Зеленые оборотни. Рассказы о хищных растениях

Легенды живучи. Самую свежую автор прочитал в 1997 (!) году и думал, что она последняя. Заметка называлась «Рыбака съел… куст». В ней абсолютно серьезно говорилось о кровавой расправе некоего растения над человеком. Назывались даже полная его фамилия и место жительства. А также точное место происшествия.

Случилось это не в дебрях Африки, Азии или Южной Америки, а в сибирской тайге. Беднягу (выпившего вечером в рыбацкой компании и отлучившегося по малой нужде) протрезвевшие собутыльники обнаружили только утром в зарослях густого кустарника, который, ничтоже сумняшеся, и обвинили в преступлении.

Дальше цитирую дословно: «Оплетенное толстыми ветвями, бездыханное тело было полностью обескровлено. Крупные мясистые листья со множеством присосок буквально облепили несчастного и высосали всю кровь». Вот, оказывается, какие ужасные оборотни обитают в зеленом мире. Надо держаться от них подальше, а лучше всего вообще не ходить в лес, как иронически заметил один мой приятель.

Для большей убедительности здесь же приводился комментарий ученого-биолога, который не исключает появления при экологических катастрофах растений-мутантов (надо думать, что и сверхъестественных, не вписывающихся в известные законы природы). Предположение, конечно, интересное, как шутят юмористы. Правда, остается неясным, какое отношение это имеет к данному случаю. Ведь не набросился же куст-вампир на остальных участников рыбацкой компании, когда они к нему подошли. Был уже сыт? Но скорее всего, что и дальше он вел себя также смирно.

С ботаническими домыслами, как оказалось, полностью не покончено и в наши дни. Открыв в 2008 году один из толстых российских журналов о природе, я, к удивлению, вновь столкнулся на его страницах со старыми знакомыми – вампирами зеленого царства, которым приписывается не только поедание мелкого животного народца, но и нападения на крупных животных и человека. Причем даже не ради питания, а по каким-то неясным причинам, неведомым науке.

Все эти утверждения базируются на старой литературе. Современная же наука однозначно свидетельствует: растений-людоедов в природе нет. По меньшей мере, они неизвестны современным людям. О более ранних эпохах можно только гадать.

Но, как говорят в народе, дыма без огня не бывает. Журналист Сергей Кулик убедился в этом в далеком Мадагаскаре. На примере экзотических растений, растущих в труднодоступных районах «великого острова» («Наука и жизнь», 1980, № 10).

Вот что он рассказывает.

Растет в глубине острова настоящее зеленое диво – гарпагофитум, именуемое в народе гораздо проще и понятнее – «когтистое дерево». Его гибкие, спускающиеся до самой земли ветви раскачиваются на ветру, как на шарнирах. Словно десятки движущихся змей. На концах этих причудливых веток накануне сухого сезона формируется еще одно чудо – семенные коробочки наподобие капсул. Помимо основного назначения, они берут на себя заботу и о распространении семян.

«Устройства эти поистине адские», – свидетельствует автор. Они как бы сотканы из множества рыболовных крючков и легко вонзаются во все живое. Одно неосторожное движение – и животное оказывается крепко схваченным цепкими растительными когтями. Отделаться от них непросто. Малейшая попытка освободиться приводит к обратному результату: сотням, а то и тысячам новых зацепов, смотря на то, сколь резво животное будет трепыхаться в зеленом плену.

Коварная ловушка держит намертво. В страшных объятиях растительного агрессора гибнут не только маленькие грызуны, любители вкусных семян, но даже молодые кабаны и антилопы. В равной мере опасны они и для человека.

Ни это ли древесное растение проложило путь распространенному мифу о хищном зеленом великане – «ананасе», обитающем в дебрях тамошних джунглей? Согласно дошедшим до нас преданиям у этого толстого конической формы дерева было восемь огромных листьев, снабженных с поверхности шипообразными крючками. И на конце каждого листа находился острый рог. Кроме этого, в кроне имелось что-то наподобие щупалец, нервно-блуждающих в воздухе. Все это очень напоминает описанные выше устройства, приспособленные для охоты.

Дрожащее перед мерзким растительным созданием местное племя само приводило к нему заранее намеченную жертву. Делалось это дважды в году под пение и пляски дикарей, которые таким образом надеялись умилостивить зеленого людоеда и отвести угрозу от остальных.

Пленника дикой толпы, подгоняемого копьями, вынуждали залезть на дерево и глотнуть густой прозрачной жидкости, выделяемой основаниями листьев. Она одурманивала человека и окончательно лишала его воли. Тем временем мощные листовые пластины, доселе безжизненно свисающие с вершины, поднимались кверху и смыкались на теле жертвы. Они раздавливали его как мелкую букашку под одобрительные вопли обезумевшего сборища.

В литературе существует немало вариантов данной сказки, созданных непомерным человеческим воображением и рассеянных по всему свету. «Цветок смерти», «дерево-змея», «ловушка для обезьян», «дерево-кувшин» и т. д. – все эти вымышленные растительные создания в свое время причислялись к пожирателям различных животных, а некоторые – и человека. О них хорошо рассказал Л. Грин в книге «Последние тайны старой Африки».

Ученые – дотошный и терпеливый народ, когда дело касается поиска истины. Ищут же они до сих пор снежного человека. Не единожды и на полном серьезе исследовались истоки слухов и о растениях-людоедах. Одна из наиболее широких проверок была организована в 1971 году. Тогда на Мадагаскар, во многом еще таинственный и труднодоступный для исследователей, была послана авторитетная южноафриканская экспедиция. Доказательств «зеленого людоедства» она, разумеется, не нашла. Таких растений попросту не существует в природе.

Но труд ученых не пропал даром. В этом райском для флоры уголке они обнаружили гигантскую древовидную крапиву, вызывающую сильнейшие ожоги, а у детей – даже смерть. Ряд открытых ими растений возбуждали аллергические заболевания с таким же печальным исходом. Добавьте сюда сведения о «когтистом дереве», других зеленых диковинах, и становится ясно, что легенды о кровожадных растениях возникали не на пустом месте. Они подкреплялись реальными явлениями: способностью растений издавать звуки, двигать листьями и ветвями, а также несомненной ядовитостью некоторых из них. А завершала все человеческая фантазия. Почва для нее всегда была благодатной.

Тысячи растений содержат в соке яд, наркотические или одурманивающие вещества. Их находят во всех уголках земного шара: в странах Африки, в Бразилии, Парагвае, Боливии, Никарагуа, на Кубе, Мадагаскаре, Филиппинах, в Австралии и в той же Индонезии, где растет не только обвиненный в смертных грехах анчар, но и другие зеленые отравители (они встретились, например, на пути русского зоолога К. Н. Давыдова на одном из островов Аруанского (Марианского) архипелага). Есть они в России и в Беларуси. «Потребовалась бы длинная полка, – пишет Меннинджер, – чтобы вместить книги с описанием всех деревьев, которым приписывалось страшное, опасное или мистическое воздействие на человека, а также все связанные с ними мифы и суеверия». Мы извлекли из этого длинного реестра лишь самые распространенные примеры.

Тема кровожадности растительных созданий не раз привлекала внимание писателей-фантастов. О них писал и Герберт Уэллс, Томас Манн, уже упоминавшийся выше Майн Рид и др. Она эксплуатируется многими и поныне. В одном из произведений чешского прозаика Брдешки рассказывается, как злопамятному по натуре барону удалось вырастить и даже приручить плотоядное растение. Оно стало выполнять его команды. С помощью этого монстра барон намеревался осуществить давнюю свою мечту – отомстить профессору, провалившему его в молодости на экзамене по естествознанию.

Начались практические испытания. Первой жертвой искусственно созданного зеленого хищника стала собака. Но на ней все злодеяния и закончились. Более серьезные преступления предотвратил опытный детектив, привлеченный к расследованию этой таинственной смерти. Он вовремя сумел докопаться до сути истории с животным.

По данной книге был поставлен кинофильм. Просто и буднично звучит его название – «Аделе еще не поужинала». Как будто речь идет о чем-то мирном, домашнем. Но ужин-то, как мы знаем, планировался вовсе не вегетарианский!

Когда данная глава была уже написана, мне попалась на глаза работа известного американского зоолога, шотландца по происхождению, Айвена Сандерсона «Книга великих джунглей». В ней приведен целый ряд тропических растений, славящихся своим коварством. Больше всего их растет на окраинах джунглей. «Они норовят заплести вам ноги, хлестнуть по глазам, ткнуть острыми иглами, порезать бритвенно-острыми листьями или обжечь едкой жидкостью», – констатирует автор. Даже будучи вполне осведомленным человеком, их трудно заметить с первого взгляда, поэтому очень сложно избежать неприятных последствий.

Злонамеренного здесь ничего нет. Это защитные, а не атакующие механизмы растительности. Но серьезно пораниться или безнадежно запутаться и пропасть в ее режуще-колюще-сжимающих витках вполне возможно. Натуралист сам едва не погиб в такой ловушке в дебрях Тринидада. Спускаясь на лианах в ущелье, он был неожиданно сброшен вниз и крепко спеленан с головы до ног свалившимся сверху целым мотком лиан. Живые кольца, прочные как сталь, мало чем отличались от колючей проволоки. О быстром освобождении, да еще при потере мачете во время падения, не могло быть и речи.

А тут, как на грех, появилась новая серьезная угроза. При падении на землю он потревожил очень злую норную гадюку (бушмейстера), пользующуюся у местных жителей самой дурной славой. Она тут же начала нападать. Броски следовали раз за разом. Положение становилось отчаянным: защищаться нечем. Приходилось кое-как увертываться.

Опасную для жизни обстановку разрядил пекари – американский тропический кабанчик. Он, оказывается, тоже попал по соседству в лиановый плен. Первым, избавившись от пут, пекари лягнул копытом змею, оказавшуюся на его пути, и отшвырнул ее на каменную стену утеса. За эти мгновения Сандерсон успел невероятным усилием стянуть с себя «смирительную рубашку» из обрывков лиан и вскарабкаться на кучу камней.

Гадюка осталась живой и, к его величайшему удивлению, вместо того, чтобы уползти подобру-поздорову, снова начала нападать с еще большей свирепостью. Пришлось добить ее камнями.

Айвену просто повезло. Не будь пекари, все могло бы закончиться иначе. Яд норной гадюки парализует жертву и делает ее совершенно беспомощной. Хотя в данной ситуации погибнуть вполне можно было и без ее участия.

…Рассказам о зеленых злодеях верят все меньше и меньше. Даже древние старушки, на памяти которых в природе случалось немало загадочного. Теперь каждый школьник знает, что растение не столь резво в своих движениях, как это выражено в животном мире. Да и питается оно совсем иным. С помощью микроскопических отверстий в листе, устьиц, оно усваивает углекислый газ (или двуокись углерода) из воздуха, а с помощью корней – воду и минеральные соли из почвы.

Из этих простейших элементов при участии энергии солнечных лучей изо дня в день в клетках создается основа всего – органическое вещество. «Зеленая фабрика» работает четко, слаженно, эффективно. А главное – не причиняя никому вреда. Как внешне, так и «повадками» растение ничуть не похоже на хищника, которого мы привыкли видеть в образе льва, тигра или волка. Оно само служит пищей для животных, а не наоборот.

Но из этого общего правила все-таки есть уникальнейшие исключения. Не все растения, оказывается, такие смирные и кроткие, какими мы знаем их по внешнему виду. Имеются среди них индивиды с непривычным образом жизни, искаженным до неузнаваемости. Можно сказать, зеленые отщепенцы, динозавры растительного мира. О них и пойдет дальше речь.

БОТАНИЧЕСКАЯ НАХОДКА ПОЭТА

К числу наиболее замечательных фактов в области питания растений принадлежит, бесспорно, улавливание и переваривание ими животных.

    Л. Страсбургер, немецкий ботаник

Надо ли говорить, с каким нетерпением ехал я в 1973 году в Вей мар – город великого Гёте. Предстояло воочию увидеть места, где он когда-то ходил, любил, страдал и творил. Знать бы тогда, что много лет спустя пригодятся и те воспоминания…

Иоганн Вольфганг Гёте знаменит, прежде всего, как поэт с мировой славой. Менее известна его вторая страсть – естествознание, а ведь и в данной области он сделал немало. Достаточно заглянуть в любую энциклопедию, чтобы в этом убедиться. Четырнадцать томов составляет его научное наследие, из них три тома касаются ботаники и зоологии и один – общих вопросов естествознания. Такой плодовитости может позавидовать любой исследователь, не говоря уже о поэтах.

Уютный и тихий Веймар, куда в 1775 году переехал и навсегда поселился 26-летний поэт, занимает особое место в его научных увлечениях. Городок мало напоминал столицу хотя и крохотного (всего 1900 кв. км), но государства. Зато здесь, по его словам, «удалось сменить пыльную атмосферу города на вольный воздух полей, лесов и садов». Для творчества это немаловажный фактор!

В Веймар Гёте был приглашен молодым герцогом в качестве члена тайного совета, а затем и министра при его дворе. Ему поручалось руководство горнорудной промышленностью, вопросами культуры, военной, дорожной комиссией и др. Всюду он принимал активное участие и сумел провести ряд важных реформ.

Охладев со временем к административной работе, он столь же бурно занялся творческой. Именно здесь Гёте стал быстро расти как натуралист. Особенно увлекла его ботаника, «прелестнейшая из наук», как ее тогда называли. Во времена Карла Линнея ею широко занимались и неспециалисты, а французский писатель и философ Ж.-Ж. Руссо даже читал лекции по данному предмету высокообразованным женщинам.

В Веймаре поэт поселился в отдельном домике близ реки и парка (приземистое то здание стоит там и поныне как одна из главных достопримечательностей). Сзади к зданию примыкал маленький сад. В нем Гёте, как он сам признавался, часто «ботанизировал», отдыхая от служебных занятий. В саду росло немало редких растений, к которым естествоиспытатель был особенно неравнодушен.

Утопающий в зелени городок с небольшим количеством жителей больше смахивал на деревню. Сразу за окраинами его начинались леса и поля. Но эти обстоятельства скорее радовали, чем смущали. Ведь природу Гёте боготворил с детства. А частые прогулки по живописным окрестностям поддерживали его страстный интерес к тайнам растительного царства.

Изучение ботанической литературы, беседы с учеными ближайшего (Йенского) университета, собственные биологические эксперименты поглощали все свободное время. А «Философия ботаники» знаменитого шведского естествоиспытателя Карла Линнея становится его карманной книгой. Он не расстается с ней даже в поездках.

«Растительное царство снова бушует в моей душе», – так выражает он свою безмерную радость от общения с зеленым миром. Гёте не только любуется им, но и постоянно его изучает.

Бурная, с каждым годом разрастающаяся страсть к познанию живой природы заражала и окружающих. Биологические увлечения поэта разделяют многие его друзья и даже сам герцог Карл Август Саксен-Веймар-Эйзенахский. Под влиянием Гёте он становится прилежным садоводом и делает заметные успехи в ботанике.

Поэт, мыслитель и натуралист Иоганн Вольфганг Гёте

Не остается в стороне и Шарлотта фон Штейн, поклонница и муза поэта. И в благодарность за проявленный к любимой науке интерес немедленно получает один из двух приобретенных им микроскопов. Регулярные наблюдения, проводимые с их помощью, дают результаты; приводят к первым интересным находкам. Восторгам молодого ученого нет конца.

Исследовательский пыл не покидает Гёте даже в пути. Вот что он пишет, например, Шарлотте в июне 1785 года, направляясь вслед за ней в Висбаден: «Микроскоп я везу с собой: теперь самое лучшее время видеть пляску инфузорий; они уже доставили мне немало удовольствия».

Но незадолго до того происходит, пожалуй, более важное событие, нежели любование пляской инфузорий. Оно имеет самое прямое отношение и к нашей теме.

А начиналось все, как часто случается в науке, чисто прозаически. В одной из своих поездок по дороге в Иену Гёте встретил 17-летнего студента Фридриха Готлиба Дитриха из династии знаменитых местных травоискателей. Как и все его предки, тот в совершенстве знал здешнюю флору и теперь возвращался с полей с богатой ботанической коллекцией.

Гёте заинтересовали собранные экспонаты и сам юноша, в котором чувствовалась незаурядная личность. Он предложил новому знакомому присоединиться к своей компании. Студента не пришлось долго уговаривать, и дальше они поехали вместе через живописные в эту летнюю пору места.

Впереди показалось горное ущелье. Там, внизу, взорам путешествующих открылся болотистый луг, а на нем – большое ярко-пурпуровое пятно, похожее на огромный цветастый ковер. Он отчетливо просматривался с высоты и выглядел весьма привлекательно.