Ползущие по ветру

Володька перебил:

– Пачка стоит шестьдесят пять рублей.

– О доставке ты забываешь?

Хозяин продолжил:

– Тридцать банок тушенки по сто восемьдесят рублей каждая.

Володька задохнулся:

– Банка этих костей стоит всего сорок пять рублей.

Дальше он не слушал. Ушел в лес. Слезы душили парня. Да, он раб, самый настоящий современный раб. И поделом ему.

Начался мелкий дождь. Володька вернулся в домик, собрал нехитрые пожитки, достал из заначки ворованный спирт и двинулся на большак.

К вечеру попал в город. Сходил в столовую. Ночевал в подвале строящегося дома. С рассветом добрался до автовокзала и на автобусе поехал в село, где жила его семья. Домой он не рискнул идти, остановился у Николая. Тот собрал скромный обед, Володька выставил на стол бутылку.

– Как мои поживают?

Николай отвел в сторону глаза:

– Тяжко им. Женка твоя лишилась работы. Еле концы с концами сводит на детское пособие.

Володька простонал:

– Что мне делать, Коля? Не могу остановиться. Попробовал лечиться – на второй день рука тянется к рюмке. Проклятый я, что ли?

– Нет, дорогой, слюнтяй ты и подлец.

– Ты прав.

Наступила гнетущая тишина. Ее нарушил Николай:

– Проведай своих. Не трусь. Авось, и улыбнется тебе счастье.

Володька послушался друга, постучал в окно когда-то своего дома. На крыльце появилась жена:

– Какими судьбами, дорогой?

Усмешка скользнула по ее лицу:

– И, как всегда, поддатый. Вали, дорогой, туда, откуда пришел.

Она повернулась спиной к Володьке.

– Погоди, возьми немного денег.

Он протянул две тысячи рублей.

– И на этом спасибо! Уходи. Пьяный ты нам не нужен.

И хлопнула дверью.

Возвращался в город опустошенный, в скверном настроении. В кармане – сто рублей, жена выгнала в очередной раз, ко всему – не увидел детишек.

На автовокзале достал сторублевку, купил полстакана водки. Опрокинул, полегчало. Вышел из забегаловки и, понурив голову, пошел куда глаза глядят. Не заметил, как кого-то толкнул. Поднял голову и обомлел: перед ним стояли трое крепких парней. Тот, которого задел, схватил Володьку за плечи:

– Извинись, козел!

В голове от ярости потемнело. И Володькин кулак влепился в нос верзилы. Хлынула кровь. На него набросились скопом. Володька вспомнил приемы, которые изучал на службе. Точные удары посыпались в головы и туловища троицы. Он бы их всех положил прямо здесь, но раздался милицейский свисток.

Володьку скрутили и бросили в машину. Он успел услышать:

– Этот пьяница хотел нас ограбить.

Володьку закрыли в обезьяннике. Веснушчатый сержант обрадовал:

– Не расстраивайся, всего-то пятнадцать суток получишь.

Эта перспектива парня не устраивала. Дадут срок – сбежать нельзя. Паспорт, который он недавно получил, отберут. А без него и шагу сделать нельзя. От обиды он застонал. И вдруг услышал:

– Володя, это ты?

Арестант поднял голову. На него смотрел до боли знакомый человек:

– Игорек, товарищ майор, да, это я.

Майор приказал выпустить из клетки парня, сунул в карман его паспорт, и они поднялись на второй этаж.

С Игорем Володька учился в одном классе, они даже любили одну девчонку – Галку. Правда, та вышла замуж за приезжего зоотехника, но это не помешало дружбе Володи и Игоря.

Хозяин кабинета налил кофе:

– Рассказывай о себе, дружище. Правда, я мельком слышал о твоей жизни. Но это так, урывками.

Володька, как на духу, поведал о своих мытарствах, пьяной глотке, тупиковой ситуации.

Игорь слушал внимательно, вздыхал, а затем отрубил:

– Я тебя не буду жалеть. Но помогу. Вот адрес моего друга. Он заведует цехом, где изготавливают двери, там есть и пилорама. Сейчас топай к нему, а я вслед позвоню. Не подведешь?

– Спасибо, Игорек. Постараюсь.

– Постарайся, и очень постарайся.

Улицу Крылова, дом 53 нашел не сразу. На цифре 53 висели два десятка предприятий. Одно из них возглавлял Леонид Троицкий. Мужчина лет шестидесяти производил приятное впечатление: высокий, чисто выбритый, с чуть нервным голосом.