Хочу помочь. Как поддерживать других, сохраняя себя и свои силы

Во-первых, он может выгореть.

Во-вторых, он может начать бессознательно требовать от подопечных удовлетворения своих потребностей.

Эти последствия могут наступать в любой последовательности или одновременно. От них ни помогающему, ни тем, кому он помогает, не будет никакой пользы. Наоборот, они способны навредить всем участникам происходящего, как минимум заставить их испытывать сложные чувства. Как в случае с Жанной, которая работает с беженцами из зоны боевых действий.

Поэтому не надо стесняться своей валюты помощи. Лучше составить список тех нематериальных благ, какие вы хотели бы получать от своей деятельности. От этого зависит:

? кому вы будете помогать;

? что именно вы будете делать;

? кто будет с вами рядом;

? сколько времени вы будете уделять помощи.

Важно знать свою валюту помощи.

С ней мы лучше помогаем и меньше выгораем.

3

Мои ресурсы, риски и возможности

Лена – мама четверых детей в возрасте от 9 до 17 лет. Ей не приходится зарабатывать, это делает отец семейства. У нее есть опыт работы музыкальным педагогом. Лена целиком посвящает себя работе с детьми из семей в кризисе, занимается с ними по несколько часов в день.

Инна – женщина средних лет с инвалидностью. Она не работает, не имеет свободных средств, но живет одна в трехкомнатной квартире. Инна постоянно принимает у себя беженцев из мест боевых действий, которым нужно временное размещение перед тем, как ехать куда-то еще. В доме Инны уютно, тепло и спокойно. Другие волонтеры обеспечивают ее необходимыми деньгами и закупают продукты для ее гостей.

Например, этим занимается Виктор – энергичный предприниматель, живущий по соседству. У него есть машина, и он всегда готов доставить необходимые вещи или отвезти человека на вокзал или в аэропорт. «А то ящик яблок закину, свой сад – девать некуда».

Мы видим, что три разных человека располагают разными ресурсами для помощи. Даже те, у кого они совсем невелики, как у Инны, могут найти, как именно помочь другим.

Для того чтобы идентифицировать собственные риски и возможности как помощника, попробуйте ответить на приведенные ниже вопросы. Исходите из того, что есть на самом деле, а не из того, что, возможно, кажется вам хорошим, благородным, нравственным. Учитывайте свой характер, опыт, энергию. Идеальных помощников не бывает. Вы предлагаете то, что у вас есть, а то, что у вас в дефиците, не расходуете.

1. Много ли у вас энергии? Насколько быстро вы истощаетесь? Бывает ли, что вы «устали, но довольны», или усталость приводит к долгому упадку сил, слабости и раздражительности?

Если энергии у вас мало, если истощаетесь вы быстро, а заряжаетесь долго, стоит выбирать такие виды помощи, которые будут заряжать энергией, а не истощать. Или устроить так, чтобы вы могли хорошо отдыхать и восстанавливаться в промежутках.

Бывает и иначе. Возможно, вы физически неутомимы и легко встанете в пять утра, чтобы отвезти юношу с тяжелыми нарушениями опорно-двигательного аппаратак врачу, помочь вернуться домой, а потом пойдете на работу и будете весь день как огурчик.

2. Вы рассматриваете помощь как новый для себя вид деятельности? Вы рассчитываете, что станете менее одиноким человеком, найдете интересное общение, эмоциональную отдачу, отвлечетесь от обыденности?

Если у вас есть дефицит общения, если ваша жизнь недостаточно наполнена эмоциями, скорее всего, вам не стоит посвящать себя работе с уязвимыми людьми. Например, с бездомными, сиротами, тяжелыми больными или находящимися в трудной жизненной ситуации.

В уязвимом положении человека часто обуревают сложные чувства. Он может злиться на тех, из-за кого в нем оказался, винить себя или других, стыдиться того, что с ним происходит. Он может пытаться скрывать или подавлять эти чувства. Вам придется иметь с ними дело. Вместо того чтобы получать общение и эмоциональную отдачу, вы будете тратить дополнительные ресурсы на то, чтобы справиться с собственными реакциями на злость, стыд и обвинения, которые выливаются на вас.

Кроме того, существуют определенные правила, которым нужно следовать при взаимодействии с разными уязвимыми группами. В некоторых случаях обмен теми или иными эмоциями потенциально вредит подопечному. Например, если вы волонтер в лагере для приемных детей и их родителей, ваше естественное желание обнять ребенка может закрепить его неизбирательную привязанность (склонность льнуть ко всем взрослым подряд) и усложнить адаптацию в семье.

Вот почему, если вы одиноки, испытываете недостаток общения, близости, тепла, хотите знакомиться и вращаться в кругу хороших людей, вам лучше выбрать виды помощи, которые не связаны с уязвимыми группами. Спасение животных, сбор мусора, тушение пожаров, поиск пропавших или потерявшихся в лесу подойдут отлично. Это «командные виды спорта» в помощи, где люди вместе делают доброе дело и сближаются на этой почве.

3. Когда вы помогаете, ваше настроение улучшается? Помощь для вас – лучший способ реализовать себя, почувствовать, что вы нужны? Вы склонны забывать о себе ради других не только потому, что «так надо», но и потому, что это ваше привычное поведение с самого детства?

В таком случае можно сказать, что ваша личность и характер тесно связаны со служением другим. Очень часто подобные вам люди выбирают помогающую профессию или посвящают помощи большую часть своей жизни. Между тем вы можете не замечать, что это занятие не только дает вам силы, но и отнимает их; не только позволяет следовать призванию, но и порой опустошает. Кроме того, если вы получаете удовольствие, оказывая помощь, это еще не значит, что она приносит пользу.

Поэтому вам, как никому другому, нужны четкие рамки, границы и правила, в соответствии с которыми вы будете помогать. Возможно, лучший выбор – институализированная помощь: помогающая профессия или волонтерство в фонде под наблюдением грамотных супервизоров. Они не позволят вам «отдать себя всего» и быстро выгореть. Кроме того, будет полезно найти подходящий метод психотерапии и поработать над тем, чтобы у вас появились и другие способы чувствовать себя нужным, другие смыслы в жизни. Когда ваше стремление делать добро станет более осознанным, уменьшится риск выгорания и вы будете лучше отличать собственную потребность помочь от потребности подопечного или клиента в помощи.

4. Насколько вы готовы вступать в личные отношения с подопечными? Возможно, вы к этому совсем не готовы, а ваша валюта помощи – приятные ощущения от добрых дел или уменьшения несправедливости? Если это так, вы можете помогать людям, не контактируя с ними или делая это по минимуму.

Костя считает себя «мизантропом» – он неохотно сходится с людьми. Но для меня очевидно, что высокомерие Кости – обратная сторона его стеснительности. Он активно помогает: сначала только делал пожертвования, теперь может привезти вещи, сходить в магазин, выручить с ремонтом, поработать шофером. Бессознательно Костя стремится лучше узнать людей, но идет к ним маленькими шажками и так, чтобы ему самому это сближение казалось безопасным. Он предпочитает наблюдать и слушать, а не вовлекаться в отношения. При этом получает возможность приносить пользу так, как умеет. Костя выбрал верную индивидуальную стратегию.

Помогать способен каждый. Любые ваши качества могут быть полезны, даже те, которые кажутся ограничениями. Вы не должны быть кем-то суперэнергичным, вообще не должны превращаться в кого-то другого. Наоборот, нужно становиться все более самим собой и на этом пути все лучше понимать самого себя.

? Если у вас мало сил, это ваше преимущество, потому что вы знаете, как выжать максимум из имеющегося, и лучше поможете человеку с похожей проблемой.

? Если вы медленно думаете и говорите, вы не будете раздражаться, когда собеседник «тормозит», и сможете замедлить быстрого.

? Если вы человек робкий и тревожный, вы можете использовать свойственную вам чуткость к маленьким сигналам фона. Именно такие люди имеют талант к улавливанию невербальных знаков, о которых пойдет речь в главе об эмпатии.

Помогать способен каждый.

Любым ресурсам найдется применение.

4

Роли помощников

Помогая человеку, мы можем выступать в разных ролях. Если речь идет о профессиональной деятельности, эти роли отчасти определяются служебными полномочиями. Как в медицине: фельдшер не должен браться за сложные операции, а нейрохирург принесет больше пользы в операционной, чем на скорой.

Но, если ситуация, в которой оказывается помощь, менее формализована, все сложнее.

С одной стороны, четкое разграничение ролей позволяет понимать границы своих возможностей и не наносить вреда.

С другой стороны, в некоторых случаях помощник поневоле выступает проводником к другой роли, начинает до какой-то степени ее выполнять. Например, волонтеры, работающие с пожилыми людьми или в условиях отсутствия качественной медицины, иногда приближаются к врачебной роли, становятся передаточным звеном между профессиональной медициной и пациентом.

Надя ухаживает за одиноким соседом, который страдает боковым амиотрофическим склерозом, что ведет к постепенному отмиранию мышц. Она поневоле узнает все больше об этом заболевании и в результате может подсказывать менее знающим врачам в своем городе, как обращаться с пациентом, а социальным службам – какие понадобятся приборы и аппараты. Надя не медик, но она выполняет роль, тесно связанную с медициной, приобретает соответствующие знания и оказывается на границе с ролью медсестры или социального работника.

Набор навыков у помогающего может быть разным, главное – понимать, к кому бежать, когда их становится недостаточно, и как организовать консультацию.

Борис, школьный психолог по образованию, проводит бесплатные поддерживающие сессии с беженкой из мест боевых действий. Он столкнулся с постоянными жалобами на сердце, которое сильно ее тревожило: «Если я внезапно умру, что будет с моим сыном?» Борис помог ей записаться к кардиологу. Тот, однако, ничего не нашел. Разговаривая со мной как с супервизором, Борис предположил, что боли у его клиентки психосоматические и первичны не они, а тревога и, возможно, депрессия. «Не может переварить происходящее» – как выразился он. Будучи неврологом, я предложил расспросить женщину о характере этих болей и посоветовал на всякий случай исключить проблемы с желудком. Выяснилось, что я попал в точку: консультация гастроэнтеролога позволила назначить лечение и облегчить состояние человека.

Часто говорят о том, что волонтер или помогающий выполняет для подопечного роль психолога, но это не так. Мы можем обмолвиться, что, мол, весь вечер были своему другу психотерапевтом, но на самом деле это, конечно, лишь образное выражение, и очень важно это понимать. Психотерапевт – специальная роль, так как для разговорной терапии требуется обучение, знание методик, особый сеттинг (организация времени, пространства, условий проведения сессий). Гораздо перспективнее быть «входными воротами» в психотерапию – маршрутизировать и ориентировать людей на получение профессиональной помощи. Но для этого также нужно немного зайти на территорию психотерапии и разобраться в том, что происходит «рядом со входом». Это не сделает вас специалистом, но позволит передать человека в другие руки.

Моя клиентка Катя прошла курсы коучинга. Она работает с беженцами, которые нередко сильно травмированы и нуждаются в психотерапевтической помощи. Бывает, что люди делятся с ней своими бедами и болью. Я спрашиваю Катю, как она реагирует на эти рассказы, что отвечает и что чувствует сама. Катя говорит, что «все внутри сжимается от боли», но она не останавливает человека и позволяет разговору длиться столько, сколько хочет собеседник, потому что считает, что «людям нужно выговориться». На самом деле это далеко не всегда так, и она тоже это замечает. Проговаривание травмы может и не быть полезным ни подопечному, ни Кате. Само по себе оно не всегда разблокирует эмоции и предотвращает дальнейшие проблемы. Правильнее было бы построить для этих людей такой маршрут, где они могли бы пережить происходящее в контакте с психотерапевтом. Специалист обладает набором методик, с помощью которых он будет реагировать на слова пострадавшего определенным образом, вести с ним диалог по определенным правилам. Он не просто выслушивает – он действует, помогает человеку проработать опыт, уложить его внутри. Работа с профессионалом предотвращает развитие длительного посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). В противном случае постоянное выслушивание ужасных историй может вызвать ПТСР у самой Кати, обусловить ее выгорание.

Таким же образом помогающий оказывается переходником к роли психолога-консультанта, коуча, ментора, социального работника.

Анна работает волонтером в фонде, который обучает людей с ментальными расстройствами ориентироваться в городе, создавать близкие отношения, самостоятельно покупать еду. Она воспитывает у подопечных определенные навыки, в том числе и касающиеся эмоциональной регуляции: например, правильно вести себя в конфликте, говорить человеку о том, что он нравится. Очень часто ей приходится находиться в приграничье самых разных ролей, совмещать их. Фонд, понимая это, предоставляет волонтерам краткосрочные курсы, позволяющие приобрести начальные знания по многим направлениям, необходимым для более компетентной работы.

В этой книге я говорю только о тех волонтерах и профессионалах, которые работают с людьми непосредственно и в своей деятельности устанавливают с ними короткие или длительные отношения. Конечно, психологические проблемы никогда не находятся в центре взаимодействия помощника с подопечным. Но и совсем не учитывать их невозможно, поскольку такие вещи, как характер человека, его привычки, потребности и предпочтения, влияют на возможности адаптации в обществе, ее сильные и слабые стороны. В этом противоречие роли помощника: с одной стороны, он не должен обладать специальными знаниями, с другой – хорошо, если он «интуитивный психолог», то есть проницательный, тактичный человек с высоким эмоциональным интеллектом. Ему под силу избегать грубых ошибок в коммуникации и в отсутствие профессиональной подготовки. Понимание чувств другого и осознание собственных реакций – необходимые условия эффективного и глубокого диалога с уязвимым человеком, находящимся в трудном, противоречивом эмоциональном состоянии. Иногда невозможно помочь (и можно навредить) другому, не учитывая его чувств и не видя индивидуальных особенностей.