Меч некроманта

Он не врал. У него была полная уверенность, что так и будет. По крайней мере, в отношении тиранозаврихи. Вот будет ли это интересно лично ему? Тут его одолевали сомнения.

Впрочем, одернул он себя, любые неприятности несут в себе и возможность их избежать. Не стоит трусить раньше времени. Иначе так всю жизнь и проведешь в страхе, в дурных предчувствиях. В то время когда жизнь… И вообще, может стоит отвлечь малыша от этого разговора? Вот только, как это сделать? Поговорить о чем-то не опасном? О чем?

– А теперь мне снова захотелось есть, – заявил тиранозаврик. – Голоден я очень. Понимаешь?

15

Щепотка знаний об окружающем мире, огромное, просто непомерное любопытство, несокрушимая вера в лучшее будущее, и… ну да, вот она – любовь к маме. Неиссякаемая, что – хуже всего. Этот камешек с места не столкнешь. Не по силам.

Джинн приуныл.

Ничего себе, объект воздействия. Неужели придется отступить и здесь? Неужели ему не по зубам даже такая кроха, как этот тиранозаврик?

Ну, уж нет. Тут он своего добьется, во что бы то ни стало. Должен. Иначе окончательно утратит остатки самоуважения и никогда-никогда не выберется из этой лампы.

Джинн взглянул на ближайшую, выпуклую, сияющую желтизной свежесбитого масла, стену лампы и содрогнулся. Впрочем, пришел он в себя быстро.

Рано сдаваться! Что-нибудь обязательно придумается!

Итак, что у него имеется? Знания? Они настолько ничтожны, что их можно не учитывать. Да и кто пытался завладеть чьим-то сознанием с помощью знаний? Эмоции, только эмоции. Вот его настоящее оружие. А знания… Может это неплохо, что их так мало? Возможно, это даже удастся как-то использовать. Как именно?

Он придумает это немного погодя, после того как еще раз закончит ревизию. А пока – любопытство. Как его можно пустить в дело? Будь оно у владельца лампы, у этого самого крысиного короля, уж это было бы просто замечательно. А так… Хотя, хотя… Не слишком ли он разбросался? Как-нибудь любопытство к делу приспособить удастся. С его-то опытом и умением…

Вот вера в будущее и в самом деле для его целей совершенно бесполезна. Она никак не пригодится. Правда, она и не мешает, а значит, сейчас о ней стоит забыть.

Что там осталось? Любовь к матери?

Джинн огорченно покачал головой.

Вот это, уже ни в какие ворота не лезет. С этим надо бороться. Это помешает ему с помощью тиранозаврика загнать крысиного короля в такое положение, в котором он будет вынужден воспользоваться волшебной лампой. А может сделать так, чтобы он ее потерял? Ну, не получается с одним владельцем… кто мешает его сменить и попробовать с другим? Он наверняка окажется более внушаемым.

Мысль была достаточно интересная.

Обдумывая ее, джинн снял халат и погрузился в прохладную, пахнущую фиалковой эссенцией воду бассейна. Тотчас рядом с ним появились две гурии и принялись его массировать. Одна была белокурая, а другая – шатенка. Сидя по шею в ароматной воде, нежась под умелыми руками гурий, джинн настолько пришел в себя, что решил вариант с потерей лампы пока не рассматривать.

Только в самом крайнем случае. Не раньше.

А любовь к матери, направленная на этого проходимца крысиного короля… Ничего, ничего… Цыплят по осени считают. Если разрушить ее невозможно, то почему бы не попытаться использовать в своих интересах?

И кажется, у него на этот счет появилась одна, достаточно перспективная идея.

16

– Направо или налево? – спросил Широкая Кость.

– А какая разница? – ответил вопросом на вопрос Хромоногий.

– Наверное, ее и в самом деле нет. Но все-таки, куда мы свернем?

– Спроси у старшого, он скажет. Кому знать, как не ему?

Проломленный Череп сделал вид, будто ничего не слышит. Он рассматривал огромный, замшелый камень, на котором было выбито: «Направо пойдешь…» На этом надпись обрывалась. Судя по следам на камне, ее кто-то старательно стесал. Правда, значительно ниже была другая, сделанная корявыми буквами, густой, красной краской. «А стоит ли идти хоть куда-то? Не лучше ли вернуться туда, откуда пришел? Спартак – победит, вольфрам и ванадий.»

Что-то эта красная надпись наверняка должна была означать. Вот только – как догадаешься? Загадка, настоящая загадка.

– А если не скажет? – промолвил Широкая Кость. – Откуда ты знаешь? И вообще, почему ты раздаешь за него обещания?

– Ничего я не раздаю. Просто, если он командир, то должен, обязан отвечать на наши вопросы. А иначе, какой из него начальник? Если же на вопросы не отвечать… Таким старшим быть и я. Запросто.

– Неужели? – наконец подал голос Проломленный Череп. – Запросто?

– А что в этом трудного? Не отвечая на вопросы, может каждый.

– Хорошо, – Проломленный Череп взмахнул топором так, что загудел воздух. – Я отвечу на твой вопрос. Мы пойдем направо.

– Почему? – тут же поинтересовался Широкая Кость.

– А вот на такие вопросы я отвечать не обязан. Ни один начальник на такие вопросы отвечать не обязан.

– С чего… – начал было Широкая Кость.

– Он прав, – оборвал его Хромоногий. – Тут он прав. Не должен он тебе это объяснять. Помню, прежде чем стать таким, какой я сейчас, мне как-то пришлось идти в логово черных гусатов, за толстым карадоном для стен. Вот они свою королеву слушают беспрекословно. На это стоит поглядеть. Конечно, и она в достатке оделяет их хмельным молочком…

– Помолчи, – рыкнул на него Проломленный Череп. – Хмельного ему захотелось… Все, отпился хмельного. Больше тебе ничего подобного не обломится.

– Да, это так, – сокрушенно помотал головой Хромоногий. – Не будет.

– Почему? – сказал Широкая Кость. – Вот мне один знакомый говорил, что если искупаться в котле, наполненном известковой водой, то…

– Чушь это, – буркнул Проломленный Череп. – Пробовал я эту штуку. Никакого эффекта. И кстати, пойдем мы дальше или нет? Напоминаю – направо. Марш за мной!

Они свернули направо и даже прошли в молчании шагов двадцать. Нарушил его как обычно – Широкая Кость.

– Так что там произошло с известковой водой? – спросил он.

– Ничего, – буркнул Проломленный Череп. – Совсем ничего.

– А она была качественная?

– Самая что ни на есть.

– По цвету и густоте?

– Лучше некуда. Не вода, а – идеал. Я специально за ней лез в мамонтоподыхальскую пещеру. Ту самую, находящуюся у подножья кукишевой горы. Сталагмиты и сталактиты в этой пещере крепенькие, как только что снятые с грядки, еще не испятнанные вредителями репусы.

– А…

Вопрос так и остался не заданным. Вся троица резко, словно налетев на невидимую преграду, остановилась и уставилась на некое существо, преграждавшее им дорогу. Более всего оно походило на старого, с обвисшей кожей и двумя расположенными рядом хоботами, раскрашенного выцветшими на солнце красными, зелеными и синими полосами слона. Занимая большую часть тропинки, он стоял неподвижно и, тихо фыркая, рассматривал трех приятелей огромными, как сковородки, красными глазами.