Белая ворона, или Дневник ненормальной женщины

–Прости меня дочка.

Я закрыла лицо руками и не смогла сдержать своего крика и плача.

–Прости, дочка, что не сберегла твоего Пирата. Я пока ехала в автобусе, всю дорогу плакала.

–Какая смерть. Какая любовь и преданность. Боже, почему собаки так любят людей? Почему они так преданы одному человеку? Тут же были люди, еда, вода, он бы мог жить, он же не один был. Что за нечеловеческая любовь убила его? Может быть в прошлой жизни наши души любили друг друга? А в этой жизни встретились в других обстоятельствах. А я его предала, бросила, его сердце не выдержало разлуки. Почему он в этой жизни пес, а не человек, не мужчина? И такая у нас с ним бала бы любовь.

Я вспомнила своих мужчин, которых я бросила, которым я, по своей закомплексованности, разбила сердце.

–Однако не факт, что была бы любовь, я же не такая как все, я просто не нормальная, я мучаю всех – и себя, и других. Но я же не виновата, что мне попадаются только такие не серьезные мужчины. Если бы мне встретился такой мужчина, как мой Пират, который был бы предан мне, как мой Пират, который бы любил меня, как мой Пират. Я бы отдала ему все, что у меня есть – и руку, и сердце, и любовь, и всю себя без остатка. Но это только мои мечты и сказки, такого в жизни не бывает. А в жизни только грязь, ложь, предательство, лицемерие и еще очень много чего плохого.

Я боялась заходить в квартиру, я знала, что там нет моих любимых собачек – Волчонка и Пирата. Хорошо, хоть Волчонок хорошо устроилась. Женщина говорила, что ей муж сделал новую, хорошую будку.

А Пирата, его вообще теперь уже нигде нет, моего любимого Пирата, с позолоченными, бархатными ушками. Я помню, как-то он заболел или затосковал, прихожу с работы, а он ничего за день не ел. Сидел один в темном коридоре. Я налила ему в миску свежий кефир, села рядом с ним и плачу.

–Пират, миленький, почему ты ничего не кушаешь, кушай пожалуйста! Если ты не будешь кушать, ты умрешь, а если ты умрешь, что я без тебя буду делать, как я буду без тебя жить? Я ведь тебя люблю. Он свою лапу, с огромными когтями, положил мне на руку, мне даже стало больно от его когтей, голову положил на плечо, притулился ко мне весь, я его обняла, глажу, поднесла ему миску, и он начал есть. Я была в шоке, как будто он меня понимал, о чем я ему говорила. А мы люди, говорим на одном языке и иногда не понимаем друг друга.

–Пират, как он мог без меня умереть, я бы приезжала, с ним гуляла, играла, разве нельзя было меня ждать? А может сердцу не прикажешь? Зачем существует такая любовь, которая убивает? Кому она нужна? И что вообще такое любовь, если она разбивает сердце, забирает жизнь? Почему она такая жестокая.

Я шла домой, боялась, что встречу на улице мальчишек, они снова будут смеяться надо мной. Дома я опять плакала, вспоминая моих собачек, особенно Пирата. Он так и стоял у меня перед глазами, как он бегал по улице, на поводке, так неуклюже, как медвежонок, а его ушки поднимались вверх, потом падали в низ и хлопали его по мордашке. Когда он шел по траве, нюхая землю, его уши волочились по траве, и он иногда наступал на них передними лапами. Было так смешно. Некоторые женщины, которые подходили к нему и гладили его ушки, спрашивали,

-Где твоя красивая собачка?

–Я его увезла к маме.

–Жалко.

Я видела людей у нас во дворе, которые гуляли со своими большими и маленькими собаками. Я задавала себе вопрос:

–Почему им можно иметь собак в квартире, а мне нет? Значит их соседи не жаловались, а почему мне попались такие злые, бездушные эгоисты? Почему одним можно то, чего нельзя другим? Как это все в жизни происходит? По каким таким законам живет человечество? Почему? Одни имеют все – и мужа, и детей, а другие должны страдать в одиночестве, даже собаку им не положено иметь?

Ну хоть с работой мне на этот раз повезло. Я работала в машбюро. Здесь я уже не была самая младшая. Младше меня была 19-летняя, беременная Таня. Она была невысокого роста, полненькая, да еще с большим животом, да еще в свободном, пышном сарафане. Она была похожа на колобок или на медвежонка. В свободные пятиминутки она всегда что-то писала, или рисовала.

–Что ты там все пишешь?

–Это я так отвлекаюсь, чтобы не думать о любимом.

–О муже?

–Нет, я же говорю, о любимом.

–Ты же уже замужем, у вас скоро будет ребенок, зачем ты еще о ком-то думаешь?

–Это ребенок от любимого человека.

–Почему же ты тогда не вышла замуж за любимого человека?

–Если бы было все так в жизни просто.

–А зачем все в жизни усложнять?

–Тогда было бы неинтересно жить на свете.

У нас была старшая. Она распределяла работу – опытным посложнее, кому-то попроще. Каждый час она устраивала 5-7 минутный перерыв. Тогда все машинки замолкали, наступала тишина, женщины общались, рассказывали всякие истории, новости в семье, так сказать, сплетничали чуть-чуть.

Я придумала для себя историю, что у меня есть молодой человек, он в другом городе на заработках, я его жду, мы скоро поженимся. Я боялась прошлых пересудов, которые были на фабрике, из-за которых я уволилась с работы.

– Да, все мужики хорошие пока не женятся, как женился, сразу начинает качать права.

–Да, все мужики собственники, всех нужно гладить по головке, нахваливать. Вот я, молчу, молчу дома, улыбаюсь, как дурочка, только что-то скажешь против шерсти, все, начинает психовать, орать, устраивает скандал и бежит за пузырем. Выпьет, потом спит и пьет, или ходит как дурачок, улыбается.

–Да. Хочется внимания, общения, ни поговорить, ни обсудить, лишний раз боишься что-то сказать.

–А я с бывшим как разошлась. Прихожу домой с работы, говорю своему: сейчас видела Машку, соседку, что-то она так сильно на сына кричала, ругалась. А он говорит: -Зато она хорошо трахается. Сказал и выпучил глаза от удивления, видимо, сам не ожидал, как у него вылетело это признание, во дела!

–И ты его выгнала?

–Естественно.

–Зина, а у тебя твой парень ревнивый?

–Да я ему, вообще то, не давала повода для ревности.

–А им не надо давать, есть нормальные мужики, а есть такие бешеные ревнивцы. Я слышала, что это тоже болезнь.

–Я вышла замуж, так он первое время так ревновал, что его аж трясло. Говорит: куплю тебе пояс верности, буду на день закрывать его на ключ, а вечером, как придешь с работы, открывать. Я говорю: а что, есть такие? Говорит: надо поискать, или самому сделать. Вот, не больной ли? Я говорю: а как я днем в туалет ходить буду? Не знаю, может терпеть будешь. Ты что, больной? Как это терпеть?

–А у нас соседка такая ревнивая. Встречаю ее утром, хотела поговорить. Она говорит: погоди, некогда, я за мужем слежу. Спрашиваю: ну как, выследила? Нет пока.

В обед мы ставили чайник, пили чай, садились все за небольшой столик, закрывали двери на ключ, чтобы никто не мешал и кушали каждый свое, что принес из дома или купил в буфете и угощали друг друга.

Старшая, Тамара, она была строгая, но справедливая, добрая и деловая, она никогда ни на кого не кричала, не психовала и защищала нас от придирчивых начальников отделов. Они все разные, но очень хорошие, я их полюбили, это была моя семья.

Таня ушла в декрет, я здесь осталась самая молодая. Как-то приходит начальник одного отдела.

–Что-то вас здесь слишком много, мне нужна помощница в отдел, а вы тут сидите, не работаете.

–У нас пятиминутка по законодательству. Через каждые 45 минут машинистка должна отдыхать 15 минут, у нас тяжелая работа, должны отдыхать глаза, руки и мозг. А без отдыха наделаем много ошибок, вам нужны много ошибок?

–Отдай мне новенькую в отдел.

–Ничего не знаю, иди в отдел кадров. И меня ему отдали.

-Вот твой стол, садись и работай.

–А что делать то?

–Сейчас дам тебе работу. Он был мужчина лет 50, очень медлительный и задумчивый. Медленно подошел к шкафу, открыл его, начал доставать книги и начал их класть на стол. Положил на мой стол листочек.