Завещание Короля Вельта

– Все эти слова в завещании, что касаются вас… Не знаю даже как сказать. Они скорее могли бы принадлежать принцу Корху, чем вашему отцу.

– Ты тоже это заметила? – Сельвина удивленно расширила глаза.

– Я сразу обратила на это внимание, Ва… Сельвина.

– Все это пустое, Эльда, – Сельвина внезапно сникла. – Возможно, у отца действительно было помутнение.

– И вы в это верите?

– Нет, но факт остается фактом. Существует его завещание.

– А вы уверены, что это его завещание?

– Ну, я могу узнать стиль отца. К тому же Корх не способен зарифмовать ничего сложнее, чем «он» и «вон». Да и подделать завещание невозможно – ты это знаешь не хуже меня.

– Я бы не доверяла настолько вашему брату.

– Оставим это, Эльда. Есть завещание, и я обязана следовать ему.

– Вы собираетесь искать жениха? – искренне ужаснулась Эльда.

– А что мне остается?

Сельвина резко села. Вода волной толкнулась в бортики ванны и выплеснулась на пол. Девушка поднялась на ноги и вышагнула на теплый шершавый пластик пола. Эльда укутала ее широким полотенцем.

– Я не могу позволить брату править. Он неминуемо приведет Королевство к полному краху.

– Но где же вы собираетесь искать этого идеального человека, который соответствовал бы завещанию вашего отца?

– Хороший вопрос, Эльда, – грустно улыбнулась Сельвина, придерживая полотенце на груди. – Я не знаю…

3

Следующие два дня Сельвина старательно избегала встреч с братом, хотя это и ей не всегда удавалось. Сельвине начинало казаться, что брат поставил себе целью довести ее до белого каления. Причину этого принцесса не понимала, но все происходящее наводило именно на эту мысль: при встрече с сестрой Корх пытался неуместно шутить, вел себя развязно и нередко даже по-хамски, словно стараясь подчеркнуть свое превосходство над ней. Это неизбежно заканчивалось для Сельвины приливом с трудом сдерживаемого раздражения или нервным срывом.

Скрываясь от брата у себя в покоях и желая отвлечься, принцесса часами просиживала за рабочей консолью, пытаясь вычислить возможного жениха. Современная техника достигла больших возможностей, а база данных, содержавшая практически исчерпывающие данные по сотням миллиардам подданных Соединенного Королевства, хранила не только основные данные по ним, такие, как внешность, занятость и место проживания. В базе также присутствовали психотипы людей, их склонности, уровень интеллекта, жизненные предпочтения и прочие любопытные сведения. Умело составленный запрос к базе данных мог выдать список искомых личностей, наиболее удовлетворяющих требованиям ищущего. Но…

Список возможных претендентов на руку и сердце принцессы был огромен. И это еще мягко сказано! При этом мало кто полноценно вписывался в рамки, очерченные завещанием. Тысячи людей приближались к «идеалу», но при этом оказывались либо ущербными физически, либо имели неприятную, отталкивающую с точки зрения Сельвины внешность. Красавцы же, как правило, наоборот являли собой совершенно бездарные пустышки и никчемные личности.

Просматривая кажущиеся бесконечными списки мужчин и их голографические образы, Сельвина ощущала, как постепенно тупеет от всего этого разнообразного единообразия. Невообразимо уставший мозг уже отказывался воспринимать образы, а во сне разражался кошмарами.

В ночных видениях Сельвине чудилось, будто ее окружают наседающие толпы людей сплошь мужского пола с требованиями оценить их, а над ними возвышался ее отец и спрашивал ехидным голосом принца: «Ну что, дорогая Сельвиночка, ты выбрала наконец?» Сельвина пыталась убежать от толпы, укрыться в каком-нибудь укромном уголке, но не могла отыскать места, где бы ее оставили в покое…

На второй день поисков вконец измотанная Сельвина решила бросить свои не приносящие желаемого результата занятия. Тем более, выяснился крайне неприятный факт: окраинные системы Королевства из рук вон плохо занимались регистрацией жителей, и в казалось бы полной базе данных наличествовали явные серьезные прорехи.

Нужно было придумать нечто иное, какой-то другой способ. Но пока ничего путного ей в голову не приходило. Желая отвлечься от всего, Сельвина прогуливалась в компании своей фрейлины в саду, вдыхая ароматы цветов и трав и слушая трели диковинных птиц, завезенных с других звездных систем.

А тем временем принц Корх развернул бурную деятельность по подготовке к собственной коронации. Вместо того, чтобы заниматься неотложными государственными делами, Корх как угорелый носился по дворцу и вмешивался во все без исключения: от расстановки мебели до женских туалетов. Его визгливый, порой срывающийся в фальцет голос, вырываясь из окон дворца, распугивал птиц и вызывал у Сельвины приступы сильнейшего раздражения и мигрени.

– Куда ты его потащил?.. Я тебе куда сказал?.. Болван, не зеленый, а синий! Синий, понимаешь?!. Нет, нужно покороче!.. Куда ты столы поставил, остолоп? Я тебе как сказал? Поперек!.. А стулья? Где ты нашел этот хлам?! Ты меня убить хочешь?.. Шторы подбери! Подбери шторы, говорю! Да, вот так…

Корх, казалось, был неутомим. Он поспевал везде и всюду, никому не давая спуску, и больше мешал, чем содействовал приготовлениям. Все это продолжалось до глубокого вечера второго дня.

Приближался день коронации.

На космодром одно за другим прибывали суда вассалов Соединенного Королевства. Бурные «рукоплескательные» встречи постановки а-ля принц Корх, больше напоминавшие маскарад, нежели дипломатические процедуры, несказанно удивляли и вводили в ступор прибывающих графов. Графы звездных систем, будучи людьми серьезными и почтенными, не понимали, как следует реагировать на происходящее, и оттого ощущали себя не в своей тарелке. Приветственный шум толпы, согнанной по случаю на космодром, громкая музыка и обезьяньи пляски совершенно не соответствовали уровню принимаемых гостей.

Седые старцы и их молодые отпрыски, одинаково шокированные происходящим, недоуменно крутили по сторонам головами и глуповато улыбались. Гвардейцы, с трудом сдерживая «ликующие» толпы людей, распихивали прибывших по правительственным карам и свозили в королевский дворец, где их лично встречал принц Корх, рассыпаясь в благодарностях и комплиментах.

Во дворце графов и членов их семей ожидали апартаменты, оформленные согласно полученных лично от принца Корха указаний, отчего те своим убранством больше напоминали скорее дома терпимости, нежели апартаменты государственных деятелей. Графы были убиты, сражены наповал, но, проявляя врожденную и воспитанную в них с младых лет сдержанность, помалкивали. Пока помалкивали. Никто из них, разумеется, не забыл, как их корабли в нарушение всех норм были задержаны на орбите. Некоторые крутились вокруг планеты всего пару часов, другие – больше суток. И все лишь для того, чтобы молодой выскочка Корх смог устроить свою «гениальную» встречу на космодроме сразу для всех…

К одиннадцати часам вечера все наконец успокоилось, и дворец зажил своей обычной жизнью.

Принц, неимоверно уставший, но чрезвычайно довольный собой, прогуливался в саду, вслушиваясь к доносившиеся из распахнутых окон голоса гостей. Гости беседовали меж собой тихо, и Корх напрягал слух, но разобрать удавалось лишь отдельные, ничего не значащие слова. Ему хотелось услышать слова лести, похвалу в свой адрес, как отлично он все организовал.

Слава Высшему, он не слышал того, о чем в действительности говорили гости…

В глубине сада мелькнул знакомый женский силуэт, и принц устремился туда. Сельвина, первой заметившая брата и попытавшаяся было скрыться от него за деревьями, была вынуждена остановиться, лишь Корх окликнул ее.

– Сестра?

– Да, Корх? – сухо отозвалась Сельвина, когда принц приблизился к ней.

– Ты тоже решила прогуляться? – он вычурно повел рукой, предлагая пройтись, и неторопливо зашагал рядом с принцессой.

– Как видишь.

– Дивный вечер, не правда ли? – вдыхая полной грудью и расправляя плечи, сказал он.

– Возможно, – пробормотала Сельвина. Интересно, что за всем этим последует? – Вы уже закончили все свои дела, Ваше Величество?

– Не паясничай, – скривился Корх. – Ты все еще дуешься из-за завещания?

Сельвина промолчала.

– Брось. Завтра у нас великий день!

– Это у тебя великий день! – Сельвина остановилась и повернула голову к брату.

– Отец, кажется, говорил, что мы есть одно целое, – холодно заметил Корх, сложив руки на груди.

– Извини, я бы хотела побыть одна, если ты не возражаешь.

– Вот она жажда власти! – сардонически заметил Корх.

– У меня никогда не было жажды власти. В отличие от тебя. Ты просто неисправим.

– Назови мне хоть одного дурака, который не хотел бы власти.