Методологические проблемы теории социальной работы

В чем суть этих концепций? Если быть кратким, то можно сказать так: «изменения при сохранении», «изменения для сохранения», «восстановление социального порядка в измененном революцией мире», «отождествление европейской цивилизации с американской», «преодоление социокультурного кризиса в европейских странах через социальное развитие», «борьба с терроризмом посредством социального развития и утверждения в обществе социальной справедливости» и т. д.

Идеология социальной работы, учитывая кризисную эволюцию современного капитализма, превратилась в действенный элемент сложившейся западной цивилизации. Это не простая смена исследовательских интересов.

Современная отечественная теория социальной работы испытывает трудности, связанные с проблемой отделения смежных областей таких социальных наук, как социология, психология, педагогика и медицина, четкого определения предмета, ведущих и специфических принципов и методов исследования, выделения закономерностей, исследовательской стратегии, но она неразрывно связана с проблемами глобализации, социального развития и социальных изменений. Ряд теоретиков видят эту связь, но теоретические усилия либо связаны с официальной апологетикой социальной работы, либо превращаются в академическую реакцию на мировоззренческую позицию исследователей, относящихся к социалистическим, марксистским и социал-демократическим воззрениям.

Как отмечали еще советские исследователи проблем социальных изменений («горбачевское время»), страх перед социальной аномией толкает официальные власти поддерживать социологов, рассматривающих социальные изменения как объект постоянного социального контроля, как фактор стабилизации и воспроизводства господствующей системы. Правда, такая система далеко не всегда учитывает правила социального прогресса и диалектику социального развития, но это неважно. Суть проблемы состоит в другом. Понятие «социальные изменения» не может заменить понятия «прогресс», «социальное развитие», «социальная эволюция», «модернизация», «социальная революция». Например, понятия «социальный прогресс» и «социальное развитие» гораздо шире и объемнее. Социальный прогресс отражает существенные изменения в социальных отношениях, которые ведут к более полному равенству, росту социальной свободы и социальной справедливости, восхождению к более сложным формам общественной жизни. Это успех, достигнутый по сравнению с прошлым[54 - См.: Социологический энциклопедический словарь / Ред. – координатор Г.В. Осипов. – С. 267–268.].

К тому же такая подмена понятий ведет к неадекватному восприятию других категорий, таких как «социальные революции», «социальные конфликты», «профессионально-групповые движения» и «групповая динамика». Категории, которые введены для обозначения неравнозначных социальных действий, естественно, не могут в одинаковой мере влиять на радикальные социальные изменения. Признание однопорядковости этих понятий ведет к созданию «теоретической базы» превентивной, охранной концепции официальных теоретиков – сторонников концепции социальных изменений и оправдания существующего социального порядка. Не случайно, что некоторые современные олигархи и либерально настроенные чиновники выделяют средства соответствующим исследователям для развития именно разных концепций социальных изменений в современном обществе, для поддержки зарубежных коллег, но не своего народа.

Следует заметить, что сегодня никто из «россиян» не хочет социальных катаклизмов и революций, которые бы потрясли весь мир и нашу страну. Люди устали и хотят мирного труда и благополучия. Почти половина респондентов, опрошенных ВЦИОМом (2009 г.), ждут от Правительства РФ положительных изменений, 64 % россиян считают, что массовые выступления против падения уровня жизни в нашей стране маловероятны. Только 30 % опрошенных заявили, что могли бы принять участие в протестных акциях. Большинство россиян не хотят политической смуты, потери политической стабильности и уверенности в завтрашнем дне.

Экономические и социальные тенденции в развитии современной России не могут служить основанием для отказа от объективного рассмотрения «феномена» социальных изменений в контексте исторического развития. Разумеется, социальные изменения отражают эволюционное продвижение в развитии науки и техники. Социальные изменения касаются и сути культуры. Социальные изменения могут рассматриваться в русле технологического детерминизма. Однако не вызывает сомнения, что суть социальных изменений следует искать в экономике и тех основных социально-экономических категориях, которые объясняют обусловленность социальных изменений и положения человека в обществе. Это такие категории, как «капитал», «закон стоимости», «прибавочная стоимость», «финансовые спекуляции» и «эксплуатация труда».

Выйти из кризиса и создать основы для позитивного развития российского общества невозможно без поворота к радикальным изменениям в общественном строе и эффективному социальному контролю деятельности тех, кто сосредоточил капитал в своих руках и не желает поддерживать социальную политику в отношении разных категорий населения, находящихся в трудной жизненной ситуации.

Связь между социальными изменениями и экономикой очевидна. И ожидать, что кто-либо из владельцев собственности, приобретенной в России незаконными способами в первой половине 90-х годов прошлого столетия, откажется от нее в пользу других слоев населения (перераспределение, реализация принципа социальной справедливости) не приходится. Вряд ли найдутся такие олигархи, владеющие нефтяными и газовыми месторождениями, которые добровольно начнут платить ренту за использование природных ресурсов, относящихся к собственности всего народа. Как теория социальных изменений может объяснить такое положение дел в стране? Возможен ли социальный прогресс в несправедливых обществах?

Как теория социальных изменений может объяснить резкую дифференциацию доходов населения в России, которой нет ни в одной «цивилизованной» стране? Причем эта разница постоянно возрастает и подходит к кризисной черте, за которой последует социальный взрыв. Как нравственный и духовный прогресс, который сегодня намечается в российском обществе, приведет к позитивным социальным изменениям в качестве жизни разных категорий населения? Могут ли изменения в системе моральных ценностей и норм поведения, которые сегодня происходят в российском обществе, привести к социальной стабильности? Что это за позитивные изменения, если они ведут к дефолтам и кризису? Как совместить понятия «социальное напряжение» и «позитивное социальное изменение»? Где альтернативные концепции, способные объяснить природу социальных изменений в посткризисный период, который, как считают современные правители, наступит через пять лет?

Думается, что в процессе изучения проблем социальных изменений в России заслуживает внимания типология разных вариантов теории «социальных изменений», предложенная Г.В.Осиповым в конце XX века. Он выделяет пять моделей. Вот они: во-первых, модель социального изменения, предложенная Р. Мертоном, в традициях структурно-функционального анализа; во-вторых, ряд однофакторных и многофакторных моделей социального изменения; в-третьих, концепция «культурного отставания» У. Огборна; в-четвертых, теория «социального конфликта»; в-пятых, общая теория «социальных систем» как своеобразный синтез структурно-функциональной модели равновесия и модели социального конфликта[55 - См.: Осипов Г.В. Теория и практика социологических исследований в СССР. -М.: Наука, 1979. -С. 92.].

Актуальность и обоснованность такой систематизации, пусть неполной, не ушла в прошлое. Сегодня она очевидна.

К ним, по мнению других исследователей, примыкает концепция социальных изменений, выдвинутая У. Муромом и А. Фельдманом для развивающихся стран. Конечно, можно выделить буржуазно-реформистское понимание социальных изменений в его протестантском варианте и т. д. В целом можно согласиться с мнением тех исследователей, которые считают, что существует множество сценариев социальных изменений и их теоретическое осмысление. Действительно, ход изменений невозможно объяснить однозначным пониманием структуры развития общества в разных цивилизационных условиях.

Можно отметить, что в своих размышлениях о преодолении кризиса в Европе западноевропейские мыслители пытаются приспособить известные концепции социальных изменений к тем социальным, духовным, психологическим переменам, которые сегодня происходят в жизни европейского сообщества.

Пытаясь доказать пагубность социальных революций, ряд западных исследователей утверждают, что непрерывные изменения в обществе могут происходить и без социальных революций, при определенном уровне мобильности, через преодоление различного рода конфликтов, при помощи технологических изменений.

Некоторые авторы, говоря о новой исторической форме современного человека, отмечают, что благополучие определяется собственной сущностью самого человека. Нередко на передний план выдвигается концепция персонализма, предполагающая, что в условиях кризиса необходимо помочь человеку сохраниться и вместе с тем измениться, добиться всеобщего взаимопонимания между людьми и сообществами. В современных условиях реализовать эту концепцию непросто, а может, и невозможно. Существует множество националистических теорий (новый национализм, консервативная революция, национальная идея), которые имеют определенную политическую, экономическую и социальную почву, нередко не позволяющую преодолеть кризисные проявления в социальной сфере общества. В то же время не определены меры развития самого человека и меры цивилизованности разных стран, в том числе и пореформенной России.

Разумеется, это не все трактовки понятия «социальные изменения». Их великое множество. Однако в большинстве концепций, как отмечают российские исследователи, речь идет прежде всего об изменениях в отдельных сферах жизнедеятельности людей и личной жизни граждан. В некоторых работах имеются утверждения, согласно которым общественные конфликты являются порождением индивидуального сознания, а не социально-экономической реальности. Однако в любом варианте термин «социальные изменения» не может заменить глобальные понятия «общественный прогресс», «социальная модернизация» и «социальная революция».

Ни социальная значимость государства, ни научно-техническая революция, ни образование, ни коммуникативная рациональность, ни нормативно-правовая регламентация реформ, если у власти одна партия и установлен авторитарный режим, выражающий интересы меньшинства населения, не могут привести к существенным изменениям в жизни широкого круга людей, в характере общественных отношений и к отмене современного социального рабства.

Однако современный исследователь, занимающийся разработкой практико-ориентированных теорий социальной работы, не может не учитывать реалии современного мира. Современный исследователь вынужден «приспосабливаться» к правилам конкретного общества. Практические теории социальной работы должны относиться к концепциям социальных изменений конструктивно-творчески. Без ревизии результатов применения концепций социальных изменений и экспериментальной проверки на практике нельзя судить об их эффективности и полезности. Теория социальной работы вышла на такой уровень, который позволяет рассмотреть вопрос о взаимосвязи и взаимодействии концепций социального развития и современных теорий социальной работы.

В протоколе Всемирного конгресса социальных работников, проходившего в Канаде в 2000 году, весьма своевременно подчеркивалось: «Профессия "социальная работа" способствует реализации социальных изменений в обществе, решению проблем человеческих взаимоотношений и укреплению свободы человека и его права на достойную жизнь. Используя теории человеческого поведения и социальных систем, социальная работа вмешивается в процесс на этапе, когда люди взаимодействуют с окружающей средой»[56 - Работник социальной службы. – 2001. – № 3. – С. 16.]. Однако это возможно при условии широкого понимания содержания практики социальной работы: от психосоциальной работы с личностью и семьей, клинической, групповой работы, социальной педагогики… к планированию, развитию и социальной политике.

К сожалению, сегодня исследователи и практики не находят понятия «социальная работа» в посланиях Президента РФ и выступлениях Председателя Правительства РФ. Этот термин не используется в выступлениях министров здравоохранения и социального развития, образования и культуры.

На одном из совещаний, проводимых в Кремле по проблемам демографической политики в 2007 году, автор пособия передал записку в президиум совещания, в которой был поставлен только один вопрос: «Дмитрий Анатольевич, как Вы видите место и роль социальной работы в реализации современной демографической политики, в системе социальных изменений, происходящих в России?» Это была единственная записка, поступившая из зала. Однако записка не дошла до президиума. «Зурабовские чиновники» Минздравсоцразвития России, которые сидели в первом ряду перед президиумом совещания, после долгих консультаций тихо, без суеты записку «опустили» в портфель одного из известных и «опытных» чиновников системы соцзащиты. Комментарии, очевидно, излишни. Проблема не была даже озвучена на совещании губернаторов и чиновников федерального уровня. Видимо, чиновники департамента развития социальной защиты считали, что губернаторы и министры еще не созрели для обсуждения проблем социальной работы, а может быть, перестраховались и показали свою некомпетентность в области социальной работы, понимания ее места и роли в жизни общества.

Нельзя согласиться с теми зарубежными и отечественными теоретиками, которые считают, что социальная работа не имеет собственных парадигм. В словаре персоналий «Отечественные исследователи проблем социальной работы» и книге «Актуальные проблемы развитии теории социальной работы» автором пособия была предпринята попытка показать, что в России сложились благоприятные условия для разработки и классификации теоретических парадигм социальной работы. Мало того, появились первые работы[57 - См.: Топчий Л.В. Теория социальной работы в основных понятиях и схемах: учеб, пособие. – М.: Изд-во РГСУ, 2008. – С. 31–33; Фирсов М.В., Студенова Е.Г. Указ, соч. – С. 43–70; Повленок П.Д. Методология и теория социальной работы.], в которых приводятся схемы классификации отечественных и зарубежных теоретических парадигм.

Становление отечественных теорий социальной работы продолжается. Сегодня с теорией социальной работы в России происходит то же, что происходило с психологией в 40-е и 50-е годы, социологией в 60-70-е годы прошлого столетия. Теория и практика социальной работы по праву медленно, но уверенно завоевывают «место под солнцем». Конечно, сегодня непонятно, как инсайт (открытие нового и адаптация зарубежного опыта) в социальной работе приведет к социальным изменениям, так как в стране нет единой национальной теории социальной работы. Но уже сегодня ясно, что консайентизация (развитие осознания проблем) в разных регионах страны побуждает теоретиков и практиков к активным действиям и преодолению проблем прежде всего в системе социального обслуживания населения.

Структурно-функциональная модель социальных изменений тесным образом связана со структурной социальной работой, которая рассматривает социальные проблемы как продукт определенного социального порядка. Следовательно, изменения должны быть направлены не на отдельного человека, не на отдельные сферы, а главным образом на социальные структуры на макроуровне. Однако это не означает, что структурно-функциональная ролевая теория, в которой анализируется место людей в социальных структурах, играет второстепенную роль. Осознание клиентом своей роли облегчает процесс ее изменения.

Системно-структурный подход к обществу акцентирует внимание на анализе экономических и политических институтов и их взаимосвязи с институтами социальной защиты. Необходимая трансформация предполагает переход от социальных отношений классового и других видов социального неравенства, базирующихся на идеологии индивидуализма, к обществу, основанному на равенстве и идеологии коллективизма[58 - См.: Пэйн М. Указ. соч. – С. 278.] (планирование, участие и солидарность).

Концепция критической социальной работы ушла вперед по сравнению с концепцией радикальной социальной работы. Однако в чистом виде нет ни первой, ни второй. Для марксистской теоретической мысли (Маллэли, 2003) характерно представление, согласно которому «кризис» приведет к разрушению капитализма. Но автор полагает, что у социальной работы нет собственной идеологии, поэтому нет четкой парадигмы как основы для любых форм практики. По его мнению, практические рекомендации должны опираться на политическое понимание, которое представлено разными точками зрения на политику и социальную структуру. Социальные работники должны уметь сопоставлять существующий социальный порядок с другими возможными вариантами социального развития и функционирования общества.

К традиционному подходу к социальной работе, в котором существующий социальный порядок принимается, закрепляется и лишь корректируется реформами, примыкают другие подходы.

К характерным чертам прогрессивного подхода Маллэли относит: гуманитаризм, поддержку государственного регулирования, способность утверждать приоритеты социальных идей над экономическими задачами, а также осуществлять справедливое распределение общественных ресурсов; демократическое участие социальных работников в деятельности правительственных и неправительственных организаций и их самоопределение; отношение к социальной защите как к инструменту обеспечения равенства, солидарности и общности[59 - См.: Пэйн М. Указ. соч. – С. 277.] и др.

Сегодня в России происходит становление социальной работы как профессии. В рамках этой профессии создаются все новые и новые специальности и развиваются разные профили подготовки социальных работников. Развивается теория и практика отечественной социальной работы, происходит ее диверсификация. Однако до сих пор в стране нет единой национальной парадигмы социальной работы, нет органа, который бы координировал деятельность разных субъектов социальной работы. Имеются определенные успехи в деятельности социальных работников, прежде всего в системе социального обслуживания, охватывающей разные сферы и категории населения. Однако система социальной работы еще не сложилась, большинство социальных работников занимаются отдельными клиентами и семьями группы «риска», прежде всего неблагополучными категориями населения. Нередко используются методы работы, которые неоправданно считаются универсальными. Усиливающаяся безработица (фрикционная, структурная, циклическая – в сочетании) диктует новые правила и новые подходы к организации социальной работы. Бездумное внедрение западных технологий и некритическое заимствование чужого опыта вряд ли приведет к повышению результативности социального обслуживания в разных социальных и исторических контекстах. Спедует считаться с конкретными жизненными реалиями, культурой и национальным менталитетом народов, населяющих Россию.

По-прежнему российские исследователи смотрят на Запад и оглядываются на зарубежных исследователей, заигрывая с ними и осуществляя репродуктивную деятельность. Известно, что репродуктивная деятельность в области социальной работы является копией или слепком с деятельности, которая осуществляется в других странах (Европы и Америки). Это бездумное внедрение зарубежных социальных технологий и техник социальной работы. Разумеется, такой подход не требует применения научной методологии и осмысленного, концептуального подхода к социальной работе и ее моделирования.

На встрече со зрителями телеканала «Интер» киностудии им. А.П. Довженко Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, размышляя о проблеме взаимодействия между Россией и Западом, справедливо заметил: «Я отнюдь не против западного мира – я хорошо знаю Запад и жил на Западе, – но почему в диалоге с западным миром мы с легкостью принимаем роль ведомого? Какие же ценности предлагают нам? Что такое уникальное говорит нам сегодня эта богатая цивилизация? Почему с легкостью мы отдаем первородство? Мы готовы вступить в объединенную Европу, в любую другую Европу. Мы туда вступаем, чтобы получить идеи? Чтобы получить прививку некоего правильного образа жизни? Мы вступаем туда ради желудка и кармана? Наверное, это тоже неплохо, но тогда давайте принесем туда свои ценности. Только я неуверен, что там будут готовы наши ценности принять. Но вступать в качестве ведомого, теряя свое духовное первородство, отказываясь от своей трагической, но уникальной, ни с чем не сравнимой жизни-у меня это вызывает большие сомнения» (Киев, 2009.28 июля).

Российские исследователи всегда имели свою позицию в отношении трактовки «социальных изменений» и начиная с 1956 года ее публично излагали на международных конгрессах социологов и политологов[60 - См.: Проблемы социальных изменений XX века (обзор докладов Третьего Международного социального конгресса, август, 1956 г.) – М., 1957.]. Сегодня методология научного исследования, основанная на учении об организации социальной деятельности, предполагает освоение и уточнение научной терминологии проблемы взаимоотношения социальных изменений и социальной работы, оптимизации средств и методов научного познания проблемы. Только фундаментальные социальные теории, проверенные практикой, позволяют продвинуть развитие общей теории социальной работы и дать теоретическое обоснование практических мер, направленных на преодоление кризисной ситуации в России.

Контрольные вопросы

1. Что такое методология социальной работы как науки?

2. Чем объясняется возрастание роли методологии в становлении и развитии отечественной теории социальной работы?

3. Какие уровни исследования можно выделить в методологии теории социальной работы?

4. В чем суть многоуровневой концепции методологического знания в области социальной работы?

5. В чем суть парадигм социальной науки и каковы основные парадигмы и теории социальной работы?

6. Каковы основные методологические подходы отечественных исследователей к разработке проблем теории социальной работы в России?

7. Какова взаимосвязь между теорией социальных изменений и теорией социальной работы?

Литература

1. Берков В.Ф. Философия и методология науки. – Минск, 2004.

2. Добренькое В.И., Кравченко А.И. Методология и методика социологического исследования. – М.: Изд-во МГУ, 2009.

3. Методология: вчера, сегодня, завтра: в 3 т. / Ред. – сост. Г.Г. Крылов, М.С. Хромченко. – М.: Изд-во Школы культурной политики, 2005.

4. Новиков А.М., Новиков ДА. Методология. – М.: Синтег, 2007.

5. Павленок П.Д. Методология и теория социальной работы: учеб, пособие. – М.: ИНФРА-М, 2008.

6. Степин В.С. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. – М., 2003.

7. Теория и методология социальной работы: учеб, пособие / С.И. Григорьев, Л.Г. Гуслякова, В.А. Ельчанинов и др. – М.: Наука, 1994.

8. Топчий Л.В. Актуальные проблемы развития теории социальной работы. – М.: Изд-во РГСУ, 2007.