отказаться от курева в дальнейшем папа уже не смог, тоже стал заядлым курильщиком. Как ни боролась мама, все было бесполезно. Вон оно как получилось – то в итоге. А ведь из нас, детей его, никто по сей день не курит. Не нашлось, к счастью, такого «авторитетного» учителя курения, как дедушка Гриша.

***

Когда вечером отец вернулся, мама тут же подошла к нему, шумно потянула носом:

– Так я и знала, опять курил – дышать нечем, за версту несет табаком! Вот я думаю, сынок: не уменьшить ли ему еще норму? А?

Горько усмехнулась:

– Ох, набедовалась я с ним, а отучить не могу… Он же скоро всю пенсию до копеечки будет на папиросы тратить. Вот только вчера зарок дал:

«Ну, говорит, мать, курю сегодня последний раз… Завтра – все!»

Загремела у печки кастрюлями.

– И что мне делать? Ему хоть кол на голове теши, ничего не понимает… Не знаю, не знаю… Дымит, что твоя, сынок, труба на ТЭЦ… У меня выход один – буду теперь выдавать пачку ему на три дня.

Я посмотрел на отца, который стоял за маминой спиной. Он приложил палец к губам и подмигнул мне, дескать, молчи… Тут же стал снимать валенки.

– На уж, курильщик! – мама протянула ему пачку. – Или отказываешься?

– Ой, прямо, смешно! – хмыкнул отец, забирая папиросы. – Мне эта пачка – пшик один…

– Ну, смотри, смотри, не обижайся потом, я не о себе пекусь – о твоем здоровье.

Поправила на голове платок и вздохнула:

– Какой же ты, отец, все – таки бесхарактерный…

– Какой есть, – стал он оправдываться, – Бросил бы, да не знаю как… Видать, такая моя доля, я бы с превеликой охотой.

– Да ну тебя, – махнула рукой мама. – Ну, честное слово, как маленький ребенок. Вон сколько мужиков в деревне не курят – живут же…

***

…Утром я пошел снег с погреба откинуть. Слышу, за банькой кто – то разговаривает. Подошел поближе, смотрю, дымок вьется. Оказывается, отец с соседом устроили перекур, о жизни судачат.

– Опять курите? Ты же, отец, зарекался…

– А пустое это… Куда деваться? – развел руками отец и тут же стал гасить окурок о бревно. – Одним словом, сынок, вредная привычка.

Фото Елены Белиндер

5. Деревенские

Надумал Федор в город съездить. Говорит жене:

– Ты, Наталья, собери меня – в город поеду.

– Зачем, Федя?

– С ваучерами хочу разобраться. Адрес одной конторы добрые люди подсказали, может пристрою. Не отдавать же их задаром спекулянтам.

– Поосторожнее, Федя, в городе, – предупредила его жена. – Сказывают, что на вокзале в наперстки завлекают поиграть. Вон, сосед, намедни весь аванец там оставил.