Антарктика: времена года. Страницы из полярного дневника

После Северного моря шторм в Бискайе кажется более тяжелым: палуба уходит из-под ног – килевая качка, а затем – бортовая качка и тут же тебя бросает вправо или налево.

Приборы в нашей лаборатории закреплены надежно, как мы предполагали, но все же некоторые из них, пренебрегая крепежом, каким-то образом оказываются на полу. Корпус корабля стонет, издавая звуки, подобно скрежету разрываемого металла.

Меня, как новичка, Чингиз отправил на дежурство на камбуз при кают-компании «оморячиться». Держась за стены и за неподвижные предметы, я с трудом добрался до камбуза и принял муки ада на ближайшие сутки. Впервые в жизни я ощутил отвращение к ароматнейшим запахам чудесной пищи, даже при виде которой, в обычных условиях «текут слюнки». Голова как ватная. Границы моих обязанностей простирались в пределах территории камбуза и выхода на открытую палубу для отправления за борт пищевых остатков.

В обычные дни четырехразовое посещение кают-компании было обычным делом и не задумываешься, каково тем, кто тебя обслуживает.

Девушки-официантки разносили на подносах первые-вторые и пр. блюда к столикам офицерско-инженерного состава. Каково им?! – я был поражен их выносливостью. Морские волчицы. Они словно парили в воздухе, балансируя с полными тарелками или бачком горячего борща, когда пол под ногами превращается в ледяную дорожку и ноги скользят по нему, как у Протопопова, когда он поддерживал Белоусову при очередной сложной акробатической фигуре.

После Северного моря шторм в Бискайе кажется более тяжелым: палуба уходит из-под ног – килевая качка, а затем – бортовая качка и тут же тебя бросает вправо или налево

Меня здорово укачало и не знаю, как бы закончилась эта командировка, если бы сострадательные сотрудницы камбуза не предложили мне какую-то чудодейственную заграничную таблетку. Мне намного стало легче. Но все же, одного сюрприза мне не удалось избежать: когда я выбрасывал пищевые отходы за борт, неожиданный поворот ветра на 180° остановил в полете все выброшенное, а затем отправил все содержимое в обратную сторону.

После дежурства на камбузе его запах два дня преследовал меня, когда я пытался пройти в кают-компанию. Как я узнал потом, что в эти два дня больше половины наших ребят и треть команды отлеживалось по каютам. Докторам было много работы, благо среди пассажиров на судне было много докторов-полярников.

13 ноября 1972

Ночная вахта в лаборатории. Пьем чай. Едим квашеную капусту, добытую где-то Кашурко, и грызем сухари, которых в достаточном количестве Миша пристроил во все щели работающих приборов для усушки. Появилась жажда утолить растущий голод. Я забыл о том, что болен морской болезнью и, взяв за образец поведение Кашурко, как опытного полярника-профессионала в подобной ситуации, принимаю его приглашение посетить камбуз с черного хода. Пустынно на судне – все спят, кроме вахты. Нам заворачивают внушительный пакет чего-то съестного, и мы несем его по очереди, боясь уронить. Когда очередная волна швыряет судно, то мы, цепляясь за поручни, продолжаем путь к лаборатории. Содержимое пакета мы поглотили мгновенно. После трапезы Миша, накрывшись каэшкой, устроился на столе и моментально заснул. Я устроился в кресле у приборов, ибо вахта была моей. Работа для меня была не сложной и я, закончив ее, тоже уснул. Кресло разъезжало по лаборатории из угла в угол, пока не опрокинулось.

Оказалось, что моя вахта давно уже давно закончилась, и было ясно, что смена не придет. Я не стал будить Мишу и ушел спать в каюту.

14 ноября 1972

Питаемся в кают-компании. Ограничений в количестве принимаемой пищи нет. Аппетит зверский. Но мы с Кашурко почему то этим не довольствуемся, и по-прежнему совершаем ночные прогулки на камбуз. У нас там уже завелись друзья. В нашей лаборатории установлен громадный холодильник и он никогда не пустовал. О морской болезни мы уже давно позабыли. Работы в лаборатории было немного, да и погода была великолепная. В настроении появилось что-то новое и освежающий океанский ветерок насытился чем-то романтическим – где-то далеко, на краю света, на другом полушарии за экватором, находится цель нашего путешествия – загадочные Южные Шетландские острова.

15 ноября 1972

Подходим к Канарским островам. Острая вершина пика Тэйда выглядывает из повисшего над океаном нагромождения облаков. Вот на горизонте в дымке показался остров Тенериф. Медленно приближается наше судно к городу-порту Санта Крус. Все пассажиры с фотоаппаратами спешат запечатлеть величавую панораму острова. Горы, горы и лишь местами в разрывах гористого берега просматриваются городки-лилипуты – популярные курорты в основном для отдыхающих европейцев.

Встали на внешнем рейде (экономим валюту). В порту много судов разных стран, в том числе и советских. Санта Крус расположен на перекрестке морских дорог Атлантики.

Наше судно уже ожидали многочисленные суденышки, предварительно загруженные заказанными продуктовыми грузами (картошкой, пивом, фруктами, соками и пр.).

Вечером уходим. Жаль покидать этот райский остров посреди океана, на котором царит вечное лето и не побывать на его гостеприимном берегу. Может быть, я когда-нибудь сойду на берег Канар прогуляться?

На окраине города весь небосклон над городом покрыт черным покрывалом – это не тучи, это копоть от нефтеперерабатывающих заводов.

Еще долго в уходящей мгле были видны факелы горящего газа и столбы дыма.

Со стороны океана город кажется белоснежным.

Остров скрывается в вечерней дымке, постепенно гаснут мерцающие газовые факелы нефтеперерабатывающих заводов.

Мемориал генералисимусу Франко

Остров Тенерифе («Снежная гора») – самый крупный остров в Канарском архипелаге (территория Испании), площадью более 2000 кв. км. Своим необычным названием и статусом самого высокого острова в Атлантическом океане обязан вулкану Тейде (3.718 м). Горный хребет создает здесь две климатические зоны: север, отличающийся влажностью и пышной растительностью, и юг с характерной солнечной засушливостью – неудивительно, что его называют островом с двумя лицами.

В 1980 году в составе 25 САЭ на белоснежном лайнере «Эстония» я с друзьями по предстоящей зимовке пешком обошел Санта Крус вдоль и поперек, побывал в предгорьях пика Тойда и посетил городок Пуэрто де Ла Крус с его чудесными пляжами.

До свидания Санта Крус!

16 ноября 1972

Проходим около берегов Африки. Много чаек. Малые глубины, значит много рыбы.

Встречаем много советских СРТ, приветствуем их, они – нас. Радость общая – встретить земляков вдали от родных мест. Появились стаи летучих рыб. Почему-то они стараются проскочить перед идущим судном, как бы хвастаясь своим красивым оперением, серебрящимся под лучами тропического солнца.

Нам северянам опасно долго находиться под лучами тропического солнца – неизбежны сильные ожоги, но сейчас всем нам море, а тем более океан, по колено. Палуба устлана телами загорающих. Никто не хочет слушать предупреждения докторов, ибо сами доктора лежат рядом с нами.

Удивительны ночи в тропиках: очень темные, звездные, душные. В каютах очень душно, хотя кондиционер работает на полную мощность.

Дрейфуем около «Нахичевани». Ждем, пока два СРТ разгрузят свой улов

Наша цель – подойти к советской рыболовецкой флотилии для бункеровки (взять топливо). Флотилия имеет свой танкер, но в данный момент он находится где-то далеко (обслуживает другую советскую рыболовецкую флотилию). Наше руководство для экономии времени и валюты получило разрешение на бункеровку от плавучей базы «Нахичевань».

Почти сутки наше судно лежало в дрейфе, и мы ждали, когда «Нахичевань» даст свои координаты. Идем на сближение.

Ночью на корме собрались заядлые рыбаки, которых среди нас оказалось довольно-таки много, и наловили целый бачок рыбы. Рыба странная: головастая, черная. Корабельный кок, посмотрев не нее, попросил выбросить все за борт.

17 ноября 1972

Утром двинулись на сближение с «Нахичеванью». Дрейфуем около «Нахичевани». Ждем, пока два СРТ разгрузят свой улов. Рыба с СРТ в сетке поднимается на борт краном, тучи морских птиц кружит около судов. Им также достается какая-то часть улова.

На палубах плавучего рыбозавода нас приветствуют толпы соотечественников, а мы – их. Много женщин, что-то кричат нам, а мы в ответ – им. Экипажи этих судов работают в море без заходов в иностранные порты по много месяцев, до тех пор, пока трюмы судов не будут полностью загружены рыбой.

Но вот дошла очередь и до нашего судна. Завели шланг и бункеровка началась. От «Зубова» отошла шлюпка с нашими представителями и волейбольной командой. Проиграли. На прощанье нам подарили бочку рыбы. Три дня у нас был «рыбный день».

Справа видны острова Зеленого мыса.

Соорудили плавательный бассейн. Вода проточная – из-за борта. Купаемся весь день и вечером и ночью.

Встретил в команде нашего судна старого знакомого – Юрия А. Меньшова (руководитель метеогруппы). Он попросил меня помочь разобраться с неисправным прибором. У меня много свободного времени и я рад любой работе. После двух дней при помощи нескольких чашек кофе прибор заработал.

19 ноября 1972

Упорно стремясь только вперед, наше судно пересекает Атлантику, оставив в стороне проторенные морские дороги. Надо торопиться – в Антарктиде наступило лето.

Нас сопровождают стаи дельфинов. Вечерами собираем залетевших на палубу летучих рыб.

Переход через экватор

21 ноября 1972

Утром пересекли экватор. По морскому обычаю на судне – праздник Нептуна.

Судно легло в дрейф. Солнце палит нещадно. Праздничные флаги, которыми украшено судно еле шевелятся. Почти полный штиль. На носовом трюме около бассейна установлен трон для морского царя Нептуна. Весь состав экспедиции и члены экипажа, свободные от вахты, собрались на пеленгаторной палубе.

Около ходовой рубки расположилась импровизированная пиратская джаз-банда