Черный рассвет (original mix)

Они пятнами в белую землю погружены…

И вот сквозь бирюзовый туман

Тянется серых клякс караван.

Что теперь делать? Как все исправить?

Ну а в принципе можно и так все оставить.

Я в них подрисую лица людей,

Почти незаметных в картине моей.

Они ликами призраков застынут на месте

В моей маленькой психоделической пьесе…

– Бля, дуешь! – закричал я от боли, которая начала растекаться по моей руке.

– Не ори, нормально все. Просто раствор такой жгучий, – сквозь зубы проговорил Фитиль, сжимая в них колпачок от шприца.

– Раньше такого не было!

– Согласен. Раньше такого кайфа не было, – с ухмылкой сказал он.

– А что это? – спросил я.

– Винт.

И тут я понял, что это действительно нечто другое, в отличие от того, что мы до этого употребляли. Внешне, конечно, приход был похож на амфетамин, но эффект гораздо ярче и глубже. Я сел на корточки, закрыл глаза и положил голову на локоть, чтобы ощутить в полной мере действие первитина. Глубокий вдох… выдох… вдох… выдох. У меня просто сперло дыхание от такого мощного прихода. Единственным желанием на этот момент было, чтобы сохранялись абсолютная тишина и темнота в глазах, тогда я мог отчетливо ощутить всю прелесть этого вещества, каждый волос на голове как будто ожил и стал приятно шевелиться, словно густые водоросли на дне океана под воздействием теплого течения. Появилась необъяснимая легкость во всем, что меня окружало. Звуки, запахи, изображение – все казалось необычайно четким, а мысли стали настолько кристально чистыми, что не возникало абсолютно никакого труда их формулировать. Где-то через десять минут мы пришли в себя от прихода, закурили по сигарете и решили выбираться из «портала», который находился за гаражами.

– Где ты его достал? – поинтересовался я.

– С одним варщиком познакомился в соседнем районе.

– Я думал, что такие люди перевелись еще в девяностые.

– Да нет, хотя, конечно, их ряды сильно поредели с тех пор. Куда пойдем? – поинтересовался Никитос.

– Мне, в общем, надо встретить Волка на вокзале, он сегодня из армии возвращается.

– Ну тогда погнали, я с тобой, а то мне все равно заняться нечем.

***

– Здорово, братан!!! – радостно воскликнул я и обнял друга. – Знакомься, это Никитос, Никитос, это Димон, – представил я парней друг другу.

– Ну что, как добрался, дембель? – спросил я.

– Нормально, бухали всю ночь в поезде с пацанами, – сказал Димон.

– Да я чувствую.

– Ну что, поехали до меня, а потом бухать? – предложил он.

– Конечно!

Дмитрий Олегович Волков был, пожалуй, единственным человеком, с которым я общался после окончания школы. Первоначально, когда я познакомился с ним в начале десятого класса, наши отношения не складывались, так как мы оказались на разных полюсах тогдашних молодежных течений. Я был представителем неформальных движений, которые ориентировались на рок-музыку, панк, альтернативу и прочее. А он тяготел ближе к блатной романтике девяностых годов, посещал самодельную «качалочку», сделанную «старшаками», которая находилась в подвале его дома, ходил на секцию бокса, но не с целью стать спортсменом, а скорее для того, чтобы щемить ребятишек из младших классов, и потому, что считал это модным на тот момент среди молодежи. Надо сказать, что таких парней в нашем классе было несколько, и они составляли его костяк. На мое горе неформалов среди одноклассников было всего двое, и поэтому мы попали в немилость этим здоровым парням, которые, видимо, считали, что физическая сила может заменить им еще и мозг. Нас часто оскорбляли и унижали, придумывали какие-то обидные и подлые шутки, как, например, накрошить мела на стул, чтобы не заметили, налить в сменную обувь раствора с марганцовкой, написать в дневнике слово «ХУЙ» и так далее. В определенный момент из-за этих издевательств я перестал посещать школу и начал прогуливать ее с друзьями. Когда преподаватели обращали на это внимание моих родителей, то я объяснял ситуацию, получал нагоняй, и все продолжалось дальше. Но однажды мое терпение лопнуло, и я понял, что так дальше продолжаться не может. Среди какого-то урока к нам зашла медсестра из медпункта со списком фамилий учеников, которым надо было сделать прививки от туберкулеза. Среди других оказались моя и Димы Волкова, которого называли Волком. Мы пошли делать прививки, и он опять начал отпускать какие-то шуточки в мою сторону, я стал огрызаться, и так, слово за слово, мы сошлись в «смертельной схватке».

В тот раз победителя не выявилось, потому что нас растащили, и мы забились продолжить выяснять отношения после уроков. Но и тогда наш поединок не выявил победителя, так как мы просто упали в снег и возились там несколько минут, пока окружающей толпе не наскучило это печальное зрелище, и нас не разняли. Даже травмы, которые мы нанесли друг другу, говорили о том, что бойцы из нас были не самые выдающиеся. Я всего лишь один раз попал сопернику в ухо, отчего оно немного посинело, а он немного повредил мне губу, которая впоследствии слегка опухла.

Но зато с тех пор мы прониклись друг к другу уважением и даже как-то сблизились, а надо мной в классе перестали стебаться. Вскоре мы с Волком стали самыми близкими людьми в пределах нашей школы. Даже часто встречались после уроков и гуляли вместе, бухали вино, жрали таблетки, курили шмаль, пытались склеить телочек и все в этом духе.

С виду Волк был довольно атлетического телосложения, высокий, с достаточно пропорциональным коренастым телом, как раз таким, на мой взгляд, какие нравятся девушкам. Голову украшала короткая спортивная стрижка, острый нос, густые черные брови. Носить он предпочитал спортивную одежду. Но больше всего, конечно, меня настораживал его взгляд. Серые глаза с прищуром смотрели на окружающую среду, и казалось, что от этого взгляда не укрывается ни одна деталь. Обладатель этого взгляда как будто казался хладнокровным хищником, который постоянно находится в поисках жертвы. Порой мне казалось, что в глубине души Димон был очень жестоким человеком и даже где-то агрессивным. Безусловно, он был очень амбициозным и легко мог пренебречь какими-то общепринятыми нормами и правилами, если речь шла непосредственно о его интересах. Иногда я думал, что он мог бы стать довольно успешным политиком или бизнесменом, так как в нем присутствовали надменность и высокомерие по отношению к окружающим. Мне нравилось с ним общаться, но при этом всегда надо было быть начеку, чтобы в общении не стать жертвой, которую он в мгновение ока может схавать, поэтому приходилось держать дистанцию и периодически сбивать с него корону, которая буквально в считанные секунды могла вырасти до небес. Но мне импонировала его жизненная позиция тем, что по крайней мере это было, по-моему, честно, в то время как почти все окружающие меня люди вопили о стремлении к лучшей жизни в стране, о детях, пенсионерах, предпринимателях и так далее, о том, что они якобы заботятся об интересах общества и поэтому всем необходимо бороться против всех. Против политиков, власти, олигархов, ментовского беспредела, коррупции и еще бог знает чего. Волк же не боролся против кого-то или чего-то, он боролся исключительно за себя, за свои шкурные интересы. Пускай это было нагло, пускай эгоистично с долей невежества, но по крайней мере я не видел в нем того лицемерия, которое присутствовало в остальных.

Сейчас же, когда он вернулся из армии в должности старшины, его эго не знало границ. Казалось, что сама Вселенная недостаточно бесконечна для того, чтобы вместить его в себя. Я, конечно, не без доли иронии наблюдал за ним, так как он всем видом показывал, что окружающие его люди недостойны и поцелуя его мизинца на стопе. Складывалось такое чувство, что он приехал не из обычной общевойсковой части, где проходил военную службу по контракту, а с фронта в роли великого полководца, который внес решающий вклад в бои на войне и тем самым одержал победу в ней. Казалось, что его мундир еще пахнет порохом, а на рукавах навсегда осталась запекшаяся кровь его погибших боевых товарищей, которых он ценой своей жизни пытался вынести с поля боя.

Если бы я не знал о его службе в рядах вооруженных сил, то, наверное, тоже купился бы на этот образ, но все было гораздо прозаичнее. Сначала он попал в какую-то лютую «учебку», где была самая жуткая в нашей стране дедовщина. Волк долго терпел и стойко переносил все тяготы и лишения военной службы, как и предполагал устав, но в какой-то момент не выдержал и решил покинуть расположение части. Вызвав такси, он просто-напросто приехал на нем домой за несколько сот километров. Мама была обескуражена таким поступком своего защитника, особенно после того, как заплатила приличную сумму таксисту, который сказал, что если не заплатит, то сдаст сыночка с потрохами в ближайшую комендатуру. Потом было служебное расследование, проверка прокуратуры и прочее. Но так как он вернулся в расположение части в течение трех суток, то на него не стали заводить уголовное дело, а обошлись лишь дисциплинарным взысканием. Зато с тех пор давление со стороны старослужащих на его персону резко снизилось. Стоит ли говорить, что было после того, как он сам стал «дедом». Димон обрушил на молодых всю мощь и всю ненависть, которые накопились в нем с того момента, как он надел на себя форму военнослужащего. Зная его по школе, какие он мог придумать способы унижения личного достоинства и психологического насилия, я врагу бы не пожелал попасть служить под его руководством. Если бы в первой половине прошлого века он жил в нацистской Германии, то без труда бы сделал там выдающуюся карьеру. Потому что издеваться над людьми было его талантом.

– 

Ну что, как тут наш городишко без меня поживал? Совсем прогнил небось? А людишки поди совсем от рук отбились? – иронично спросил Волк.

– 

Да в принципе так же, как и с тобой, ничего не поменялось особо, – с сарказмом ответил я и добавил: – А ты, я смотрю, совсем не поменялся, все так же не любишь общество?

– 

Да какое это общество? Ты посмотри на них, это же челядь сплошная, – весело сказал он, – то ли дело мы, аристократия!

– 

Аха-ха!! Ты, как всегда, в своем репертуаре! Че делать собираешься?

– 

Для начала обживусь немного, обвыкнусь, а там посмотрим, надо будет работу искать, с учебой что-то решать. В идеале, конечно бы, купить диплом шараги какой-нибудь.

– Ну ты, как обычно, хочешь, чтобы было все и ничего при этом не было.

– А как иначе-то в наше время?

После встречи мы поехали отдыхать. Пить, курить и веселиться! Я раньше много рассказывал Фитилю о своем старом школьном приятеле Димоне, а Волку писал в армию про Никитоса, поэтому в принципе можно было сказать, что они уже были заочно знакомы. Иногда даже спрашивали друг о друге. С первых минут встречи они как-то сразу прониклись друг к другу. Что их объединяло, мне было абсолютно непонятно. С одной стороны Фитиль – хитрый, изворотливый и скользкий тип, похожий на ужа, а с другой Волк – презирающий все вокруг и не скрывающий этого, которого интересуют только собственные интересы. Я наблюдал за ними, хорошо зная каждого, и мне было интересно: чье же начало возьмет верх? Кто из них станет лидером? Потому что, безусловно, у каждого из них были такие качества, только выражались они по-разному.

– Ну а че? Может, придумаем что-нибудь повеселее? – предложил Волк и добавил: – А то надоела эта синька! Давай там курнуть, что ли, замутим?

– Можно попробовать придумать, – согласился я.