Главная ветвь

– Уберите руки, они у вас грязные, – серьезно сказала девочка и принялась аккуратно промакивать платком сочащиеся кровью царапины на левой щеке, на лбу и на носу.

Евгений сильно стискивал зубы и шипел.

Черныш, осмелев, выбрался из-под скамейки и, урча, терся об ногу спасителя.

– Эй! – разнесся вдруг по двору женский крик. – А ну, урод, отпусти ребенка! Я же тебя сейчас!..

Евгений отодвинул Светкину руку в сторону и выглянул из-за ее плеча.

К ним через весь двор наперерез неслась разъяренная наседка в человеческом обличии. За ней бежал мальчишка лет пяти-шести.

– Да что же за день-то сегодня такой, – простонал Евгений, качая головой.

– Мама, стой! – девочка повернулась к матери и широко расставила руки, загораживая собой Евгения.

– Света, отойди от этого извращенца! – Женщина, красная от ярости, с нависшей на глаза прядью волос, замахнулась на Евгения тяжелой сумкой с продуктами. – Ты что здесь творишь, гад?!

Котенок опять спрятался, только теперь за ноги Евгения.

– Мама! – выкрикнула девочка и топнула ногой. – Ты будешь слушать? Он не извращенец! Он нашего Черныша с дерева снимал, а Черныш ему лицо исцарапал. Видишь? А я его платком протираю, для дезинфекции.

– Ой, простите, – как-то быстро остыла женщина, отбросила прядь со лба и опустилась на скамейку, вглядываясь в лицо Евгения. – Господи, это вас так наш кот? – спросила она, прижав руку к груди. – Подождите, я вас сейчас духами, – она полезла было в сумочку.

– Не надо, – остановил ее Евгений, – ваша дочь уже обработала.

Он полез в карман куртки, достал сигарету и, морщась от боли, закурил.

– Пойдемте ко мне, – предложила женщина, поднимаясь со скамейки. – Я вас посмотрю. Я медсестра.

– Спасибо, не надо. Все нормально. Кота держите, а то опять куда-нибудь залезет.

Девочка кинулась под скамейку и вытащила упирающегося Черныша. Тот ни в какую не хотел расставаться с Евгением.

– Если что, мы вон в том доме живем, сорок пятая квартира. – Женщина никак не решалась уйти, вертя в руках ридикюль и поскрипывая ручками тяжелого пакета. – Меня Леной зовут.

– Ничего не надо, благодарю… Елена.

– Ну, тогда… – она постояла, переминаясь с ноги на ногу. – Спасибо за котенка и… извините, что набросилась на вас. И за лицо тоже.

– Все в полном порядке. До свидания.

– До свидания, дяденька. Спасибо, – девочка вдруг подбежала к Евгению и чмокнула в здоровую щеку. – Это за Черныша. Пошли, мам?

– Пошли. – Елена, прижала к себе дочь, державшую на руках присмиревшего Черныша, взяла за руку ее брата и, кивнув Евгению, медленно удалилась. Она пару раз обернулась через плечо, потом скрылась за деревьями.

Евгений допил пиво, докурил и, подхватив куртку, побрел домой.

Соседи уже потеряли интерес к происходящему во дворе, и только Авдотья Никифоровна – вредная и пренеприятная особа преклонного возраста с первого этажа по прозвищу «Рупор гласности» – таращилась во двор из-за едва отогнутой в сторону занавески.

–Дватцать три – один – Центру.

– Центр на связи. Что у вас?

– Чудики свели «ЕМ» и «ЕТ». С «СТ» у «ЕМ» тоже был контакт.

– Чего и следовало ожидать. Как прошла встреча?

– Чистый цирк! Это надо было видеть.

– Посерьезней, Витольд! Носитель уже передан?

– Предположительно – да.

– Что значит «предположительно»?

– Непонятно что, собственно, искать, но поблизости вертится странный тип, вынюхивает что-то. Похоже, «хамелеон», а они просто так шебуршиться не будут.

– Подключите эшелон поддержки, пусть пощупают.

– Я, думаю, пока сами справимся. Кстати, мне тут Гарик подсказывает…

– Кто?

– Семенович, один из технарей видеофиксации. На записи углядели, как «ЕМ» подобрал что-то, похожее на карточку. Возможно, носитель.

– Вышлите запись, проанализируем. Что еще?

– «Гость» вертится поблизости. Прямого давления на «ЕМ» нет: ни физического, ни ментального. Было несколько легких коррекций поведения окружающих «ЕМ» объектов. Вышлю отчет вместе с записью.

– Хорошо. Продолжайте пассивное наблюдение за главными объектами. «Хамелеона» – в обработку.

– Слушаюсь…

Елена Топилина. Откройте, полиция!

Вода, журча, прозрачной извивающей струйкой лилась в ванну, взбивая белое покрывало пены. Довольный Алешка сгребал ее горстями, громоздил на голову, прилаживал на плечи, грудь и сдувал с ладоней. Пена невесомыми радужными хлопьями разлеталась в стороны, повисая на стенах, покрытых белым кафелем, и неспешно сползая вниз, не в силах удержаться на нем.

Елена, с улыбкой поглядывая на Алешку, намыливала дочери голову.

– Мам, а почему ты так долго сегодня? – спросила Светка, сильно жмуря глаза, чтобы мыло не попало в них.

– Так получилось, солнышко.

– А я ждала, ждала… Дядю жалко, – вспомнила она вдруг.

– Да, с дядей нехорошо вышло, – согласилась Елена.

– Ай, волосы! – вскрикнула девочка и зашипела. – Ну вот, мыло в глаза попало! – она принялась тереть глаза кулачками и пожаловалась: – Щиплет…