Гибель буревестника

Сын, смущаясь, поведал:

– На русский язык Софья Петровна пришла в коротком платье.

– Что в этом плохого?

– Сережка Беззубов прополз между партами, устроился под ее столом и заглянул под юбку.

Егор, сдерживая улыбку, сказал:

– Нехорошо это, даже отвратительно. Дальше-то что?

– Училка вытащила Серегу из-под стола, надавала пощечин. Он заверещал, как баба. Здесь появился директор. Не разобрался, наорал на Софью. Она и сквозанула до дому.

– Понятно, сын. Вернется твоя училка. Пока собирайся со мной. В помощники возьму на трактор.

Валентина возразила, но Егор отрубил:

– С малолетства пусть приучается к труду. Глядишь, и под юбки девок начнет заглядывать попозже. Да возьмем с собой Серегу, его батя на войне сгинул, мать будет не против, немного трудодней заработает. Я сам схожу к Беззубовым, с тобой сына мать не отпустит.

Егор попил чаю, оделся, вышел во двор. За ним увязались оба сына.

Беззубовы жили через несколько домов, на берегу реки. Подходя к ним, услышали душераздирающий детский крик. Егор рванул калитку и остановился как вкопанный. Мать Сереги Евдокия нещадно била сына широким ремнем. Оба плакали: мать – от горя, сын – от боли.

Егор опустил руку на плечо Евдокии:

– Успокойся, соседка.

Женщина опустилась на землю:

– За что мне такие лишения? Троих тяну, тяну одна, а они растут непутевыми.

Егор тихо возразил:

– Вспомни наше детство, Евдокия. Мы похлеще дела творили. Деда Прохора не забыла? Ты своими руками пьяному подложила под задницу ужа. Ох и верещал он! Потом и ты получила. Отец лупцевал тебя таким же ремнем.

– Ну, – возразила женщина и засмеялась. – Это война всю память отшибла. Прости меня, сынок. Больше так не поступай.

Сергей всхлипнул, прижался к Егору.

– Спасибо, дядя!

– Не за что. Только знай – в следующий раз за подобные проступки я лично тебя отлупцую.

– Вы – не обидно. Вы мужик.

Егор обратился к Евдокии:

– Я на недельку уеду пахать. Возьму с собой Саньку, отпусти и своего.

– С удовольствием, Егор. В поле уму-разуму научится.

На пути в отделение, где предстояло работать, Егор не удержался:

– Серега, что тебя потянуло под стол учительницы?

– Дядя Егор, я поспорил с пацанами на сахар. Но для этого был должен заглянуть под юбку Софье Петровне. Приз – пять кусков сахара. Эту сладость я никогда не пробовал. Ну и выиграл. Отдал богатство матери. Она поинтересовалась: «Откуда сахар?» Я сказал, что наградили за ударный труд. Не успел и кусочка попробовать, как мама узнала про мою шалость и отлупцевала. Вся спина горит.

На отделении группу трактористов встретил Корней Иванович.

– Прошу, дорогие мои, дом для вас готов. Пацанов не ждал. Будут ночевать с нами, стариками. Теперь к столу.

Повар Анка разлила суп, в большой кастрюле водрузила посредине стола картошку с мясом.

Егор похлебал вкусное первое блюдо, вонзил ложку в картофель. На зубах захрустело мясо.

– Откуда такое добро?

Корней Иванович стушевался:

– Не ругай нас. Чуешь, мясо особое, похрустывает, как сухарик?

– Да, чудной вкус!

– Мы наплели из камыша маты и поменяли у казахов на вяленую баранину.

– Но маты делают зимой, когда озеро замерзает.

– Егор, мы все, вся наша бригада, женщины тоже, после работы шли на озеро, стояли по пояс в воде и резали камыш.

– Но вода ледяная.

– Жрать-то хочется, суслики надоели, да и жалко их.

Егор замолчал. В его голове роились мысли, одна другой лучше.

– Лады, – наконец произнес он, – посоветуюсь с председателем. Даст добро – будем обменивать камыши на мясо, в итоге кормить в школе детишек. Озер вокруг полно. На многие десятилетия камыша хватит. Вы молодцы…

– Голь на выдумки хитра.

После обеда заправили трактора соляркой, Егор взял сына с собой, а Сергея прикрепил к Николаю Убийцыну. Тот начал сопротивляться.

– Егор! Я боюсь. Своего сынишку угробил, ты подсовываешь чужого.

– Коля! Побори страх. Парень наловчится, помогать тебе начнет.

Пахали до позднего вечера. Каждый тракторист сделал почти по две нормы. У Егора от усталости вырывались из рук рычаги, глаза слипались.

– Папа, разреши сесть на твое место.