Чужак

«Здесь мои друзья. Я хочу посмотреть, что с ними стало», – только и сказал он.

Красная Ворона замерла на месте, глядя, как уходит Чужак. Он оглянулся и сказал: «Я скоро вернусь. Подожди…»

Но вернулся он не скоро, как обещал. Красная Ворона уже собиралась пойти следом за ним, к непонятному предмету в яме, как вдруг показался Чужак. Шёл он очень тяжело, опираясь на копьё. Он ничего не стал говорить Красной Вороне, да она и не спрашивала, поскольку в племени было не принято расспрашивать друг друга. Если захочет, сам скажет. Они молча шли обратно, и вскоре вышли к Большой Реке.

Здесь, на берегу, Чужак сел у воды, опустив голову.

«Всё разбито, – сказал он, присевшей рядом Красной Вороне. – Ничего не осталось…»

Потом он заговорил на своём, непонятном языке, но, увидев, что девушка не понимает его, спохватился и замолчал. Затем сказал на языке племени много слово, и. хотя слова были знакомые. Смысла сказанного оно поняла плохо.

«Я не смогу вернуться туда, откуда прилетел. Лодка моя сломалась. Вернее, весло, которое её движет, разлетелось на множество кусочков, каждый из которых выпускает невидимый свет, и он может убить человека. От этого невидимого света появляются разные духи, которых видно в темноте. И всё вокруг начинает светиться».

Красная Ворона вздрогнула, услышав про светящихся духов, вспомнив, как видела она когда-то ночью их на этом берегу.

«Здесь долго будет всё мёртвым. Жизнь не скоро придёт сюда. Поэтому охотникам племени нужно запретить здесь охоту. Но не это главное. Другое… Я никогда не вернусь домой. К себе», – взгляд Чужака затуманился, в глазах блеснули слёзы. Красная Ворона, согласно обычаю племени, отвернулась, чтобы не видеть, как плачет мужчина.

«А у вас я слишком рано появился. Вы не готовы к тому, чему я пытаюсь вас научить. Мало знаете, многого не понимаете. А преждевременно появившиеся, в любом обществе обречены на забвение. Потом, на протяжении всей вашей истории, появятся много людей, которые покажутся как бы чужаками только потому, что они будут знать очень много и постараются отдать свои знания вам, людям… И ты скоро меня забудешь… И охотники, которые стреляют из лука или достают добычу из новых ловушек, забудут про того, кто научил их всему этому. И женщины, которые шьют из шкур одежду и варят вкусную похлёбку. И дети, которых я пытался научить рисовать. Все вы будете сначала думать, что так всё и было… Но всё равно, я доволен, что хоть чем-то помог твоему племени. И наши потомки встретятся когда-нибудь. Обязательно. Пройдут тысячи лет, но эта встреча будет…»

«Разве твои соплеменники не придут на помощь к тебе?» – робко спросила Красная Ворона.

Чужак грустно улыбнулся и ответил: «Может быть, и прилетят, но это будет не скоро. Да и как они найдут меня на такой огромной земле. Это же очень трудно… Я и мои товарищи оказались здесь случайно, поэтому на помощь особенно рассчитывать не приходится…» – он обречённо махнул рукой.

Потом они отмылись в реке от сажи и пепла, сели в лодку и поплыли обратно. Люди племени, узнав, где они были, с ужасом шарахались при встрече. Но вождь, Серый Олень, не рассердился и не испугался. Он очень внимательно выслушал Чужака и согласился с ним, что нужно запретить охотникам плавать на тот берег.

А вскоре Чужак заболел и лежал в шалаше вождя, беспомощный, как ребёнок. Красная Ворона ухаживала за ним, лечила различными отварами кореньев и трав, которые готовили старухи племени. Но Чужак умирал, это было понятно всем. Он сильно исхудал, почти высох, и походил больше на скелет, чем на человека. У него стали выпадать волосы…

Однажды он сказал: «Я скоро умру… Спасибо тебе за всё, что ты сделала для меня, – помолчал немного, глядя грустными глазами, и добавил: – За ласки спасибо…»

Смутилась девушка, опустив глаза.

«Я уйду к предкам, так вы это называете. Но не надо меня заворачивать в шкуры и подвешивать к деревьям. Закопайте меня в землю. У нас, на нашей земле, такой обычай. Не надо плакать… Так получилось, – он худой рукой вытер слёзы на щеках девушки. – Помнишь, я рассказывал тебе про невидимый свет, он и убил меня. Теперь понимаешь, что было бы с охотниками, если бы они нашли мою лодку? Но мне не страшно уходить к предкам. Сделал для вас немного, не успел ещё кое-чему научить, но и то, что успел, совсем неплохо. Главное, что всё делал не зря, и в этом есть жизненная необходимость каждого человека – жить с пользой для людей».

Чужак слабеющей рукой протянул ей браслет, который всегда носил на правой руке. Он был сделан из множества серебристых пластинок, скреплённых между собой. На самой большой пластинке тускло блестел шарик, будто капля затвердевшей воды.

«Возьми… Это всё, что я себе оставил от той жизни. Остальное вам ещё рано иметь. Только во вред будет…»

И замолчал, устало, закрыв глаза.

Провожали его всем племенем. Хотя он был Чужаком для всех, но за его доброту, за то, что он многому научил, все пришли на высокий холм. Прикатили большой валун, чтобы запомнить место, где лежит Чужак.

Красная Ворона долго стояла около камня, думая о Чужаке, о Белом Орле, о странной земле Чужака, и о много другом, непонятном ей ещё в этом мире.

Подошёл вождь, Серый олень, вздохнул тяжело и сказал: «Двух сыновей я потерял. Одна дочь у меня осталась…»

Красная Ворона взглянула на него с благодарностью.

«Одной тебе тяжело будет…» – намекнул вождь.

Девушка опустила голову, потом подняла, и смело взглянула в глаза Серого оленя.

«Я скоро не буду одна», – просто сказал она, положив руки на располневший живот. Старый вождь понял, и радость мелькнула в его выцветших глазах. Но лицо осталось суровым.

«Если будет сын – станет вождём!» – сказал он и пошёл к стойбищу.

Солнце ярко светило в голубом небе, ласково согревая лицо девушки, как когда-то горячее дыхание Чужака касалось её щёк. Ветер нежно тронул волосы, как когда-то чуткие пальцы Чужака ласкали её тело.