Две путёвки для амнезии

Ваня ушёл в номер писать, чего не хватает для забав в море, в бассейне, и чем его душе загрузить холодильник, а воодушевлённый папа похромал в курилку, где опять проживали одни дамы. Эти крашеные русалки курили при своих детях, чуть ли ни в их астматические мордашки. «Нет! Этих мамань надо лечить в психсанаториях! – Сергей Петрович доставал на ходу блокнотик и ручку для списка. – Пойду в свою курилку». Но весь список уже был составлен в голове: «Там – что в глаза бросится. Не забыть порошок и прищепки для постирушек».

Курилка Сергея Петровича была в двадцати трёх метрах вдоль бетонного забора. Тут никогда никого не было. А всё вокруг просматривалось: курилка маманек, окна их с Ваней 103-го номера, ворота, в которые завозили продукты, дверь на предкухонные комнатушки и вся санаторная сушилка одежды после стирки и моря. У дверей в кухню просилась дымчатая кошка с таким же котёнком. Пристроенная семейка. А в курилке у дам кормились другие собратья: пятнистые брат и сестричка. Тоже жилось неплохо: дамы забрасывали усатых гипнотизёров остатками со стола. Черканув две позиции – «стир. порошок, прищепки», бросив окурок в припрятанную банку ещё с прошлого лета, папанька Ваньки с кличем «Море подождёт – не высохнет!» уже хотел было уйти, но на него упал большой чернильный жук.

V. ЗАПАСЫ НА НОЧЬ

Как ни помогал Сергей Петрович бедному насекомому, жук не мог ни ползти, ни улететь. «Птички на зуб пробовали? – подумал Сергей Петрович. – Давай, красавец, в наш номер. Может, оклемаешься?» – и жук с Сергеем Петровичем исчезли в запасном выходе, рядом с окном 103-го номера. Через минут десять из парадного входа стартовала экспедиция в помощь Ванькиному голодомору.

Когда папа со своим посохом и сыночком сгрузились из автобуса на рынке, Ванька сразу плюхнулся на лавочку:

– Я теперь понимаю твоего фиолетового жука! Ещё чуть-чуть – и кирдык! Жучок, точно, этим автобусом ехал. Как ещё долетел до санатория?

Сергей Петрович, с вмятиной на лице от ручки тросточки, чуть ни уселся на Ваню:

– Не! – дыни, персики, помидоры придётся в бронированных пакетах везти. Дай водички хлебнуть, усталому путнику.

Ваня поделился последними глотками кока-колы, взятой перед «всесоюзным забегом» в кафешке санатория. И покачал головой:

– Ожил там наш жук? Я ему водички налил в крышку. И Дашкиного персика отрезал кусочек. Ой! – вдруг вскинулся тут Ванька, – а придут убирать номер – его не выбросят?

У папы сил хватило только пожать плечами, мол, уж как будет.

Задымив сигаретой, «паровоз» зацепил «вагон» с лавочки, и «состав» тронулся к обжорной роскоши рынка. Сначала загружался рюкзак Сергея Петровича. На дно пошли стиральные порошки, шампуни, мыло, прищепки и мыльница с присосками для душа. Потом папа опять свернул с «Ванькиного маршрута» и загладил свои прошлые ошибки: набрал в любимом магазинчике свои обязательные талисманы из дальних мест – кружечки для кофе. Красивая кружечка с котом и итальянской надписью «Gatto» за сто сорок рублей из прошлогоднего отпуска не дожила до нового лета, и Сергей Петрович нахапал аж шесть штук этих чудесных произведений искусства и столько же «серебряных с позолоченными ручками» чайных ложек. Хотел ещё прибрать шесть прозрачных кружечек с совой, что пережила кота, но ограничился двумя штуками: неизвестно ещё, каким калибром сковородки благоверная попотчует его за любимые талисманы? Видя, что у Ваньки ещё две капельки терпения в запасе, папка воспользовался этим и накупил на две персоны тарелок и вилок. И, покаявшись, что остался последний пунктик из его списка, купил нормальный электрочайник, а не «самогонный» аппаратик подтёков и протёков за восемьдесят рублёв, как прошлый раз. Кстати, тот кипятильник, за который надо бы всю фабрику пересажать, до сих пор рисуется на фоне золотых греческих статуй у охраны в холле. Ради инстинкта самосохранения Сергей Петрович переделал эту электромину и, уезжая, подарил охраннику тёзке – тот всегда разрешал ему курить ночью в любое время.

– Хух! – Сергей Петрович уселся на какой-то пустой ящик и задымил: – Усё!.. Теперь ты… проводник по джунглям… Держи компас и карту, а я попру сейф с… с кошельком.

Ванюшка повеселел:

– А солнце для чего? Но ты кури, кури, пап. Когда ещё покайфуешь? На, водички попей, панамкой утрись. Я даже тебя побалую: можешь мой первый магазин сам выбрать.

Сергей Петрович протянул руку:

– Уважаю! Дай пять! Тогда сначала дуем за трубками. Выбирай начинку теперь сам.

Сын поднял отца за протянутую руку и поднял палец:

– А всем без перевода дошло, что значит «запасы на ночь»?

Папка утвердительно развёл руки:

– Обижаешь, шеф!

Но Ваня на всякий случай уточнил этическую составляющую:

– Ладушки, я рад не огорчиться в трудную минуту за своё доверие к ближнему.

Прошлый раз папка промазал с этими трубками. Не, вкусные, хрустящие, с вареньем и корицей. С вареньем пришлось ему самому давиться. А с корицей в Ваньку залезли за два дня. Магазинчик в двадцати шагах уже ждал Ваню и навалил на полки этого добра, хоть с мармеладом – хоть с шоколадом, и даже с фейхоа и черносливом. И папочка послушно засовывал в сумки килограммами все трубочки, кроме с «папиным» вишнёвым вареньем. А дальше носильщик плюс кошелёк послушно топал за ближним, который ему доверился в ответственную минуту. С каждой покупкой следы голодомора постепенно стирались с детских щёчек проводника. И Сергей Петрович даже рискнул сбить чуток темп загрузки запасов на ночь – попросил не проходить мимо табачного магазинчика, чтоб потом не возвращаться. В благодарность носильщик помог Ване с помидорами, персиками, виноградом и ежевикой. Потом ещё накупили по мелочи того и этого, пока не осталось места. Но Иван Сергеич впихнул всё же шесть штруделей-пуделей с маком – и тогда только вспомнил про ласты. Эти ласты потом ехали на ремешке как шарфик на шее юного завхоза до самого санатория, потому что замученный Сергей Петрович уже разве что ни зубами держался за свою волшебную трость, а она не позволяла никому и ничему разлучать её с любимой левой ручкой своего хозяина.

И вправду, сев на чугунную низкую оградку, Сергей Петрович только затянулся своим «Сент Джорджем», как тут всё вокруг поплыло перед его глазами, как через неровное стекло, а в ушах нарастала бешеная морзянка цикад. Сын почему-то бесшумно открывал рот, как будто что-то спрашивал. Но тут по мозгам шарахнуло такой кувалдой небесного реквиема, что когда весь пригнувшийся мир становился то розовым из сладкой ваты, то серебристым из ртути, уже было всё равно: лишь бы какофония ада заткнулась. Через три секунды луна не упала, мир вернулся из космического дурдома, но публика начала сочиться из рынка и удивлённо украдкой оглядываться. Ваню тоже вертело по сторонам:

– Пап, видел?! Тоже слышал?! Мы на этом свете?! Чё это?!

А папа сам ещё ждал – будет трескаться земной шар или нет? Народ сначала был в трансе, но вернувшаяся обыденность заставляла людей замыкаться: «Ведь всё, как прежде, а поделишься страхом – вдруг шарахнутся, как от психа? Может, только у меня одного, несчастного, так мозги поплыли?» – так волна «помешательства» по немногу устаканилась, но все тайком всматривались во всех, как завзятые шпионы. Сергей Петрович заставил себя улыбнуться:

– Чё, Вань? Тоже слышал грозу? Странно она здесь на югах гремит. Да ещё разноцветная! – юродствующий с перепугу папанька больше волновался за сына. – Как ты? Дышать – нормально?

Но Ванька, видя, что публика вокруг почти внезапно угомонилась, тоже успокаивался, но всё же переспросил:

– Небо синее, ни тучки – и гроза? Во, приедем, надо сразу по телеку посмотреть, что скажут. И тебе страшно было?

Сергей Петрович был озадачен мощно. Снаружи для всех – или внутри у каждого? – этот вопрос не так трогал его, как его волновали его же тухлые мозги: «Идиот! Бездарь! „Я всё по гороскопу просчитал! Можешь не волноваться! Ванька как в ватке будет! Звёзды ковров настелили! В три слоя! Лети хоть на Марс!“ – астроолух пришибленный! А тут такие пироги!.. А радиация? А магнетизм? Тоже мне – Нострадамус с клюшкой: „Мэгги, а дети?“!.. Сам ты Мэгги!» – и Сергей Петрович вколотил свой посох во сыру землю:

– Чё, Вань? Главное, что цунами о нас не вспомнило. Но с первой бричкой спасаем запасы! А?! – пытался навести дохлым юмором позитив папанька. – В «Коралле» хоть отопление есть. А то стуканёт под минус восемьдесят!

Ваня, точно прирождённый физиогномист, не спускал глаз с анфаса и профиля отца, от сандалий до панамки, который делал вид пассажира, давно ждущего своего автобуса. Но папенька, с чёрным юмором каркающей вороны, не очень убеждал его именно своей панамкой, сползшей на одно ухо, хотя он был согласен с отцом, что неплохо бы было поскорее засунуться в их номер под крышу «Коралла» и быть поближе к столовке и к холодильнику. Он покачал сумки с провиантом:

– Это никому не отдам!

Сергей Петрович достал было новую сигаретку для перетрудившихся нервов, но показался автобус. Человек сорок втиснулось в него, чтобы опять мучиться, как чернильный жук до них. И Сергей Петрович думал только о том, чтобы ему с Ванькой хватило сил открыть дверь номера. Бедный Ваня, с ластами на груди, даже подбадривал папку, которому смесь пассажиров и пассажирок уже надвинула панамку на оба уха до самого носа, обречённо нюхавшего пластмассовые мечты этих новеньких ласт.

У «Коралла» сошли они одни. Сергей Петрович сначала подумал, что он ошибся и они не доехали или переехали. Ваня тоже остолбенел. «Коралл» был на месте, но у ворот красовался чистенький военный кунг с антеннами на крыше, а у шлагбаума с автоматами наперевес в полной экипировке и вкопанные расставленными ногами в асфальт красовались «вежливые люди», или очень похожие на них.

– Мама, не горюй! – только и вырвалось у Сергея Петровича.

Ваня схватился за ласты. Сумки попадали. Сердца двух задребезжали как пустые консервные банки.

VI. ЗВЕЗДА 37 СОЗВЕЗДИЯ БЛИЗНЕЦОВ

Настоящее «Мама, не горюй!» уже случилось, но часом раньше и не у людей. Помните светопредставление, когда Сергей Петрович хотел покурить, а на него чуть луна ни свалилась? Люди на рынке в Евпатории – и на всех рынках б мира! – не могли и подумать, что радушная их Земля вот так неприветливо встретит братьев по разуму, что даже психике землян не слабо достанется. А Земля и невиноватая была. Она готовилась к встрече. Ещё восемнадцать лет назад в систему 37 созвездия Близнецов было отправлено послание внеземным цивилизациям. Сигнал – закодированная картинка – ушёл с радиолокатора Крымской обсерватории. А Евпатория – в Крыму! Ещё раз – и большими буквами: В КРЫМУ! – где Евпатория, где её роскошный рынок и санаторий «Коралл». Это была передача межзвёздного послания от человечества именно братьям по разуму за пределами Солнечной системы. Кстати, звезда 37 Близнецов есть полная копия нашего Солнца, которую сигнал с Земли должен был обрадовать в 2057 году. Зная это, легко представить случившуюся космическую ситуацию: межзвёздный пробойник времени и пространства, спотыкаясь о чёрные дыры, спешит по своим космическим делам, а тут ему наперерез письмишко с Земли! Просто, наше послание достигло космических братьев раньше, чем мы рассчитывали, а адресат, не откликнувшись, заявился совсем неожиданно. Нарисовался он почти точно в нужном месте, но не в нужное время, как говорится. Неужели бы Земля ни встречала дорогих гостей, как полагается, но её почему-то не предупредили.

Если не лень, в сетях интернета всегда можно найти это послание METI – Messaging to Extra-Terrestrial Intelligence. В середине стилизованной картинки стоит мужик, а над ним растут рога какого-то насекомого, примерно как у жука-оленя. В левой руке мужика что-то вроде щита или источника питания, в правой – то ли дубина, то ли бластер. Под дядечкой внизу нарисован в виде буквы М домик с провалившейся внутрь крышей, сверху разрушенный домик прикрывает выпуклая горизонтальная загогулина – фиговина, напоминающая крышку от кастрюли. Вверху послания куча мелких значков. Ну, и о чём такое письмо? Что должны были бы прочесть братаны по разуму, если они на своём звездолёте катаются трезвыми? Все детки, кому ни показывал эту картинку Сергей Петрович в санатории, видели одно и то же! И видели то же самое, что видел бы любой не очень бухой нормальный землянин в деревне Бабенки, где радуется любым будущим отпускам Сергей Петрович. А там и нет загадки – там космический SOS! Что тут непонятного? – человек с оружием в руках уже почти что доканал бедного насекомого, скажем, жука – остались только его рожки как трофей, даже ножек не осталось: на месте тела насекомого нарисовано тело этого мужика с дубиной. Домик жука разрушен – и скоро всем насекомым… крышка!!!.. А значки – это цифирь: сколько было на Земле насекомых и сколько осталось. Ведь Земля – планета насекомых!!! Мы это знаем, а во вселенной – подавно! Насекомые составляют примерно две трети всей живой биомассы на Земле, а биомасса вида Homo sapiens – всего одну десяти тысячную долю.

Итак, письмо землян наткнулось на звездолёт доброй цивилизации. Почему не злой? Потому что злая цивилизация никогда на звездолётах не получит таких посланий, пусть хоть весь космос будет забит ими. Самоубийственные войны землян и их межзвёздные путешествия – это параллельные Евклида: никогда не пересекутся. Добрые инопланетяне с 37 Близнецов так и поняли радиовесть с Земли: насекомых Солнечной системы уничтожают люди. Потому нас, человеков, и не предупредили о визите.

Ясно, что небесный шухер, который на полдня сдвинул психику населения Евпатории, засекли все наши военные разведки. А уж сигнал пришедшей помощи членистоногому народу Земли при подлёте космического пришельца засекли все разведки мира. Его космическая морзянка забила весь эфир планеты и здорово помучила человеческие уши музыкальными взрывами при приземлении. А где он ещё должен был сесть, как ни в Крыму? Но почему не дотянул до обсерватории? Значит, авария?.. Что-то непредвиденное заставило упасть гостей из космоса прямо на «Коралл». Не зря же санаторий почти мгновенно был оцеплен вооружёнными спецподразделениями и окружён боевой техникой.

А через полчасика, как развернулась целая часть «вежливых людей», объявились Сергей Петрович с Ваней, увешанные рюкзаками, сумками и ластами. В «Коралле» в центре фонтана уже стоит скульптура «Девушка с кувшином». Ещё две скульптуры пока не дошли до санатория: «Старик с выпученными глазами» и «Мальчик с раскрытым ртом».

VIII. «СБЫЛИСЬ МЕЧТЫ ИДИОТА!»

Тросточка Сергея Петровича добежала первой, потом припыхтел Ванюша, влача кандалы голода. Папка, на одном крыле, но успел до раздачи красной икры. Военные щедро поделились с отдыхающими своими запасами, а сами вежливо стояли в сторонке по углам столовой, хотя и лицом к большущим окнам. Великая мечта Сергея Петровича ласково обнимала своего любимца! Такой кайф вам и не снился, завсегдатаи «Националей» и «Асторий»! Это нирвана смысла жизни! Вы берёте салфетку и не спеша ковыряетесь зубочисткой! после говяжьих язычков! под шубкой! в своём райском уголочке! а вас охраняют пять стволов «Бизонов»!!!.. Даже детишки вокруг просили и просили добавки: вид красивых дядей с автоматами из их компьютерных игр будил в них лютый недетский аппетит. Добавьте вид из окна на пустырь против санатория! Там уже развернули военный городок со штабом и украсили его «ёлками» ракет «земля – воздух». Ванька вызнал у доброго монстра в ближайшем углу боевые возможности красивых ракет: у них даже название красивое, оказывается, – Вега, как у звезды. Под такими «ёлочками» можно кушать и вкушать жизнь спокойно! И разносчицы были… в камуфляжных передничках!!! Успели, крымские бедовые Венеры, напричесониться и наманикюриться! Короче, Сергей Петрович уже начал задыхаться от счастья, и пора его освежить в бассейне.

– Эх, жаль Дашки нет! Вот ей – дал бы ласты поплавать, – Ваньке было обидно, что не с кем поделиться свалившейся радостью от курортно-военной жизни. – А узнают, что произошло, – и не приедут?

– Куда ж им деваться? Обратные билеты у них тоже на второе число. Заскочить в гости – это не жить в гостях, а позвонят – их успокоят. На ужин – да с омарами! – объявятся, вот увидишь, – закрыл краник Ванькиного горя папа, опять забирая фрукты для Земледельцевых. – Ваш приказ, сэр? Выдвигаемся на море – или в бассейн?

Ванька прищурился, состроил кузю и, глядя на спецназовца у колонны, запыхтел генералом:

– Ваши задницы ещё здесь?! В бассейне чёрт знает, что творится, а вы ещё не в ластах! Курортнички!!!