Кронштадт. Город-крепость. От основания до наших дней

В то время в крепостях мира, в том числе и морских, господствовала бастионная система. Ярким примером бастионной системы является всем известная Петропавловская крепость в Петербурге. Но выставленные за бруствером в ряд 70-100 орудий занимали слишком много места в длину по фронту. Кроме того, огонь такой батареи не обладал бы необходимой плотностью, да и строить бастионную крепость в море было крайне невыгодно по финансовым соображениям. Все это привело к появлению в начале XIX в. многоярусных казематированных фортов, которым и является наш кронштадтский форт «Император Александр I».

Другим фактором, вызвавшим появление форта «Император Александр I», стала крайне малая эффективная дальность стрельбы гладкоствольной артиллерии: 2–3 км считались предельной дальностью ведения огня, но из-за несовершенства прицелов попадание в движущийся корабль на такой дистанции было весьма проблематичным. Наиболее успешно стрельба велась на дистанции, на которой траектория снаряда приближалась к прямой, – дистанции так называемого «прямого выстрела» в 1–1,5 кабельтовых[182 - Кабельтов – мера длины, служащая для измерения в море сравнительно небольших расстояний. Его длина равна 0,1 морской мили, или 608 футам, или 185,2 м. В корабельной и береговой артиллерии принят артиллерийский кабельтов, равный 600 футам, или 182,88 м.] (200–300 м). Применялась также стрельба рикошетом. То есть орудию придавался такой угол вертикального наведения, при котором снаряд поражал цель, долетая до нее после одного или нескольких рикошетов по воде.

Поэтому на «пятачке» Южного фарватера и строились сначала «Кроншлот», затем «Цитадель» («Император Петр I»), «Рисбанк» («Император Павел I»), Двойная Южная батарея («Константин») и, наконец, «Император Александр I». При этом каждый из фортов имел свои сектора обстрела, свои оборонительные задачи. Как раз на линии фортов «Константин» и «Император Петр I» и предполагалось построить новый форт.

Проект форта создал Карбоньер, но отсутствие геологических исследований грунта дало повод посчитать недостаточно убедительным его проект. Морское министерство 31 мая 1836 г. сообщило Строительному департаменту по морской части, что проект основания форта, созданный Карбоньером, вызвал определенные сомнения, и работы решено остановить. Для разработки нового проекта был создан специальный комитет во главе с инженер-генерал-лейтенантом Корпуса путей сообщения М.Г. Дестремом, и на него было возложено поручение дать свое мнение и предложения по этому вопросу. Вскоре князь А.С. Меншиков сообщил, что мнение Дестрема (т. е. его проект) утверждено Николаем I, и предложил Дестрему руководствоваться этим мнением в своей дальнейшей деятельности, прилагая эту записку к распоряжению[183 - РГАВМФ. Ф. 84. Он. 1. Д. 1841. Л. 11.]. А через месяц, 20 июня, в Строительный департамент из Морского министерства была послана для руководства копия с записок А.С. Меншикова, утвержденных императором 18 июня 1836 г. на яхте «Александрия». В записках говорилось: «Строителем нового форта на Кронштадтском рейде Высочайше назначен инженер-полковник Лебедев, а главный надзор за работами возлагается на генерал-лейтенанта Дестрема»[184 - РГАВМФ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 1841. Л. 15–18.].

6 июля 1836 г. Николай I утвердил новый план форта с некоторыми изменениями, а 12 июля А.С. Меншиков приказал отправить в Строительный департамент план рейда с расположением нового форта, копию получил и Дестрем. Форт, расположенный на акватории залива по последнему утвержденному проекту, оказался выдвинутым на 240 м к западу от створа фортов «Император Петр I» и «Константин» на глубине около 4,5 м ниже ординара.

Овальный в плане (в виде боба) форт в наибольшем сечении по оси север – юг вытянут на 90 м. Кирпичные, облицованные гранитными блоками казематы форта с фронтальной (западной) стороны возвышались на три яруса, верхний – четвертый – ярус открытый. С горжевой (тыльной), восточной, стороны казематы шли в два яруса с бойницами в первом ярусе для ружейного так называемого подошвенного боя. Вход в форт со стороны причала был перекрыт массивными металлическими воротами с порталом. С тыльной стороны форта встроено трехэтажное прямоугольное кирпичное здание с кухней, кузницей и караульным помещением в первом этаже, казармами для офицеров и рядовых во втором и третьем этажах. Таким форт выглядел на утвержденных планах, почти таким же он и поднялся из мутной воды Финского залива.

Однако всякое здание начинается с фундамента. В данном случае фундаменту столь внушительного сооружения, как «Форт Александр», уделили максимум внимания. Для начала провели «сондировку» (зондирование) грунта. По ее результатам приняли решение на всем пространстве, предназначенном под фундамент, забить сосновые обычные сваи, а по периметру – сваи шпунтовые.

Для забивки свай в Кронштадтской крепости, как и на других стройках того периода, применяли копры с маховым вертикальным колесом, изобретенные инженер-подполковником Масловым. «Бабы» иногда делали из дуба или «обрубков толстого соснового дерева», в которые заливали свинец, а снаружи закрепляли бугели. Наличие махового колеса значительно облегчало подъем «бабы», что увеличивало производительность и делало более безопасным ее сброс. Хотя несчастные случаи при забивке свай все же случались.

Для битья этим копром свай употребляется шесть человек, из которых по одному становятся к рукояткам вала махового колеса, двое – к ободу колеса; один человек необходим, чтобы закидывать «крюк за бабу», и шестой – наблюдать за наматыванием веревки на вал и поправлять на железный бугель. Эти шесть человек, вращая маховое колесо «с возможно равною скоростью», поднимали «бабу» весом 27 пудов на высоту 3 саженей. Дойдя до определенной точки, крюк отпускал «бабу», и она, падая на сваю с большой высоты, производила сильный удар. После чего «бабу» опять цепляли крюком и поднимали в верхнее положение. Таким копром вбивали от 7 до 9 свай с железными башмаками, «когда грунт крепок, глубиною до 4 футов», а если он «слаб», то вбивали до 12 свай за день.

Как уже отмечалось выше, в плане форт имеет форму овала. По всему периметру форта, во фронтальной его части, обращенной к фарватеру, в три этажа анфиладой шли казематы. Во фронтальной стене каждого каземата имелась амбразура для орудийного ствола. В горжевой стене, имевшей два этажа, оставался сплошной полукруглый проем, в холодное время года закрывавшийся съемными щитами с оконными проемами.

По верху кровли шел открытый оборонительный ярус. Самые тяжелые, крупнокалиберные орудия устанавливались на нижнем ярусе, самые легкие – на открытом. Первоначальным проектом предусматривалось 74 орудия, но в процессе постройки в проект форта внесли изменения, и окончательно его вооружение составляли 130 орудий.

С тыльной стороны форта располагалась небольшая пристань с двумя лестничными спусками. Напротив пристани в стене форта имелся разрыв, куда встраивался жилой дом для гарнизона форта. Этот дом по своей архитектуре во многом повторял обычные казенные жилые дома того времени с той разницей, что стена, выходящая к пристани, была облицована гранитом, а вместо окон были сделаны ружейные бойницы. Здесь же имелся арочный вход с массивными дубовыми воротами, обшитыми железом и богато украшенными декором на военно-морскую тематику. Любопытно, что император Николай I лично утверждал проект ворот, выбрав один из нескольких представленных. На втором и третьем этажах этого здания располагались помещения для нижних чинов и офицеров. Помещения отапливались печами, а для освещения служили масляные, а позднее – керосиновые лампы.

Все здание форта строилось из кирпича. Казематы имеют сводчатые перекрытия в два с половиной кирпича в замке свода. С наружной стороны стены форта облицованы самым долговечным в нашем влажном и изменчивом климате материалом – гранитом. Внутри форт имеет замкнутый двор, что тоже делает его схожим со средневековым замком. К стене форта со стороны двора пристроили две полубашни с чугунными винтовыми лестницами внутри. Лестницы потрясали своим изящным ажурным литьем. Ступени лестницы сделали решетчатыми для того, чтобы сквозь лестницу мог проходить свет. Николай I, посетив форт уже после завершения строительства, пришел в восторг от конструкции и декора лестниц и приказал держать наготове специальные деревянные щиты, чтобы ими в случае боя предохранить лестницы от возможных повреждений.

Кроме того, на форту имелись две трехэтажные пристройки для размещения боеприпасов. К нижним этажам лестничных подубашен пристроили небольшие одноэтажные постройки для размещения ядрокалильных печей. Они предназначались для накаливания ядер до «красноты», чтобы таким ядром вызвать пожар на обстреливаемом корабле. Раскаленные ядра подавались к орудию в специальных ведрах, а заряжались с помощью специальных захватов-клещей. Кроме самих печей в этих зданиях размещались кухни, кузница, караульное помещение, другие служебные помещения, в том числе отхожие места (фекальный колодец со сливом), которые имели достаточно сложную конструкцию. Фильтрация воды происходила через песок основания, то есть в Финский залив вода попадала уже чистой. Раз в год фекальная баржа забирала твердые фракции из колодцев.

В 1840 г., не дожидаясь окончания работ по сооружению подводной части основания форта, начали кладку фундаментов под продольные и поперечные стены, а также цокольной части форта. Цоколь собирался из известняковой плиты на гидравлическом растворе и облицовывался гранитными блоками, имеющими сложную двоякую кривизну. Камни тесали по лекалам для получения параболической формы цоколя, имевшего, к тому же, сверху выступающий пояс. Он был необходим для отбоя волны и предотвращения смачивания стен форта. В нашем климате зачастую происходило попеременное замораживание и размораживание смоченных волнами поверхностей, а это могло привести к быстрому разрушению кладки стен.

24 мая 1845 г. А.С. Меншиков представил военному министру ведомости и расчеты помещений для размещения припасов, людей и вооружения.

Торжественное открытие форта «Император Александр I» с молебном и водосвятием состоялось 27 июля 1845 г. в присутствии императора Николая I. На флагштоке подняли царский штандарт. Выстроенные в парадном порядке на Большом Кронштадтском рейде боевые корабли салютовали новому форту из всех орудий. На портале горжевых ворот разместили памятные надписи: на аттике ворот: «В царствование императора Николая 1

», по фризу: «Начато в 1836 году окончено в 1845 году», на левой доске на стене горжи:

«Во время управления Морским министерством адмирала князя Меншикова сооружение производилось под главным надзором генерал-лейтенанта Дестрема 1

строителем был инженер-полковник Лебедев»,

на правой доске на стене-эскарпе горжи:

«при производстве работ находились инженер штабс-капитан Биллио инженер штабс-капитан Симанов корабельный инженер штабс-капитан Волков инженер-подпоручик Вильсон 2

»[185 - РГАВМФ Ф. 19. Оп. 1. Д. 188. Л. 1.].

Новый форт, построенный всего за девять лет, для своего времени являлся уникальным сооружением. Как по своим фортификационным качествам, так и по мощи артиллерийского вооружения он стал непреодолимой преградой для вражеского флота.

Очень интересно сравнить строительство нашего «Александра» со строительством раскрученного телевидением французского форта «Баярд». Еще в 1666 г. Кольбер, министр финансов Франции при Людовике XIV, создал судостроительную верфь для постройки военных кораблей около крепости Л а Рошель (La Rochelle), хорошо известной нам по роману А. Дюма «Три мушкетера». Крепость расположена в устье реки Шаранта, но сама верфь была защищена недостаточно надежно от атак вражеских кораблей – проникнуть в устье Шаранты, минуя орудия береговых крепостей близлежащих островов, не составляло труда.

Таким образом, возникла проблема обороны судоверфи. Между двумя островами, расположенными около устья Шаранты, – Эксом и Олероном – находилась песчаная отмель, носящая название «коса Байяр». Место с точки зрения постройки здесь крепости или форта, крайне неудачное, поскольку песок не может служить достаточно надежным фундаментом. Тем не менее инженер Клервиль, ведущий работы по укреплению Руайома, внес предложение о постройке подобной крепости, так как ее артиллерия надежно перекрывала бы подступы к верфи. Ознакомившийся с этим предложением С. Вобан, военный инженер и маршал Франции, высказал королю свое мнение: «Государь, проще ухватить Луну зубами, чем выполнить подобную работу в этом месте». Проект строительства не получил одобрения.

В 1763 г., в конце Семилетней войны (уже во время правления Людовика XVI), англичанам удалось провести две высадки на остров Экс, что еще раз наглядно показало уязвимость этих объектов. Необходимость постройки форта была осознана вновь, но разработанный проект отвергли как слишком дорогостоящий.

Вновь к этой идее вернулись уже в следующем веке, в 1801 г. В июне того года смешанная комиссия военных и гражданских строителей предложила свой проект крепости. 7 февраля 1803 г. его утвердил первый консул государства Наполеон Бонапарт.

Поскольку песчаное основание косы Байяр не годилось для подобного строительства, было принято по-французски несколько легкомысленное решение сделать «подушку» из камней. Русский опыт строительства подобных сооружений, видимо, был французам неизвестен. Работы начались в 1804 г. Вероятно, под впечатлением увиденных в 1798 г. египетских пирамид французы начали свозить на отмель добытые из местных карьеров каменные блоки и сбрасывать их на непрочное песчаное ложе косы. Эта работа была возможна только во время отлива и только в те времена года, когда капризная природа приморской местности позволяла делать это.

На третий год строительства стало ясно, что тяжелые каменные блоки под собственным весом все больше и больше углубляются в песок. Сизифов труд – вот как можно охарактеризовать эту работу. Проблем добавляли и бури, и английские корабли, постоянно находившиеся поблизости и напоминавшие о себе не только сверкающими парусами, но и периодической стрельбой по строительной площадке.

Песок косы Байяр поглощал не только камни, но и деньги. Император Наполеон решил уменьшить первоначально задуманные размеры форта. В 1809 г. работы возобновляются уже по новому проекту. Но не проходит и года, как строительство по причинам серьезных финансовых затруднений останавливается.

Новую жизнь проект обретает в 1840 г., при короле Луи Филиппе. Вновь осложнившиеся отношения с англичанами заставляют военных чиновников вернуться к проблеме защиты Ла Рошели. К тому времени каменное основание наконец стабилизировалось на своем песчаном ложе и уже не было таким непрочным, как вначале. Значительно облегчил работы технический прогресс: в распоряжении строителей появились бетон, цемент и гидравлическая известь. Это избавило от необходимости доставлять тяжелые камни с островов – отныне изготовлять блоки можно было прямо на месте.

В 1848 г. удалось закончить строительство фундамента, а к концу 1852-го уже возвели цокольный этаж. В нем были размещены склады пороха и провизии, цистерны для воды, кухни, столовые, гауптвахта и отхожее место. В конце 1854 г. завершено строительство первого этажа, а в 1857-м – верхней платформы форта и сторожевая башня. Окончательно работы на форту заканчиваются в 1866 г. Таким образом, строительство форта длилось в общей сложности больше 60 лет! И лишь на меньшую половину этого срока приходятся непосредственно строительные работы.

Форт «Император Павел I»

Форт «Рисбанк» первоначально был одноярусным, открытым с горжи и состоял из двух бастионов, соединенных куртиной длиной около 410 м и был рассчитан на 66 орудий, не считая мортир.

Ноябрьское наводнение разрушило всю надводную часть «Рисбанка». В 1825 г., когда «приступлено было к исправлению повреждений», это укрепление восстановили на прежнем основании, но уже двухъярусным. При этом появилась возможность разместить вдвое больше орудий. В 1834–1836 гг. здесь проводились разного рода работы, в частности, были пристроены два капонира на 11 орудий каждый. Однако к этому времени во многих местах сгнившие бревна ряжей «сжимались под тяжестью вышележащих венцов и разламывались и выпирались наружу давлением песка и камня, наполнявших срубы. Вследствие этого в ряжевых стенах образовались значительные отверстия, через которые вымывались песок и камень, наполнявшие ряжи». И в 1838 г. «возникло предположение» о перестройке деревянного «Рисбанка» в каменный, что было вызвано не только ветхостью укрепления, но и необходимостью усилить оборону строившегося форта «Император Александр I» и корабельного фарватера.

Известно три проекта перестройки форта. Один из них составлен полковником Масловым и относится к 1838 г.; второй, датированный 1842 г., – генералом Фельдманом; и, наконец, третий, «составленный» генералом Дестремом в 1845 г.

Все эти три проекта в оборонительном отношении мало отличались друг от друга – авторы предполагали сохранить прежнее начертание укрепления, выстроив бастионы и капониры в несколько ярусов. Огромная разница заключалась в устройстве основания.

Постройка форта «Рисбанк» (будущий «Император Павел I»)

Полковник Маслов предлагал к старому основанию добавить дополнительные ряжи и по внутреннему очертанию ряжевой ограды сделать «наброску из булыжного камня с откосами». Пространство же, огражденное «наброской», засыпать землей, уложить гранитные лещадки и здесь возводить стены. Инженерный департамент признал такое устройство основания весьма ненадежным, так как «строение предполагается возвести из гранита и притом в несколько этажей».

Вице-директор Инженерного департамента инженер-генерал-майор Фельдман в 1842 г. предложил свой проект. Он также предполагал использование старых ряжей, но с заливкой булыжных камней бетоном. Но и этот вариант был отвергнут. Главным критиком стал инженер-генерал-лейтенант М.Г. Дестрем, осуществлявший надзор за строительством форта «Александр I». Основную проблему Дестрем видел в заливке ряжей бетоном или гидравлической смесью, ссылаясь то, что в 1839 г. в Кронштадте проводились подобные опыты, при этом наблюдалось некоторое расслоение раствора и «потеря им части прочности».

Поэтому Дестрем взялся за разработку своего проекта переустройства «Рисбанка». Он предложил выдвинуть новый форт от «Рисбанка» к фарватеру, а старое укрепление использовать как строительный двор.

В 1844 г. Николай I рассмотрел проекты Фельдмана и Де-стрема. В это время завершалось строительство форта «Александр I», и это способствовало принятию проекта Дестрема, несмотря на то что Фельдман состоял в числе свитских генералов и пользовался расположением императора. Николай был превосходным инженером, что подтвердилось в его решении строить новый форт не на «чистом» месте, а внутри гавани старого.

Летом 1852 г. перекрыли своды большей части первого оборонительного яруса, и в дальнейшем работы несколько затормозились. Не последнюю роль в этом сыграл весьма своеобразный «опыт», произведенный в 1852 г. в Кронштадте в присутствии «Его Императорского Высочества Генерал-Адмирала» А.С. Меншикова, для определения действия различных снарядов на гранитную облицовку возводившегося тогда форта «Рисбанк». Обычно такие опыты проводятся на опытных постройках или специально изготовленных срубах, что неоднократно делалось на полигоне Волкова поля в Петербурге. В данном случае решили испытать строившееся сооружение, что в мировой практике не проводилось.

«Фрегат „Амфитрита“, назначенный для производства этих опытов, находился от стен форта на расстоянии сначала 217-ти, а потом 225-ти морских сажень (6-ти футовой меры), что составляет 2 и 2 ? кабельтова. Сделанными с фрегата 26-ю выстрелами, из орудий различного калибра, произведены в гранитной стене 26 различного вида повреждений».

Результаты опытов сформулированы следующим образом: «Должно полагать, что различие в повреждениях произошло от места, которое занимал каждый камень, куда попадал снаряд, а также и от взаимной связи камней между собой. Например, снаряды, попавшие в камень, окруженный со всех сторон другими камнями, произвели большей частью углубления не более как в 1 ? до 4 ? дюйма; напротив, в правой наружной щеке первого оборонительного яруса, где камень был только прислонен с трех сторон, два снаряда, попавшие в самое наружное ребро и близ его, сделали углублении до 8-ми дюймов (№ 14 и 24); снаряд же, попавший в шов верхнего ряда, где камень был положен насухо и где сверху и сзади его не было других камней, сделал углубление в 8 ? дюймов (№ 15) и, кроме того, две сквозные трещины близ пиронов: одну небольшую прямую и другую более значительную косвенную.

Из этого видно, что снаряды из орудий большого калибра, с расстояния от 2-х до 2 ? кабельтов (от 217-ти до 225-ти морских сажень), углубляются в гранит вообще не более как от 1 ? до 4-х дюймов; но при этом все снаряды без исключения, не только пустотелые, но и сплошные, разбиваются на куски величиной от ? до 2 ? дюймов. Даже ядро, ударившее под весьма острым углом в щеку амбразуры (№ 26), тоже не выдержало удара и вошло во внутренность каземата не ядром, а мелкими осколками. Глубина повреждений была тем меньше, чем удар следовал ниже или чем более камень был сжат сверху и с боков.

Влияние сотрясения от ударов на гранитную кладку зависит также от взаимной связи камней, и по этой причине повреждения более значительные оказались только в верхней части стены, где камни не подвергались достаточному давлению. В забутке над сводом замечена самая незначительная трещина, не более как на толщину бумажного листа; на своды же не обнаружилось никакого влияния выстрелов, несмотря на то что они были сложены только за два дня до опыта».

Батарея «Князь Меньшиков»

Как видно, никакого решающего значения для дальнейшей работы эти опыты не имели, хотя, как отмечалось в отчетах, «они доставили богатый материал для обсуждения вопроса о сопротивлении каменных масс разрушительному действию неприятельской артиллерии. Прочитав описание этого опыта, естественно рождается вопрос: подчиняется ли углубление снарядов в массу гранита математическим законам, или, иначе, может ли опыт быть проверен формулой?». То есть пока только ограничились постановкой вопроса. Но, возможно, именно это событие стало важным знаком, определившим дальнейшую трагическую судьбу этого форта.