Геракл – праотец славян, или Невероятная история русского народа

Во зле людей. Былые
Дела родных славян – петлей и клином,
Лишь суета – малина,
Без отдыха и пауз суета.
Срываются скорей, скорее с места
И улизнуть им лестно,
А паузы по-княжески всегда
Патриархальны. Да,
Лжецы все – современны,
Подделки ваши и замены,
Как месть нам – остальным – скрывают, плуты.

Канцона-песнь, не умирают жанры,
Все кто-нибудь поет в народе,
Сказали Кожинов, Бахтин и Блок, —
А наш народ широк
И путь отмеченный не пройден,
Орфейным жанрам рады.
Слепой Восток, худой ли Юг
Тревожат мир, не возражай, а крикни:
Эй, арии всех стран,
Соединяйтесь! Воздух отравили.

(12) У Ликаона, сына Пелазга, была также дочь Каллисто. Она сопровождала Артемиду на охоте, носила точно такой же наряд, как Артемида, и поклялась богине навсегда остаться девушкой. Но Зевс, обходя огромные стены неба – не обвалилось ли что, – направил взор на землю и беды смертных. И вот поражен красотой девушки, встреченной им, – и огонь разгорается в жилах. Только узрел отдыхавшую в непорубленной роще, вовсе без стража, стиснул ее в объятьях. Сопротивляясь, она вступила с ним в борьбу, – но победитель Зевс взмыл в небеса (Ovid. Met. II. 401–438). Чтобы скрыть это от Геры, он превратил Каллисто в медведицу, но Артемида застрелила ее за то, что она не сохранила девственность. После гибели Каллисто Зевс поместил ее среди звезд и назвал Медведицей.

Теперь мы знаем, говорил вавилонский поэт-гарус-пик[4 - Гаруспик (лат. haruspex, от hirae (этрусск. harus) – кишки, внутренности и этрусск. specio – наблюдаю) – жрец в Древней Этрурии, позже– в Древнем Риме, гадавший по внутренностям жертвенных животных. – Примеч. ред.], что все, днем незначительное, разрастается по ночам; рядом со всем, что днем мало, маячит то, что ночью велико. Мы проникаемся восхищением перед звездным небом. Чувствуем, что звезды объявляют нам правду.

II

Гераклу было ведомо, что Медуза Горгона, через своего сына Пегаса, ненавязчиво связана с поэзией и поэтами. – Драконообразная голова Афины. – Эпическая проекция: Геракл и Илья Муромец. – Первые русские князья происходят от рода Филиппа Македонского. – Значение лука Геракла в Троянской войне. – Паллада и богиня безумия Ате. – 1941 год. – Иван Грозный. Опричнина

(1) Геракл в шестом колене по материнской линии был потомком Персея, а в пятом – Перса, от которого пошел род персидских царей. Его матерью была Алкмена, мужем которой стал Амфитрион. Но Зевс, приняв его облик, сошелся с Алкменой и она родила Геракла. Уже в зрелом возрасте он был усыновлен Зевсом и Герой по обычаю древних: «Богиня легла в постель, и прижав к груди дородного героя, протолкнула его через свое одеяние и уронила наземь в подражание действительным родам», – так описал этот обычай Диодор (Фрэзер, 1986. С.22).

Геракл выделялся среди всех людей необыкновенным ростом и силой. С первого взгляда можно было сказать о нем, что он сын самого Зевса. Ростом он был в четыре локтя[5 - Локоть – единица измерения длины, не имеющая определенного значения и примерно соответствующая расстоянию от локтевого сустава до конца вытянутого среднего пальца руки. Известен у многих народов мира. Так у египтян локоть равнялся 45 см, у греков – 46,3 см, у римлян – 44,4 см, древневосточный – около 45 см, персидский (царский) – около 53,3 см.], глаза сверкали огнем. Но это рост, который достигает 1 м 84 см, делает понятным восхищенные отзывы византийских греков о славянах примерно такого же роста: «высокие как пальмы», – и ужас римских солдат, набираемых из средиземноморского и балканского регионов, которые, впервые увидев высокорослых германских варваров, плакали ночью перед сражением.

(2) Во времена Геракла, как свидетельствуют об этом современники, все в своих действиях следовали за своими начальниками, и государство покоилось на равновесии между небом и землей, на согласии мрачного и светлого. В связи с этим и музыка возникала как осмысление мира, она была радостная, громкие звуки не считались прекрасными (Гессе Г. Игра в бисер). Лучшие люди должны были знать музыку и уметь ее исполнять. Геракл учился пению и игре на кифаре у Линя, брата Орфея. Но Геракл убил его ударом кифары за то, что Линь побил его. Казалось бы, в этом случае был нарушен существующий порядок, когда все в своих действиях следовали за своими начальниками, жизни был причинен вред, и должна была появиться бурная, волшебная «музыка гибели», а вслед за ней народный ропот. Но когда Геракла привлекли к суду по обвинению в убийстве, он прочел перед судом закон Радаманта, сына Зевса, самого справедливого из людей, давших людям законы, о том, что, кто ответит ударом на несправедливый удар, не подлежит наказанию, и был, таким образом, освобожден от наказания. Мало того, тогда чувствовали, как говорит один современник, доверие к себе самому, к собственной силе и собственному достоинству, ценилась личность и ее отклонения от нормы, уникальность, часто даже патология (Гессе Г. Игра в бисер). И это ценилось: Гомер «свершителю подвигов чудных» дал эпитет «зверский Геракл» (Od. XXI, 22 слл.).

(3) Смолоду знал Геракл вместе с другими о своих великих делах со слов слепого предсказателя Тиресия. Однако не миновал богатырского распутья – выбора между добродетелью и пороком, путем направо или налево. Но Геракл был человеком грамотным, поэтому знал, что арийское письмо развертывается слева направо, что это процесс приобретения сознания, что правая сторона управляется сознательным разумом, поэтому «право» всегда – это «прямо», «открыто». А левая сторона, так или иначе, подвержена воздействию бессознательного в виде эмоций и разного рода страстей. Но знал ли он и то, что у тех, кто выбирает судьбу, «повернутую влево», слова будут истинны, и смогут они предсказать, что произойдет? (Юнг, 1997. VI, 82. С. 112; XIV, 409. С. 282, 283, 295, примечание № 104). Полагаем, что да. Гераклу, как потомку Персея, было ведомо, что Медуза Горгона как-то ненавязчиво связана с поэзией и поэтами: голова ее была покрыта чешуей дракона, клыки были такой же величины, как у кабанов, у нее были медные руки и золотые крылья, на которых она летала. Каждый, взглянувший на нее, превращался в камень. И когда Персей кривым мечем отсек Медузе голову, из нее выпрыгнул крылатый конь Пегас, а вторым был Хрисаор[6 - Хрисаор (др. – греч. Xpvourop, «златомеч») – в древнегреческой мифологии сын Посейдона и Горгоны Медузы, появившийся на свет, когда Горгону обезглавил Персей. Родился с золотым мечом в руках. Брат Пегаса. – Прим. редактора.]. Горгона родила их от морского бога Посейдона. Но обезглавлена Горгона была из-за Афины: она хотела состязаться с Афиной в красоте. Какова же тогда была сама Афина? Как боги инков – драконообразная?

Надо сказать, что я видел – если не ошибся – драконообразную голову Афины, изображенную в профиль, на аттической вазе VI в. до н. э. мастера Андокида. На вазе изображен пир Геракла. Он в окружении богов Гермеса и Афины, препроводившей его на Олимп. Есть еще мужская фигура по другую сторону ложа Геракла. Афина с копьем на левом плече смотрит на Геракла, сзади нее Гермес. Все боги как боги – с человеческими лицами, а вот у Афины голова не просто дракона, а крокодила. И вместо глаза завиток улитки. Не может быть! Лучше остаться с мыслью, что это производственный брак. Но ведь на ловца и зверь бежит! (Савостина, 1983. С. 50, рис. № 4).

И все-таки оказалось, что не в Афине тут дело, а во мне: мой взгляд на рисунок мутился от мысли, что я встретил древний зооморфический образ богини в ее хтоническом виде, когда ее называли «пестровидной змеей» (Орфический гимн XXXII, 11). Свежий взгляд моей дочери Марии увидел не змеиную голову богини, а ее шлем с зубцами, тогда как белое лицо Афродиты под ним не пропечаталось на журнальной иллюстрации. Лица остальных богов черные – они пропечатались.

(4) Пегас, служа Музам, поднимается на своих крыльях на небо к богам и знает, что они действительно существуют. Поэтому он стал «конем поэтического вдохновения». Судьба поэтов была повернута влево, к золотокрылой Горгоне и сыну ее Пегасу, слова их были истинны и они могли предсказать, что произойдет. Мы знаем, что песнопения эритрейской Сивиллы, содержащие стихотворение с апокалиптическим пророчеством, принадлежали к этой традиции: своим именем она была связана с Троей, обитала в Малой Азии и имела отношение к Аполлону и Музам. Эта Сивилла предсказала племени европейских арийцев, чему надлежит быть в конце времен.

В знак судного дня земля покроется потом,
С неба спустится Царь, который пребудет вовеки:
Явится во плоти, дабы судить весь мир.
И верующий, и неверующий
Признают в Нем Бога Вышнего со Святым,
Пришедшего в конце времен.
И тогда души, облекшись в плоть,
Придут к Нему, да судит их…

    (Юнг, 1997. VI. С. 105, примечание № 2. Ссылка на «Град Божий» Августина.)
(5) Геракл, совершив свои подвиги, так и продолжал носить данное ему прозвище Мелампиг – «Чернозадый»: эта часть его тела густо поросла черными волосами. И только когда он взял Трою до Троянской войны, приплыв к городу на восемнадцати пятидесятивесельных кораблях с отборной дружиной добровольцев, Теламон назвал его Каллиником («Победителем») и соорудил алтарь Гераклу Каллинику.

Геракл всегда убивал вражеского царя, а убив, начинал сокрушать его войско. Царь минийцев Эргин двинулся походом на Фивы. Геракл встал во главе войска фиванцев, убил Эргина, обратил минийцев в бегство и заставил их платить дань в двойном размере. В Мисии Геракл помог Лику в борьбе с царем бебриков Мигдоном. Он убил Мигдона и многих из его войска перебил. Придя в Трахин, Геракл стал набирать войско, чтобы отправиться в поход на Ойхалию. Убив царя Эврита и его сыновей, Геракл захватил город, но досталось, конечно, и войску. И так было всегда, когда Геракл сражался с царями и с их войском.

Поэтому знаменательным кажется для эпической проекции «Геракл и Илья Муромец», к которой мы теперь перейдем, именно эта особенность тактики Геракла: сначала убить вражеского царя, а затем сокрушить его войско. Но нам пригодится и такой, менее известный эпизод, когда Геракл, мучимый ядом гидры, после того, как он надел хитон, пропитанный этим ядом, принесенный ему от его жены Деяниры вестником Лихасом, в гневе схватил Лихаса за ноги и швырнул его далеко прочь.

В былинах «Илья Муромец и голи кабацкие», «Илья Муромец и Калин-царь» (Былины. I. 1958. С. 144–165; Азбелев, 1982. С. 174–180, 188, примечание № 122) Илья в сражении с Калин-царем, сидя на добром коне, взялся посохом дорожным с загнутым сверху концом, шалыгой железной, помахивать, да и по татарам «пощелкивать», истребил всех до единого. Приезжал к царскому шатру, взял в полон самого собаку царя Калина и предал его скорой смерти. Стали татарове с той поры дань платить.

В следующей былине «Илья и Калин-царь» Илья набрал ополчение добровольцев из двенадцати богатырей святорусских, по числу апостолов Христа – сам тринадцатый. Результат был однозначный, но с оттенком военной тактики: богатыри взяли в плен собаку царя Калина, привезли его в славный Киев-град ко славному князю Владимиру и принудили платить ему дани век и по веку.

В былинах на тему борьбы с татарами, когда Илье «нечем-то с татарами попротивиться», загораясь гневом:

Да схватил татарина он за ноги,
Тако стал татарином помахивать,
Стал он бить татар татарином,
Й от него татара стали бегати…
Вышел он в раздольице чисто поле,
Да он бросил-то татарина да в сторону…

Кстати, сходный эпизод содержится в истории борьбы с разбойниками племенного героя пелазгов Тесея. Разбойник Скирон, сын Посейдона, обитал на Мегарской земле среди скал, и заставлял прохожих мыть ему ноги; когда же они приступали к мытью, он сталкивал их в пропасть на съедение огромной черепахе. Но Тесей схватил его самого за ноги и сбросил в море.

Воспитанным на современных представлениях об архаике покажутся неестественными, а потому выдуманными, древние связи славян как с эллинами, так и с италиками. Покажется, даже если им скажут, что в былине «Добрыня и Маринка» содержится «сюжет о женщине-чародейке (иногда– богине), привораживающей мужчин и затем умерщвляющей их или превращающей в животных», который имеется и в «Одиссее» Гомера (песня X, Одиссей и Кирка или Цирцея) – он отмечен в комментариях к былине в издании «Былины» в 2 томах, том 1 (М., 1958. С. 513). Даже если будут известны исследования О.Н. Трубачева на тему контактов праславян с прагреками (Трубачев, 2003. С. 270).

Поэтому скажем еще решительнее, воспользовавшись словами врага классических учений, которые, по его словам, «после Возрождения стали языческими и ведут Европу к решительной гибели в пользу Америки и Азии». Вот эти слова: «Жителями Эпира (Западной Греции, где расположены горы Пинд. – Л.Г.), были кельто-славяне… сама же античная Греция была заселена славянами и пелазгами до нашествия революционеров – торговцев из Азии – ионийцев… настоящими греками были балканские славяне; настоящими итальянцами были кельто-славяне… Все они были частью огромной конфедерации пелазгов», – маркиз де Сент-Ив д`Альвейдр. И мы с ним согласны.

Если теперь учреждены демократические игры в честь человеческой сущности, «более хаотической, более бестолковой, более анархической, более индивидуалистаческой», и никогда люди не находились под воздействием такой «сжимающей вооруженной силы», то, унося слышащих это на небо теократии, к звездам первого порядка – Орфею, Нуме, Пифагору, для оставшихся Сент-Ив видит «вторичную звезду» – Александра Македонского или Юлия Цезаря, которые, чтобы «гражданский беспорядок не сожрал самих граждан, направляют его стихию на то, чтобы поглотить мир» (Сент-Ив, 2004. С. 9, 10, 11). Это XIX в.! Мартинистская простота и сверхъестественные видения! В XX в. был не Александр или Цезарь, а Люцифер, готовый пожрать мир. Однако его система дала сбой, в ней появился хаос и непредсказуемость из-за сильной чувствительности любой системы к начальным условиям, в которые сразу были заложены грубые погрешности, они-то и привели к непредсказуемым поворотам и глобальной катастрофе.

Тем не менее, ближе нам Александр по самой простой причине: его отец Филипп знал об «орфической славянской прото-Греции», и лучше пелопоннесцев понимал, что сам он и они из одного и того же гнезда, поэтому, сбивая спесь с послов Пелопоннеса, спросил: «А сколько среди вас настоящих греков?» (Сент-Ив, 2004. С. 11, 23).

Так или иначе, но Регина Дефорж в романе «Под небом Новгорода» об Анне Ярославне создала, скорее всего, в соответствии альтернативной версией о происхождении Рюриковичей от Филиппа Македонского, диалог между епископом Роже и королем Генрихом I, будущим мужем Анны:

– Кроме того, эта девица Анна происходит из древнего и знатного рода Филиппа Македонского.

– Кто такой этот Филипп, и что это за Македония?

– Это отец Александра Великого. Франции нужен не только наследник, ей надо укрепить связи и свой авторитет среди других королевств (Дефорж, 2004. С. 6).

Теперь мы видим, что боевые подвиги Ильи совпадают с воинскими делами Геракла, только имя Геракла Каллиника странным образом перешло на главу вражеского войска– собаку Калин-царя. С.Н. Азбелев выявил схождение некоторых частных эпизодов былины с реалиями битвы 1380 г. на Куликовом поле, но в то же время засвидетельствовал, что вопрос о происхождении эпизода, когда русский богатырь убивает царя, предводительствующего вражеским войском, а затем начинает сокрушать его войско, в русской истории вообще отсутствует, – и вопрос остался открытым.

Чтобы найти выход из данного противоречия, соотносят данный былинный эпизод с убиением вражеского царя в косовском цикле юнацких песен, основанном на историческом факте. 15 июня 1389 г. Милош Кобилич[7 - Милош Обилич – легендарный сербский князь. В некоторых источниках его фамилию пишут как Кобилич. С его именем связана история, довольно необычная для православия, а именно существование православного рыцарского ордена. После тяжелых поражений, которые терпели сербы в войне с Турцией князь Милош Обилич, зять князя Лазаря учредил рыцарский орден, известный в истории как орден Дракона Св. Георгия. Его членами стали 12 рыцарей. Символом ордена служил щит с изображением солнца с двенадцатью лучами. Отличительным знаком членов ордена был дракон, изображённый на шлеме. Целью ордена было заявлено уничтожение султана Мурада I. Цель осуществил сам Милош, под видом дезертира пробравшийся в лагерь турок, и заколовший Мурада прямо в его шатре, утром в день битвы на Косовом поле. Милош был замучен по приказу султана Баязида I в тот же день, вместе с сербами, захваченными на поле боя. – Примеч. ред.], пробравшись в центр турецкого войска, нанес смертельную рану султану Мураду, или, как сообщает иродиакон Игнатий, «преже Амурата царя убил лестию верный слуга Лазарев (по Житию деспота Стефана Лазаревича «благороден зело своему господину» сербскому царю Лазарю), именем Милош, «ту же и сам от них падает» (Житие); и паки турки превозмогоша и яша сербьскаго царя Лазаря руками… повеле ж Баозит (новый турецкий султан) серьбскаго царя Лазаря мечем посещи». Однако это соотношение не кажется нам достоверным. Тем более что «многие мотивы могут при этом восходить к эпосу древней славянской общности», и что до сих пор не существует этимологии имени «Калин».

(6) Мы просим обратить внимание на некоторые частности в былинах о борьбе с татарами. Что, например, может означать, что собака Калин-царь подошел под Киев-град со своей татарской силой-армией из земли Карельской? Почему Батый-царь, заместивший Калин-царя, подошел под стольный Киев-град водным путем, «спущал, собака, якори булатные и выходил по сходням дубовым на крут красен бережок», а затем, побежденный, убрался «на мелких судах, на навозках»? Еще одно недоразумение: имя и отчество богатыря святорусского, племянника Ильи Муромца, Самсона Колывановича в этой былине совпадает с именем и отчеством известного по летописям новгородского воеводы XIV в. (Азбелее,1982. С. 171). Но это куда бы ни шло. А вот то, что древнерусское имя собственное «Колыван» (Новг. I летоп.), отсюда название города Колывань (Ревель, Таллин), и что восходит оно к финскому Kalevanpoika («сын Калева») (Фасмер. II. 1996. С. 299), вызывает вопрос: какие исторические процессы выражает этот знак – имя Колыван? И это не все. В былине «Мамаево побоище» и других былинах Василий Прекрасный, несмотря на свое русское имя и на то, что он говорит «русским языком, человеческим», является, на самом деле, одним из вождей татарского войска, – тогда почему это так, и что значит в этом случае само имя Василий Прекрасный? И вообще, что значит эволюция имен: Калин – Батый – Мамай, которые замещает Идолище великое, страшное, росту две сажени печатных, в ширину сажень печатная, – примерно 4x2 м?

Но что может из этого следовать? Возможно, ценность обращения к этим вопросам заключается в том, что, во-первых, новгородский эпос включал в себя события из истории взаимоотношений со скандинавами-находниками, которые приходили из земли Карельской на судах, и вместе с тем отразил взаимоотношения с местными финскими и прибалтийскими племенами, начало которых засвидетельствовано Повестью временных лет. Но в этой связи возникает некий нюанс: в истории взаимоотношений со скандинавами и финнами также не засвидетельствован эпизод, когда герой убивает вражеского царя, а затем начинает крушить его войско и в конце принуждает побежденных платить дань победителям. Даже хорошо осведомленные в вопросах взаимоотношений скандинавов с западноевропейскими государствами и с Восточной Европой в эпоху викингов, ничего похожего не приводят, кроме «полевого мира», заключаемого в устной форме и содержащего условия о размере выкупа за прекращение боевых действий викингами и обязательство вождя «находников» покинуть пределы страны. Приводят для Северо-Запад-ной Руси и договор или «ряд» о призвании князя (Мельникова, 2008. С. 25, 26). Но это уже совсем не то. Как мы видели, рассматриваемый эпизод имеет свое место во время захвата городов Гераклом. Наше право считать этот былинный эпизод восходящим к Гераклу-Каллинику, основано на выводе О.Н. Трубачева, имеющем решающее значение для этногенеза славян, о том, что «традиция обитания славян на Среднем Дунае, видимо, не прерывалась никогда» (Трубачев, 2003. С. 90).