Простейшие

Постель была настолько удобна, что в сон Марина провалилась сразу же, как только её голова коснулась подушки.

На рассвете Марину разбудило очень мелодичное трогательное пение на арабском, доносящееся издалека и перекликающееся с такими же песнопениями. Вскоре полифония музыки, казалось, заполнила своим благословенным звучанием всё вокруг. Марина заслушалась. Она много читала о жизни мусульман и кое-что знала: это призыв к первой молитве, – поняла она.

Этой ночью ей приснился он, во сне они танцевали… кто этот «он», ответить себе она бы не смогла, – она не запомнила ни внешности, ни самих ощущений, впрочем, как всегда после таких снов… Мужчина вёл её в танце, чуть поддерживая за талию, он был очень близко от неё, и они смотрели друг на друга, не отрывая глаз. Как же ей это нравилось, просыпаться не хотелось. Она вдруг вспомнила, как неловко получилось тогда в холле: как же она взволновалась, когда схватили и куда-то потащили её чемодан… Но кто знал, что так принято в дорогих отелях. Побежала за носильщиком. Ну не дура ли?!

Этот день и последующие для Марины слились в один яркий солнечно-морской праздник.

Время летело незаметно. Утром она шла на завтрак, после – на пляж, где проводила восхитительные часы, проголодавшись, отправлялась в пляжный бар, где столы были накрыты лёгкими закусками и наливали прохладительные напитки, кофе, чай. Затем было время обеда, и Марина, приняв душ и переодевшись, шла в один из ресторанов. Потом обратно на пляж, где она загорала, купалась, читала книжку, а иногда и погружалась в послеполуденную дрему, загипнотизировано глядя на неподвижную, сверкающую отражением солнца гладь моря.

Интересны были пляжные обитатели, как она называла работников пляжа и барменов с официантами, и отдыхающих, которых было не так много, но публика собралась разношёрстная. Впервые Марина видела иностранцев, да ещё и в таком количестве. Её удивляло, как не стесняются многие дамы загорать топ лес, а некоторые и вовсе нагими. У самой Марины купальник был закрытый, как у женщины стеснительной и не очень довольной собственным, уже тронутым увяданием телом, и она носила длинные сарафаны или парео, скрывающие ноги от любопытных мужских глаз, коих полно было и на пляже, и на территории отеля. Где бы она ни появилась, везде её провожали долгими томными восхищёнными взглядами, а некоторые и шептали что-то ей вслед. Столько восхищения ей не выказали за всю её жизнь, сколько она получила всего за первые дни здесь. Один из официантов, засмотревшись на неё, даже поднос с посудой опрокинул. Было столько шума, грохота, насмешек и саркастичных похлопываний по плечу его сотоварищей. Пару раз к ней, когда она загорала на своем лежаке, подходили торговцы экскурсиями и массажа. Сколько-то денег она, конечно, с собой привезла, но твёрдо решила: в этот раз никаких экскурсий, кроме тех, что включены в пакет. А массаж… Это, конечно, нужная вещь, рассуждала Марина, но узнав, что массажисты в этом массажном салоне только мужчины, отказывалась, невзирая на уверения в профессионализме и опытности. «Знаем мы вашу опытность…» – в душе ворчала Марина, вспоминая ужасную историю своей случайной попутчицы Валерии. Хоть там и не массажист был, но какая разница. Мужчинам одно только и нужно! – таково было мнение Марины, и она решила и от массажа воздержаться. Чем не отдых – наслаждаться солнцем, морем, вкусной едой, вечерними шоу, не выходя за территорию отеля. Ей и здесь хорошо.

Были на пляже и русские. Несколько семей с малолетними детьми, влюблённая парочка или молодожёны, одиноких женщин разных возрастов было больше всего. Были и смешанные пары – он египтянин, она русская. А может, и иностранка? Невольно обратишь внимание на них… такие пары очень контрастны. Интересно было наблюдать за ними. Он такой весь холёный, в солнцезащитных очках, при хорошем телефоне, молодой и знойный, с накачанным телом, всегда идёт первым, расстилает полотенце себе, ей. Она – в большинстве случаев старше. Во всех этих женщинах Марина усмотрела нечто общее – сильную привязанность к своему спутнику, гораздо более сильную, чем его к ней. Было в этих женщинах что-то заискивающее и покорное, но проскальзывало и властное, хозяйское. Она ловила себя на том, что ей нравятся смешанные пары гораздо больше, чем свои. Ещё она обратила внимание, что не видит ни одного одинокого мужчины… «Эх, жаль…» – вздохнула Марина про себя.

В первый же день привлекла к себе внимание некая одинокая пожилая дама в смешной панаме с эмблемой, изображающей голубя и планету под ним, и надписью красным на белой футболке «Справедливость против лжи!». Лет даме было чуть больше шестидесяти, она была очень активной и громкой – её крикливый голос был слышен постоянно и отовсюду, она то болтала по телефону, то общалась с пляжными обитателями. Сразу видно – здесь она завсегдатай, «своя». Небольшого роста, очень полная, зрительно казалось, в ширину она больше чем в высоту. Купальники у неё были все яркие, открытые более чем положено в её возрасте, а парео – прозрачными. Встречала её Марина только на пляже. Не было её видно ни на территории, ни в ресторанах. Она была знакома со всеми. С ней здоровались бармены и пляжные охранники, разговорившись, надолго усаживались возле её лежака продавцы экскурсий и массажа, о чём-то шелестели потихонечку, показывали друг другу что-то в своих телефонах, затем вместе дружно гоготали над какими-то шутками, которые отпускала то она, то они, ударяли по рукам и хлопали друг друга по плечам… Видно было, дама очень дружелюбна и контактна.

Лариса

Марина никогда не видела её в воде, словно моря вовсе не существовало. Она своеобразно проводила время: либо загорала с закрытыми глазами или стучала по клавиатуре своего огромных размеров телефона (а может, и планшета?), перед этим обильно опрыскавшись жидкостью для или против загара, либо в тени своего зонта болтала по телефону или общалась с пляжными обитателями.

Так получилось, Марина познакомилась именно с ней. В тот раз их лежаки оказались рядом, и не разговориться женщины не могли. «Зинаида Фёдоровна Жулина», – бойко представилась дама Марине, сразу же сунув ей в руку свою визитку, которую выудила из нагрудной сумочки. «Очень приятно, Марина…» – в ответ представилась собеседница. Глянула на визитку. Так и есть… Она не ошиблась в своих предположениях. Как и предполагала, дама высокого статуса: Зинаида Фёдоровна – депутат. Здесь она на отдыхе, на время депутатских каникул. Но остановилась не в отеле. Зачем ей отель, если у неё в Хургаде свое жильё, недавно приобретённое. Но питается она в отеле – показала Марине отельный браслет. «Всё включено!» – радостно сообщила она. Ей очень нравится здешний пляж, поэтому она и выбрала его. «И наших здесь много, русских. Многие знают меня… мало ли, вдруг кому чего понадобится. Депутатская корочка делает чудеса. Своих не бросаем». Марина восхищалась и кивала – какая же молодец, на чужбине, вдали от Родины, своим, конечно же, может понадобиться любая помощь! Зинаида Фёдоровна в свою очередь стала живо интересоваться жизнью Марины, что да как… кем трудится в Москве, замужем ли, есть ли у неё кто в Египте, мужчина, может, муж здесь? ОРФИ, не ОРФИ…

Но Марине было лень отвечать на вопросы, показавшиеся слишком фривольными от совсем незнакомого человека, ну и что, что депутат… К тому же зной становился всё более «кусачим», светило окончательно выкатилось в зенит, и с центра небосвода нещадно палило и жалило, не жалея ничего вокруг, так что не терпелось удалиться в прохладу своего номера. Вежливо попрощавшись, она стала собираться. «Разные бывают люди…» – заключила Марина.

Вечером после ужина, традиционно исполненного в стиле «шоу поваров», в баре Марина познакомилась с местной русской дамой – пианисткой Ларисой. Симпатичная молодая женщина с певучим голосом. Она была в вечернем поблёскивающем стразами длинном платье с открытыми плечами. Тёмно-русые волосы уложены в высокую причёску. Лариса была похожа на куколку. Она исполняла русские романсы, аккомпанируя себе. Были в её репертуаре ещё какие-то пьесы и композиции, но все присутствующие в баре заслушивались именно романсами в исполнении Ларисы. Марина даже всплакнула, когда прозвучали последние аккорды чувственного романса «Гори, гори, моя звезда». Ей захотелось сделать что-то приятное пианистке, и она заказала бармену свежевыжатый сок манго, который ей самой очень нравился.