Вскочил он с ложа наслажденья –
Большой, упитанный Адам.
Забыв про страсть и воджделенье,
Стал голым рыскать по углам,
Чтоб обезвредить эту штуку,
Найти и раздавить гадюку!
И сквозь его могучий мат,
Сквозило слово «компромат! »
А молодые проститутки,
Как две ощипанные утки
Метались в страхе по тахте
В немой, тоскливой суете.
Пытались юбки натянуть
И быстро к двери проскользнуть.
Но тут раздался дикий рык –
Клиент их к дырочке приник:
Там над картиной, против ложа
Была просверлена дыра.
В дыру прекрасно видеть можно
На фоне пёстрого ковра
Все пируэты и моменты,
Что вытворяют здесь клиенты.
Оттуда, видно, был отснят
И шалунишка-депутат.
«Ну всё, мне крышка, я попался.
Вот, блин, до отдыха дорвался! » –
Шипит он сам себе в усы,
Бессильно теребя трусы.
Разборка долго продолжалась,
Но без свидетелей скончалась.
От злых предчувствий чуть живой,
Вельможа укатил домой.
Но дома нет ему покоя.
Ему тревога сердце рвёт:
«Теперь я имидж не отмою,
Развратный, старый идиот!
О, Боже, Боже! Что мне делать?»
«А ничего – пердеть да бегать» –
Таков единственный совет,
Что Бог бы мог мне дать в ответ!
Бороться можно лишь с врагами,
Которых чувствуем мы сами.
А тут – внезапный компромат,
Показ, где надо – шах и мат!
Прощай карьера депутата,
Москва, машина и зарплата,
И положение в стране –
Всё враз исчезнет, как во сне!
И не простят жена и дети!
Наперекор своей мечте,