Укроти меня, или Грани возрождения

– Да он надоел уже врать и накалять обстановку, – проворчал Грей, на коленях у которого как раз лежал выпуск газеты, вчерашней, кажется, судя по знакомому мне заголовку.

– Генерал слеп и воюет не против того, против кого действительно нужно воевать, – покачала Миа головой.

– Здесь не только фортемины прокачивают свои теневые навыки, – вновь обратилась ко мне Агата. – В течение года сюда и инквизиторы приходили. По разным причинам приходили… Довольно много магов. В принципе, нас тут примерно половина фортеминов и половина инквизиторов, наверное, да? – вопросительно глянула она на ребят за столом.

– Не, ну инквизиторов больше половины, – возразила Патрисия и повернулась ко мне. – Теневые стороны можно не только у фортеминов раскрыть, и Кэл серьезно занимается тем, чтобы как можно больше магов безопасно обучить теневой магии. Всех желающих, кто сам сюда приходит. Правда есть тут и те, кто способностей к теневой магии не имеет, но все равно пришел сюда и остался тут… по разным причинам.

– Он занимается с каждым как индивидуально, так и устраивает нам почти ежедневно групповой разнос, – Агата мученически возвела глаза к потолку. – Тот еще тиран во плоти, когда дело касается обучения.

– Ну вот видишь, а ты еще на Ильфорте жаловалась раньше, – раздался чей-то насмешливый голос со стороны двери. – А оказалось, что он не такой уж тиран, да-а-а?

Я с удивлением уставилась не на абы кого, а на своего старшего брата, вошедшего в комнату с кружкой чего-то горячего в руках. Судя по аромату, это был его любимый кофе с ванильным сиропом.

– Эрик? – опешила я. – А ты что здесь делаешь?

Вот уж кого я вообще не ожидала здесь увидеть…

– Пью кофе, – невозмутимо ответил Эрик. – Ходил на кухню заварить себе. А то никто не позаботился о том, чтобы меня побаловать кофейком, приходиться баловать самого себя.

– Логично, – фыркнула я. – И часто ты тут просто сидишь и пьешь кофе?

– Да почти каждый день, – ответила за него Агата. – Эрик тут частый гость. Он постоянно зависает в кабинете с Калипсо. Они забавно скандалят «со спецэффектами», потом ржут, потом опять скандалят, потом что-нибудь жрут и расходятся до следующего вечера.

– Лаконичнее и не скажешь, – фыркнул Эрик.

Он по обыкновению был одет во все белое: белая рубашка, белые брюки, такая же белая мантия, наброшенная на плечи. Он даже белые ботинки умудрялся носить так, что на них никогда не было ни единого пятнышка.

Он обнял меня и усмехнулся, глядя на мое укоризненное выражение лица.

– Ну что ты на меня так смотришь? Да, я торчу тут почти каждый вечер. Никто, кстати, не снимал с меня обязанностей курировать Калипсо. Я всего лишь продолжаю выполнять свою работу.

– Но ты же продолжаешь работать в инквизиции… Тебя что, ни разу не засекли около Теневой пелены? За весь год ни разу не засекли? Да ну я не верю!

– Ну а как меня могут засечь? Я же не дурак, чтобы переходить Теневую пелену у всех на виду. Просто шагаю сюда сразу из Армариллиса, и обратно так же, делов-то, – произнес Эрик с невозмутимым выражением лица. – Обычная телепортация тут не проходит через Теневую пелену, но я один раз проложил себе маршрут, так и брожу по этим путям.

– Ты… Ты… – у меня слов не хватало от возмущения, сама не заметила, как сжала полупустую кружку в руках до побелевших костяшек пальцев. – И ты молчал?! Всё это время ходил сюда, как к себе домой, и молчал?! Ты ведь ни разу даже не намекал на то, что видел Калипсо и… и всех остальных! Ни намека, ни словечка!

– А я говорил, что Лора будет злиться. – тихонько шепнул Дельсон, переговариваясь с Дэйоном.

Но я не слушала и продолжала шипеть на Эрика рассерженной гусыней, мечтая запульнуть кружку ему в лоб.

– Я там с ума сходила от неизвестности в Штабе, а ты-ы-ы!!! Ты мог меня успокоить в любой момент – и даже не думал делать это?! Вот только не говори, что ничего не мог сказать, потому что так надо!!

С удовольствием вцепилась бы сейчас в него и потрясла как следует, если бы силы на то были…

– Могу и не говорить, но так действительно надо, – усмехнулся Эрик и показал мне свою ладонь, где на секунду проявилась круглая руническая печать. – Я дал Калипсо клятву неразглашения, видишь? Сложную, чтобы ни я никому не мог выдать информацию, и чтобы из меня ее не могли взять и вытащить помимо моей воли.

Я возмущенно фыркнула и скрестила руки на груди, продолжая исподлобья смотреть на брата.

– Ох уж эти клятвы… А без них никак нельзя было обойтись?

Эрик покачал головой.

– Прости, Лора, но действительно нельзя. Думаю, будет лучше, если сам Калипсо расскажет тебе, почему. В этот раз даже Ильфорте не в курсе моих похождений по эту сторону Излома. Он может догадываться об этом сам, но я лично никому ничего не говорил и не намекал на свои, эмн, теневые похождения. Звучит забавно, да?

– Черт, Эрик, я тебя сейчас знаешь как ненавижу?! – я от души стукнула брата кулаком по плечу.

– Это у вас с Кэлом общее отношение ко мне, – отмахнулся Эрик. – Мне не привыкать. Он каждый раз мечтает меня придушить.

Мои губы дрогнули в улыбке.

– Как он тебя не прибил еще?

– А он не может, – усмехнулся Эрик, с шумом отпивая кофе из высокого граненого стакана. – Он же сам клятвенно обещал, что не причинит вреда никому, кто перейдет Теневую пелену без темных мыслей и желания навредить ему. На своей магической Искре поклялся. Ну вот, я, как видишь, вреда причинить не желаю. Поэтому ему остается только орать на меня от возмущения и швырять в меня всякими предметами и заклинаниями, выпуская пар. Это даже забавно. Но выгнать он меня не может, потому что я все-таки приношу ему пользу и помогаю в работе.

– Ладно… Главное, что с вами всеми всё хорошо… – облегчённо выдохнула я, оглядывая ребят, собравшихся в комнате. – Я верила, что с вами всё хорошо! Все мы верили… Но почему никто из вас не пытался с нами связаться? Хоть бы какую весточку оставили…

– С чего ты взяла, что мы не пытались? – грустно улыбнулась Агата.

Я нахмурилась.

– А вы пытались?

– Еще как, и много раз. Увы, безуспешно.

– Но почему?..

– Думаю, будет лучше, если тебе об этом расскажет сам Калипсо, – произнес Эрик.

Я тяжело вздохнула, обхватив руками свои колени.

– Может, мне самой его найти? А то, может, он заперся в своем кабинете и не хочет оттуда выходить… Где, кстати, его кабинет находится?

– Да скоро он сам должен прийти, – ответила Агата, глянув на наручные часы. – А что касается его кабинета, то он находится в соседнем здании. Но Кэл туда никого не пускает, кроме Эрика. Думаю, он бы и Эрика не пускал, но наш местный господин Пророк – это такое вредное исключение, что его проще впустить куда не просят, иначе потом хуже будет, – Агата весело подмигнула Эрику. – Так что о том, что происходит за дверьми этого кабинета знают только Кэл и Эрик.

– Разврат там происходит, – с ехидной улыбочкой произнес Эрик, допивая кофе. – Теневой разврат. Слабонервным вроде тебя свидетелем этого безобразия лучше не быть.

– Это ты меня называешь слабонервной?! – искренне возмутилась Агата.

Они шутливо переругивались какое-то время, а я просто слушала их с улыбкой. Их, других коллег – и улыбалась так широко и открыто, как ни разу еще не улыбалась за прошедший год. Кажется, мои лицевые мышцы были в шоке от такой неожиданной нагрузки.

А потом сердце мое ухнуло в пятки, когда я перевела взгляд на дверь и увидела Калипсо. Он вошел бесшумно, без единого звука и шороха. Я почувствовала его лишь по давящей ауре и резко изменившейся атмосфере в комнате.

Волосы его за год сильно прибавили в длине и сейчас были Калипсо где-то до пояса. Калипсо вообще стал еще больше напоминать внешне своего отца. Ярким отличием были разве что серьги в виде кинжалов в ушах, да пирсинг в брови. Серьги и колечко-пирсинг, кстати, раньше были серебряные, сейчас Калипсо сменил их на золотые.

Он действительно сильно изменился… И дело было даже не во внешних изменениях, а в тех магических вибрациях, которые возникали рядом с Калипсо. Если раньше я просто всегда ощущала его очень сильным фортемином, то сейчас у него была совершенно четкая аура верховного мага. Такую ауру я, пожалуй, мало у кого видела… Вот разве что у Наставника была такая же плотная аура. Странно было ощущать похожую энергетику от Калипсо… Непривычно.

Руки в карманах, взгляд такой тяжелый, напряженный. Он молча смотрел на меня, войдя в комнату и остановившись у двери.