Любовь из найденной папки

«Небо.

Это имя существительное.

В единственном числе.

Так как оно одно на всех».

Одно на всех,
но этот кусок неба
над барышней-Москвой
меня не предал,
где я просил
прощенье у отца, —
это мои
святые небеса,
где у подсолнухов
учил русский язык,
под звёздами,
как я давно привык.

Три неба: 20-го июня

Про золотую победу Насти:

«ЕГЭ по русскому

– и без ошибок?!

Инопланетянка!»

Ошибок – море. С пол-Земли – грехов.

А я ведь не заказывал родиться.

Но мне твердят, что – лучший из миров.

А белая ворона, что? без клюва птица?

Каб умудриться т'ихонько уйти!

Но сколько их, стаканов впереди,

Чтобы поверить, что какой ни буду,

А в гроб не плюнут напоследок люди?

И что моё земное продолженье

Судьбу непоправимо б не кляло…

Колитесь, боги, будет ли легко

Моё последнее земное удивленье?

Вон, Кант своё нашёл, но… о звезд'ах!

И он не против – мой стакан в руках!

Три неба: 14-го августа

Ваня мне, сходу, на вопрос

про портрет Льва Толстого

на рекламе у дороги:

«Это не Пушкин!»

«Я суету, как мог сжевать, сжевал.

Всё, что хотел сказать, уже на полках.

И вот свобода: я в них не наврал!

И можно сдохнуть! и – не на иголках!»

– Но всё это спасенье – впереди.

Ещё глотать ошибки, как водицу.

И как себя за ты нос ни води,

А врать уже мне поздно разучиться.

Молю везенье, чтобы улизнуть

Под строчками, не строя небу глазки.

Но Он свидетель, как люблю свой труд:

Найти червонец – и в кабак за сказкой.

Одно спасенье: помнить лишь о тех,

Кто до меня прошли эту дорогу,

Кто до меня ушли – туда – за всех…

И понемногу помогают Богу.