Экстаз, мольберт и порочные желания

Почему-то от оральных ласк Бланка испытывала небольшой стресс, ей становилось неловко оттого, что парень делает это, словно это было чем-то неприятным ему. Но как же она заблуждалась. Каждый сладостный стон Бланки заряжал Хавьера невероятной энергией, которую хотелось еще больше растрачивать во время занятия любовью. Парень ласкал промежность девушки, пока Бланка не схватила его за волосы и ее тело не напряглось. Кажется, ее стон разнесся на несколько десятков метров по округе. Хавьер еще какое-то время продолжил нежно и чувственно ласкать ее половые губы, после чего навис над девушкой. Он спустил свои трусы, скидывая их с дивана, и медленно вставил член в ее лоно. Ее пальцы судорожно сжали его худощавые плечи, но не от боли, а от наслаждения, с которым ее влагалище принимало в себя довольно большой и твердый член. Хавьер двигался медленно и чувственно.

Очень быстро чувство стыда Бланки, вызванное тем, что она не ответила тем же на оральные ласки и не сделала минет парню, исчезло. Хавьер провел руками по щекам девушки, убирая с них ее волосы. Он смотрел в ее глаза, наращивая темп бедрами и запрокидывая голову от удовольствия.

– Какая же ты сексуальная, Бланка, – прошептал парень. Он знал, что она не ответит ему, но ее стоны говорили ему о большем. Бедра парня стали двигаться все резче, вводя член все глубже. Девушка согнула ноги в коленях и запрокинула голову. Она сжала обивку дивана рукой, испытывая невероятное чувство эйфории.

В какой-то момент парень вынул член и вновь просто осмотрел ее тело с таким желанием в глазах, что Бланка совсем потеряла чувство стеснения. Она впервые лежала при таком хорошем освещении совершенно обнаженной.

– Идеальная, – прошептал Хавьер и вновь стал целовать ее грудь. Но теперь поцелуи не могли долго длиться, так как возбуждение было предельным. Хавьер протянул девушке руку и помог встать. Он сел на диван, после чего девушка решила сесть на его член, спиной к нему, но Хавьер ее развернул.

– Не отворачивайся, Бланка, – сказал парень строго, – Я желаю видеть твое лицо и твою охренительную грудь.

Бланка послушно села на его член, держась за его плечи. Парень позволил ей сделать первые несколько движений самостоятельно, но не смог долго держаться, потому схватил ее за ягодицы и стал быстро двигать бедрами вверх-вниз, быстро вставляя член в ее влагалище. Девушка закричала от невероятного удовольствия. Будет предельно честно отметить, что такого страстного и чувственного секса еще не было в ее жизни. Хавьер словно чувствовал все ее эрогенные зоны и знал, чего она хочет. Его язык вновь скользнул по ее щеке. Девушка наклонила голову в сторону, полностью теряясь в какой-то иной реальности, которую открыл для нее художник.

Хавьер по-настоящему наслаждался теми эмоциями, которые показывала девушка, откровенностью ее тела, которое податливо двигалось навстречу его члену. И вдруг Бланка упала лбом на плечо Хавьеру и сжала его спину пальцами. Ее тело напряглось и вмиг задрожало. Она буквально заткнула рот кожей на его плече, крича от оргазма, что бил из самого ее влагалища и по всему телу.

– Боже мой! – сказала девушка, когда волна оргазма пошла на спад. Хавьер крепко обнимал девушку все то время, что ее тело дрожало, и после небольшой паузы продолжил движения бедрами. Оргазм вскоре настиг и его, и парень легонько оттолкнул девушку на диван. Он обхватил член рукой, быстро водя по нему. Кончать на девушку ему не хотелось, так как это не входило в его сюжет. Поэтому, он сделал это на пол, но все это время, он не сводил взгляда с Бланки, которая лежала на диване, эротично извиваясь.

– Я не знаю, кто ты, – сказала девушка тихонько, когда Хавьер присел рядом с ней на диван, – Но точно не обычный человек.

– Теперь я готов рисовать тебя, – улыбнулся Хавьер, чмокая девушку в висок, – Хочешь попить? Курить больше не советую.

– Да, я бы попила, – улыбнулась ему в ответ девушка, – Точно попила бы.

Парень принес с кухни стеклянный стакан, наполненный водой. Он внимательно смотрел, как девушка пьет, и поправил ей влажные волосы, что прилипли ко лбу.

– Давай покричим? – предложил внезапно Хавьер, – Никто не услышит нас из этой хижины. Только холст и банки с краской.

– А о чем кричать? – спросила девушка, совершенно не сомневаясь в том, что сделает это. Она полностью была готова открыться парню.

– О чем хочешь, – сказал Хавьер и вдруг резко закричал, – В МОЕЙ ХИЖИНЕ СЕЙЧАС САМАЯ КРАСИВАЯ ДЕВУШКА!

– Боже, – рассмеялась девушка, утыкаясь лицом в грудь Хавьеру, – Я не знаю, о чем мне кричать.

– МЕНЯ БЕСИТ, ЧТО МНОГИЕ ДЕВУШКИ СТАЛИ ЛЖИВЫМИ! – крикнул Хавьер снова, – МЕНЯ ВЫМАТЫВАЕТ ОБЩЕНИЕ С ДРУГИМИ ЛЮДЬМИ!

– Я УСТАЛА! – крикнула Бланка и сама же испугалась громкости своего заявления, – Я УСТАЛА ЖИТЬ СКУЧНОЙ ЖИЗНЬЮ! Я УСТАЛА БЫТЬ ПРАВИЛЬНОЙ! МЕНЯ БЕСЯТ ПЬЯНЫЕ МУЖИКИ В БАРЕ! МЕНЯ БЕСИТ МОЯ НИЩЕТА! БЕСИТ, ЧТО Я ДОЛЖНА УЧИТЬСЯ И РАБОТАТЬ! Я НЕ ХОЧУ СЕМЬЮ! Я НЕ ХОЧУ ДЕТЕЙ! Я НЕ ХОЧУ ТАК ЖИТЬ!

И вдруг Бланка расплакалась и бросила на пол стакан, разбивая его вдребезги. Хавьер улыбнулся и погладил ее по спине. Он встал.

– Теперь я вижу картину, Бланка, – сказал он, поднимая с пола не разбившееся основание стакана и аккуратно подавая его девушке, – Возьми это, подержи в руках, пока я буду рисовать тебя. Держи и думай о том, что только что ты разбила свою прежнюю жизнь. Теперь ты свободна, теперь не нужно быть правильной, не нужно заводить семью.

Хавьер прошел к стеллажу с краской и взял бутылочку с черной краской. Его взгляд изменился, он вдруг стал видеть перед собой не Бланку, а будущий объект своей картины. Девушка еще плакала, и Хавьер вдруг вылил ей на лоб немного черной краски. Огромные капли густой краски покапали с ее лба прямиком на щеку и скулу. Девушка чисто рефлекторно захотела убрать краску с глаза, но Хавьер хлопнул ее по руке.

– Я прошу, подожди, – попросил он, напоминая о том, что она его натурщица.

Девушка послушно села, прикрыв один глаз. Когда краска высохла, Хавьер убрал с глаза Бланки краску и продолжил лить краску на ее тело, оставляя на нем черные потеки.

– Вот так хорошо, – сказал он, возвращаясь к холсту. Он детально запомнил ее лицо, когда она кричала и потому начал рисовать с него.

Первая картина, открывающая выставку Хавьера Бласкеза «Экстаз» носит название «Агония в стакане».

При ее создании использовались серые и темные оттенки. Главный объект картины – обнаженная кричащая девушка, сидящая на темно-сером диване. Ее черные растрепанные волосы падают ей на плечи, прикрывая виднеющиеся ключицы. Девушка с портрета сжимает голову руками, издавая громкий отчаянный крик. Ее глаза крепко зажмурены, под ними можно заметить темные круги усталости, а половина ее лица облита черной краской. На коленях девушки стоит разбитый стакан, точнее его донышко. Остальные части стакана распались на множество осколков, которые разлетаются в разные стороны по всему холсту. Некоторые мелкие осколки впиваются в кожу девушки, оставляя на ней ссадины и кровоточащие раны.

Комментарии художника:«Девушка с этого портрета кричит о своем несогласии с общепринятыми правилами жизни. Эти правила помещают ее в стеклянную клетку, где заставляют ее работать, учиться, выходить замуж, заводить детей. Но она имеет свои мечты, свое видение жизни. Своим криком, она разбивает эту стеклянную клетку. И пусть осколки больно ранят девушку, она принимает решение жить со шрамами, но вне установленных правил и устоев».

Фрагмент интервью [2]

Журналист: Участвуют ли музы в обсуждении концепции картин?

Хавьер Б: Нет, это было бы странно. Они рассказывают мне свои истории, которые я интерпретирую в язык символизма и создаю свои шедевры. Только одна муза видела картину, которую я написал о ней, до открытия выставки и внесла в нее определенные правки. Сказать честно, я был в гневе. Хотя я вообще не знаю, посещали ли мои музы эту выставку.

Журналист: Вы с ними не поддерживаете связь?

Хавьер Б: В большинстве случаев нет. Наверное, если мы столкнемся где-либо, я мог бы поздороваться и узнать как дела, но не более того.

Журналист: Почему Вы являетесь противником того, чтобы личности Ваших вдохновительниц были раскрыты, почему?

Хавьер Б: Ну, во-первых, изображенные на холстах проблемы имеют личный характер. А во-вторых, я пишу не девушек, а лишь их чувства. Давайте зададим простой пример: Вы заходите в галерею и видите на стене надпись «Хавьеру Бласкезу больно». Что Вы испытаете? Сочувствие? Сожаление? Это не те эмоции, которые я хочу у Вас вызвать. А теперь Вы заходите в галерею, а на стене написано: «Больно». Это заставляет Вас немного задуматься. Возможно, Вы чувствуете, что это Вам знакомо. Теперь персонажем этой надписи стали Вы сам, ведь это Ваши чувства.

Журналист: Хорошо, а насколько верно утверждение, что от музы зависит успех картины?

Хавьер Б: Сложный вопрос. Я думаю, что это верное высказывание, но не совсем в вашем понимании. Скорее успех картины зависит оттого, насколько откровенной была девушка и как легко она шла на контакт со мной. Если девушка была закрытой, из этого ничего не выходило. Мои картины синоним искренности и откровенности.

Журналист: Наверное, это и является главным залогом успеха. Расскажите немного подробнее о Ваших вдохновительницах. Что нужно, чтобы стать музой?

Хавьер Б: Ничего особенного, но я не ищу девушек по объявлению или типа того. Я встречаю удивительных девушек в разных местах и совершенно случайно. Я просто вижу что-то интересное и предлагаю девушке написать ее портрет.

Картина «Морфо Пелеида»

Картина, идущая в кинотеатре этой ночью, не слишком заинтересовала Хавьера. Тратить время на бесполезные вещи, которые не приносят ему удовольствия, он не любил. Именно поэтому довольно быстро парень встал и удалился из зала. Он шел по торговому центру, разглядывая витрины. Его совершенно не волновали модные обновки и навязанные обществом эталоны стиля. Одежда всегда должна быть по душе, в ней в первую очередь должно быть комфортно. Вдруг парень столкнулся с тем, чего не хотел совершенно – он услышал позади себя знакомый голос:

– Хавьер Бласкез, я поверить не могу! – крикнул женский голос. Хавьер непроизвольно съежился, пытаясь понять, откуда он знал этот голос. Вспоминать не пришлось, так как время его остолбенения вышло, и пришлось обернуться.

– Привет, Одри, – притворно улыбнулся Хавьер, наблюдая за тем, как к нему подбегает его бывшая одноклассница. Это была ухоженная и сверкающая дороговизной блондинка, в миниатюрном красном платье, кричащее своим видом «заметь меня!».

– Сколько я тебя уже не видела, – сказала Одри, обнимая бывшего одноклассника и случайно ударяя его по лицу одним из своих пакетов, которые держала в руках, – Прости, я все такая же неловкая.

– Как живешь? – спросил Хавьер, пытаясь скрыть безразличность за маской дружелюбия. Конечно, Одри была слишком наивна и глупа, чтобы заметить притворство парня. И это еще больше разочаровывало.

– Да я отлично, на днях отец купил мне дом в Бласко Сьюдад! Твоя семья, кажется, там живет, да?

– Да, и я вместе с ней, – заметил Хавьер, ничуть не смущаясь. Бывает такое, что диалог только начался, а ты уже чувствуешь от него трупный запах.

– До сих пор?! – удивилась девушка, не убирая с лица широкой улыбки, – Почему так? Кто-то болен?

– Нет, просто не вижу смысла переезжать от родителей, – пожал плечами парень, ему все тяжелее было скрывать свое безразличие, но он держался, – У нас большой дом, и мы отлично ладим.

– А твой младший брат тоже живет с вами?