– Без вас знаю! – а сам все головой верчу. Кто же этот таинственный всевидящий невидимка?
– Голову поднимите, – вздохнул неведомый голос с такой интонацией, что я сразу ощутил себя непередаваемым тупицей.
Я послушно воздел глаза небу.
Надо мной бесшумно реял полуметровый квадрокоптер, уставившись на меня глазом-объективом. На его широком квадратном пузе был ярко намалеван березовый лист – символ «Природоохраны».
– Ну вот, наконец-то заметили.
– Заметил, – проворчал я.
– Будем штраф платить или как? – перешел квадрокоптер на деловой, официальный тон.
– Лучше «или как».
– Не понял, – честно признался аппарат и опустился чуть пониже. Похоже, решил, что не хватает чувствительности микрофона и фраза, произнесенная мной, воспринята не совсем корректно.
– Ты сказал «платить или как». Я и ответил: лучше «или как». То есть, второй вариант, – на всякий случай пояснил я для особо тугодумных аппаратов.
– Вы не совсем верно меня поняли, господин Васильев. Это всего лишь фигура речи, – пояснил мне квадрокоптер и воспарил на прежнюю высоту. С чувством юмора у него было совсем никак.
– Жаль.
– Понимаю вас, но нужно платить штраф.
– А если я все уберу? – с надеждой спросил я.
– Что значит, «если»? Вы должны все убрать в любом случае!
– То есть, ты хочешь сказать, если я все соберу, то все равно заплачу штраф?
– Все именно так, – блеснул объективом квадрокоптер.
– Из этого следует, я дважды понесу наказание за одно преступление?
– Э-э… – квадрокоптер задумался. – Почему дважды?
– Ну как же? Загибай лопасти: первый раз, когда я все уберу, и второй – когда буду платить штраф.
– Постойте, я не совсем вас понял. Зачем я должен загибать лопасти?
– Ну, пальцев-то у тебя нету!
– Нету, – согласился, поразмыслив немного, квадрокоптер. – А при чем здесь пальцы?
– В том-то и дело, что ни при чем, раз у тебя их нет.
– Да, действительно, – вынужден был согласиться со мной летающий умник.
– Вот и загибай лопасти.
– У меня нет такой функции.
– Жалко.
– Почему?
– Да так, неполноценный ты какой-то, – пожал я плечами. Нет, люблю я все-таки искусственный интеллект. Убогий он какой-то, несуразный.
– Вы так считаете? – засомневался квадрокоптер.
– А ты разве нет?
– Я… не знаю. ТО, вроде бы, нормально прошел.
– Как же нормально, когда пальцев нет, лопасти не гнутся, считать не умеешь и пытаешься меня два раза наказать за одно преступление.
– Но… – стушевался квадрокоптер, и в его моторах произошел какой-то перебой, отчего тот изрядно просел, качнувшись из стороны в сторону.
– Никаких «но»! Что это еще за «но» такие? Я буду жаловаться! – потряс я указательным пальцем перед его объективом. – Возмутительно! Дозволяют неисправным автоматам следить за честными людьми.
– Простите, но разве вы честный человек?
– Конечно! Я никуда не бегу, не прячусь. Даже разговариваю с неисправным аппаратом.
– Но вы высыпали мусор!
– Это вовсе не мусор!
– Мусор!
– Да как же ты об этом можешь судить, если ты неисправен?
– Я исправен! И это мусор!
– Нет!
– Да!!!
– Нет!!!
– Хорошо, – сбавил тон квадрокоптер, сделав надо мной полукруг, – что же это, по-вашему?
– Ландшафтный дизайн. Искусственное украшение естественной природы. Смотри, какая красота! – простер я руку. – Как все блестит и переливается на солнце! Как черный пластик подчеркивает, оттеняет нежную красоту молодой травки. Видишь? И при том совершенно безвозмездно.
– М-м-м, – только и выдавил из себя квадрокоптер, покружив над тем местом, куда я опорожнил свой мешок.
– Вот. А ты мне: штраф! – взмахнул я руками.