Андруша

– Блин, Стив Джобс и Фредди не добивались, они жили себе в кайф, занимались любимым делом, свои идеи донести хотели. Им сам процесс был интересен. А слава и деньги – побочный эффект.

– Ну вот ты сейчас вот совсем не прав. Любой творческий человек, да хоть ты, хочет признания таланта, чтоб оценили, какой он крутой актёр, певец, танцор… И это абсолютно нормально.

– Не знаю, танцевать – вообще противоестественно и выглядит смешно. Просто привыкли все. А так, если первый раз увидеть, как взрослый человек извивается и дёргается… Тоже мне – творчество, – брюзгнул Андруша, которому медведь отдавил всё, нужное хорошему танцору. – Я не потому статьи или посты пишу, что славой тешиться хочу, а чтобы свою точку зрения привить. Я, как любой человек, считаю, что мой взгляд на мир правильный, что если все будут как я мыслить, жизнь станет лучше. Поэтому мне нравится, когда статьи читают и немножко становятся мной.

– Ох ты ж, царь во дворца! Ничего, что я при Вас сижу? То есть, твоё мнение – самое правильное?

– А ты знаешь человека, который был бы не согласен с собственным мнением? Типа: «Я считаю, что собака умнее кошки, но уверен, что это не так». У меня ж не на всё оно. У меня нет мнения, как паять правильно, печь шарлотку или на то, хорошо ли написана «Анна Каренина» – не читал. Об этом я и не пишу, – покаявшись в своих упущениях, Андруша поставил чашкой точку в разговоре, выразительно звякнув её дном о прозрачность столешницы.

– Я и то «Анну Каренину» читала. А ещё читала, что Толстой не Лев, а Лёв. Его так при рождении назвали, он сперва так подписывался и в честь себя персонажу фамилию Лёвин придумал, – накануне Алёна продуктивно побывала в салоне красоты: стриглась она на фоне передачи про великого русского писателя.

– На словах он Лев Толстой, а не деле – Лёв Толстой, – подметил Андруша, планируя тактику наступления.

Он было хотел продолжить прения, чтоб под шумок лирики приступить к физике, но осёкся, решив, что Алёну на «Да ладно, чё ты…» не взять.

Глава 8

Андруша был убеждён, что романтика – это удел лентяя и бездельника. Того, кому нечем больше заняться. Человеку же увлечённому любимым делом некогда воздыхать, посвящать себя брачным рефлексиям и озадачиваться небесными подоплёками союза. Поэтому у фанатиков и трудоголиков главный критерий выбора спутницы – это её согласие. В долгосрочной перспективе – её азарт к уборке, готовке и родам.

Но стоит потерять интерес к делу – как тут же легионы гормонов устремляются на поиски впечатлений за границу между мужчиной и женщиной, и наоборот. А спор об отсутствии Бога – разве это не дело, во время которого не до романтики? Экстраполируя свои выводы на обстановку, Андруша пресёк всякую болтовню, отвлекающую Алёну от него самого. Он томно задышал и отправил руку на разведку, приобняв девушку. Убедившись, что она не отстраняется, рука вернулась на место, пометив территорию.

– Что-то жарко… – многообещающе пожаловалась гостья.

– Жарко у пчёрки, – похоронил драматизм Андруша. И проводил взглядом барышню, которая сняла пушистую жилетку и пошла зачем-то относить её на вешалку в прихожую.

Хитрый план Алёны раскрылся, когда она, вернувшись, села уже в компьютерное кресло, оградившись от Андруши подлокотниками и его одноместностью. Злой и разочарованный кавалер не сразу сообразил, как быть – возмущаться открытому пренебрежению или мужественно не заметить. Он распростёрся на диване, заложил руки за голову и, скорчив мудрую мину, принялся изучать потолок.

– А расскажи о впечатлении обо мне, когда первый раз встретились вживую после переписки? Серьёзнее, чем в интернете? – спросил Андруша, чтобы подвести разговор к нынешнему состоянию дел.

– Ни фига не серьёзнее, а как-то живее что ли. До первых встреч мы уже достаточно спокойно и вполне искренне общались в инете. И вдруг поперла такая стена юмора, которая сразу меня отодвинула от тебя на километр. И я не могла понять: чем это он занимается, зачем меня отталкивает? – ответственно подошла к ответу Алёна. – Тогда я списала это на мандраж первой встречи – я тоже человек. Потом уже было намного лучше, но я увидела, что мне не показалось. Юмор – это теннисная ракетка или лыжи для слалома, которыми ты отбрасываешь или объезжаешь людей, которые прут в галошах по твоим персидским коврам. Только с шуткой это происходит так незаметно и мягко, что человек сразу не соображает, что ты только что выкинул его из своего мира.

– Мои ковры сотканы для тебя персидскими котами, – замироточил Андруша.

Алёна сглотнула сухость во рту:

– Это очень красивая фраза. Даже что-то зашебуршилось внутри.

Услышав в её словах знак, парень пододвинулся к спинке дивана и по-мужьи похлопал по его краю: «Иди ко мне». Кресло заскрипело, Алёна степенно огляделась и встала. Она осторожно ступала в сторону дивана, но количество её шагов вздумало предательски увеличиться в сторону выхода. Девушка прошла мимо, оставив Андрушу наедине с догадками.

«Покурить? За жвачкой? В душ? За… п-п-пф…» – потирая поджилками, накидывал возможные мотивы хозяин квартиры. Но все цвета радужных предположений смешались в один – чёрный – звуком закрывшейся входной двери. Он просто ушла. Оделась и ушла.

Контраст ожидания с реальностью парализовал мозг. Андруша растерялся, словно ему в маршрутке передали за проезд со словами: «И кетчупа побольше!» Придя в себя, молодой человек поскакал вниз по лестнице. За секунды он вырезал себя из квартиры и вставил на крыльцо. Придерживая дверь, Андруша около минуты жадно глотал первобытную тишину предутреннего двора.

– Дворами ушла, – плюнул Андруша.

В принципе, остатки опьянения позволяли пуститься в поисковый рейд и в шлёпках по снегу. Но забытый дома ключ от домофона запер путь…

– Наверное, бог меня не любит за то, что я атеист… – поднимался в лифте Андруша и искал объяснения второго провала за вечер.

Вскоре ночную глушь лестничной площадки поочередно нарушили лязг, кашель, шарканье и звук виновато закрывшейся двери, которая, как выяснилось, без толку спешила выпустить хозяина квартиры вдогонку. Тем временем Алёна сидела на ступеньках этажом выше. Она ковырялась в телефоне и презирала себя за собственное мнение, потому как была против него.

Девушка была уверена: надо держать дистанцию до последнего. Её настроение никогда так не взвизгивало от удовольствия при общении с парнем, как когда она играла с Андрушей в обоюдную неприязнь, балансируя на грани между дружбой и уже не дружбой, но не переступала, чтобы не разрушать магию периода, когда оба знают, что поддержание этой стены – только способ отдалить её триумфальное падение. Ведь чем дальше – тем грань острее и тем каждая секунда общения ценнее и раздражительнее. Андруша же своим «иди ко мне» сломал все стены, выкрикнул из зала разгадку фокуса и раскрыл конец фильма. Конец предсказуемо неплохой, но сделал это слишком рано.

Сегодня она была не готова. А между тем, этот визит должен был стать последней серией перед «приходом к нему». Осознав себя мнительной динамщицей, Алёна, тем не менее, отложила покаяние до возвращения из отпуска. Удостоверилась, что Андрей основательно вернулся домой, и вызвала такси…

Глава 9

Шёл пятый час ночи. Один из самых печальных пятых часов ночи в жизни жильца 22-й квартиры. Час, когда вкус чая не отличался от вкуса кипятка, настырно капающая в раковину вода не вызывала желания закрутить кран, а люди на фотографиях в «ВКонтакте» смеялись именно над ним. И самое мерзкое – Андруша понимал, что даже если он заставит себя уснуть, то утром ничего не изменится. Он проснётся, вспомнит про вчера, расстроится, поймёт, что причина хандры уже летит от него подальше на юга и что от этого не отвлечёт даже работа, которая к воскресенью не приспособлена. Но вдруг он вскочил, будто узнал, что его кресло свежеокрашено кислотой. На столе надрывался телефон.

– Вот это другое дело, – Андруша хищно схватил свой HTC, но тут же фатально цыкнул. Звонил всего лишь Ярослав.

Удобнее всего Андруше было разговаривать стоя, а лучше – прохаживаясь, поэтому он начал рисовать шагами фигуры и соображать, чем он может быть сейчас беспросветно занят – на случай, если Ярик звонит по делу. Так повелось, что в полпятого утра ему никогда не звонили, чтобы отдать долг или попросить компенсировать собой перебор увезённых из клуба дам. Подобные поводы почему-то всегда могли подождать, и Че наверняка не собирался ломать традицию.

– Наконец-то позвонил. А то уже полпятого, – поприветствовал друга грустный клоун. – Только не говори, что ты в отделе…

– Блин, сорян, если разбудил, – всё-таки удалось дозвониться Че. – Да не, всё норм. Отвык с тёлкой засыпать. Не могу. На кухне тусуюсь и подумал… Тут это… А не хочешь завтра, которое уже сегодня, поехать со мной в Москву? На день. Мне по делам надо ненадолго. Насчёт приложения – я тебе рассказывал… По городу полазим, там знакомый у меня, впишет.

Как ни удивительно для полпятого, Ярик позвонил очень вовремя.

– Хочу, – Андруша сразу понял, что хочет. – А во сколько? А билеты?

– Днём. В двенадцать. Но у меня билет уже есть. Купе, блин… – ещё не придумал, что с этим делать, Че.

Спустя шесть часов он вместе с попутчиком заходил в холл вокзала, мечтая, что поездка приблизит его к возможности когда-нибудь сказать «Купе, блин…», имея в виду неудобства в сравнении с СВ.

Зевая, молодые люди приближались к кассам – обеспечить Андрушу самым близким к вагону Ярика плацкартным местом. Сумбурное скопление будущих пассажиров около заветных окошек притянуло к себе одного, другой отправился справлять нужду распечатать электронный билет.

– Кто последний? – обратился к самой короткой очереди Андруша.

– Я! – выхаркнул со стула у стены мужик пригородной наружности. – Только я не последний, а крайний.

– Ну просто первый – тоже крайний, а последний – это последний, – стараясь не создать впечатления грубости, провёл ликбез Андруша.

– Ты там не умничай, дятел, – оторвался от изучения состава паштета «крайний».

– Сами вы – дятел, – обиженно, но смело ответил Андруша, взаимно уличая оппонента в пристрастии доставать из-под коры жуков и есть.

От неоправданной вежливости обращения мужик забарахлил, а усугублять конфликт после затяжного ступора уже было некрасиво.

Андруша добыл билет за 1 600 рублей и пошел с Яриком в кафе – коротать час до поезда за кофе и котлетами в тесте. Сладив с завтраком и не забыв взять в киоске в дорожку, несвежие пассажиры сели в поезд. Выяснилось, что соседа по боковушке у Андруши нет. А Ярослав есть. Так Че оказался идеальным попутчиком по купе для семьи из трёх человек: после знакомства он сразу ушёл в другой вагон. Так, сидя за одним торчащим из-под окна столом, они и тронулись, наученные, что спонтанные путешествия всегда ярче и результативнее.

Вторая часть

«Выпей свежевыжатого соку – в нём вся таблица Менделеева.

А колу выброси – в ней вся таблица Менделеева…»

    Мелисса Агуэровна