Ты моя одержимость

Пока все громко считают до двенадцати, она что-то шустро пишет на бумажке, затем сжигает ее и, утопив пепел в шампанском, выпивает до дна.

– Что загадала? – спрашивает тетя Рита.

– Не скажу, не сбудется! – отвечает Лера.

А я уже точно знаю, что мое желание вряд ли сбудется, даже если я дам обет молчания. Смотрю на смеющуюся над шутками моего отца Леру и ненавижу самого себя за медлительность. Я понял, что люблю ее, в шестнадцать, но, несмотря на довольно большую девчачью фан-базу, боялся сказать ей об этом. Боялся, что это будет не взаимно и что мое признание разрушит нашу дружбу. И вот теперь у нее есть парень…

Я влюбился в свою лучшую подругу. Я решился сказать ей об этом. Но слишком поздно.

Глава 2

У кого-то день начинается с кофе или с завтрака в постель, мой же – со звонка нашего автомеханика Георга, с акцентом кричащего в трубку про то, что ему надо срочно уехать, его надо подменить и что дома какое-то ЧП: сын обосрался или что-то в таком духе. Приходится незапланированно встать в семь пятнадцать и так же незапланированно остаться без завтрака. Благо до нашей с отцом мастерской ехать всего ничего, поэтому ровно в восемь переворачиваю вывеску на «Открыто».

Георгу повезло, что сейчас не сентябрь и мне не надо гнать в институт на пары, иначе он поехал бы на работу вместе с обосранным трехлеткой. Интересная, конечно, неделя: двое в отпуске где-то под Геленджиком, один на больничном, теперь и этот.

Вдобавок ко всем рабочим приколам добавляется еще и стройка дома, в который я планирую успеть съехать от родителей к Новому году. Там тоже всё не слава богу: то задержки, то бракованные материалы, то еще какая-нибудь подобная история. В общем, стройка идет всего полгода, а я уже знатно задолбался. Мог бы поступить проще и купить готовую квартиру поближе к институту. Но, прожив с родителями в частном доме больше десяти лет, уже не могу представить свою жизнь в квартире, пусть даже просторной. Да и жить далеко от мастерской тоже не хочется.

Вечером возвращаюсь домой – в нос ударяет запах явно подгоревшей картошки. Мама все никак не уймется и, видимо, снова решила попробовать себя в качестве примерной хозяйки и хранительницы очага, только вот из-за этих попыток страдаем мы с отцом. Давно твердим ей нанять экономку или домработницу, но мама упорно продолжает игнорировать все, что касается этой темы. Непонятно только, как можно сжигать картошку каждый раз, если есть духовка за сто кусков и прилагающийся к ней таймер.

– Па, ма, я дома! – кричу, предупреждая о своем приходе, и сбрасываю кеды. – Не утверждаю, но предчувствие, что картошке там уже поплохело.

– Очень смешно! – кричит в ответ из кухни мама. – Это кажется, что она подгорела, на самом деле это прямо самый сок.

– Ты так всегда говоришь, а потом я зубы не могу нормально почистить.

– Цыц!

Цыц так цыц. Это же у нас офигеть какой аргумент!

– А вообще, я не просто так готовлю ужин, – мама выходит в коридор и становится напротив. – У нас с отцом для тебя сюрприз.

– Ленок, на то он и сюрприз, что о нем говорят за столом и вместе, – вмешивается папа, обнимая маму со спины.

– Ну, колитесь уже.

– Лера поступила в институт! – радостно произносит мама.

– Так, и?.. Думал, это было понятно еще в июле.

При упоминании имени девушки внутри, как всегда, все переворачивается. В том, что она умница и сможет поступить, я никогда не сомневался, но все еще не до конца понимаю, с чего родители решили заговорить об этом сейчас. В чем сюрприз-то?

– И она поступила в институт не в своем городе, – продолжает мама.

– Та-а-ак…

– Сын, ну что тупишь, Лера поступила в твой институт! На художественный факультет.

Нет. Только не это.

– И давно вы об этом знаете? – спрашиваю родителей.

– Месяц. Не злись, она просила тебе не говорить раньше времени.

«Не злись»? Да я в тотальном афиге от происходящего!

– Теперь вы, как и мечтали, будете учиться вместе! – оживленно продолжает мама. – Ты рад?

– Ага.

Ни черта я не рад. Мало, что ли, институтов в ее городе? Зачем ей приезжать сюда? Зачем быть так близко? Чтобы что? Чтобы я каждый день сходил с ума при одном взгляде на нее и думал о том, что ничего не могу с этим сделать?

– А как же этот ее Миша? – спрашиваю вроде бы осторожно, но убрать сарказм из голоса все равно не получается.

– А что Миша? Мы с твоим папой тоже в разных городах учились, приезжали друг к другу.

Зашибись. Мне что, еще его рожу терпеть тут? Мечтал и видел, что буду смотреть, как этот Миша лапает мою Леру. Сидели бы в своем Сочи вместе и дальше.

– И когда она приезжает?

– Послезавтра.

Трындец.

– Так рано?

– Почему рано? Как раз успеет подготовиться к учебе. Ты с ней по городу погуляешь, она уже несколько лет здесь не была. А я завтра подготовлю ей комнату.

А вот с этого момента поподробнее…

– В смысле подготовишь комнату?

– Ну а как? Ты же не думал, что она в общежитии жить будет?

Вообще-то именно так я и думал.

– Лера наша семья, поэтому, конечно же, она будет жить с нами.

Это не просто плохая идея, это пипец какая плохая идея.

– Ей же уже восемнадцать. И в общаге весело, как я слышал.

– Сын! – возмущенно прикрикивает мама. – Мы думали, ты обрадуешься.

– Я уже говорил, что рад.

С той новогодней ночи прошло около двух лет. И за эти два года с Лерой мы виделись крайне редко. Я перестал приезжать с родителями в семейный дом, предпочитая отмечать такие праздники, как Новый год, в шумной компании друзей. Не то чтобы я хотел этого, но так хотя бы мог не пересекаться с Лерой. Она была счастлива с каким-то другим парнем, и, похоже, я слабак, раз просто не мог за нее порадоваться. В эти годы я встречался с разными девушками в надежде на то, что когда-нибудь мне обязательно полегчает или что она с этим Мишей расстанется. Но легче не становилось. И с Мишей у них тоже все было хорошо. Я делал вид, что мне это безразлично, а затем срывался, снова и снова просматривая ее фотки в соцсетях и вслушиваясь в каждое слово родителей о ней.

Лера решила пойти до одиннадцатого. Хочет потом поступать на художника. – Хорошо, умница, у нее все получится.