Ночные страхи

– Потому что они приколочены к полу!

– Что за бред?! – отмахнулся Валентин. – Не может быть.

Он наклонился, взялся за туфли и слегка потянул. Туфли не сдвинулись с места.

– Вот видишь! – воскликнул Хью. – Проси прощения. И согласись, это как-то не слишком обычно: обнаружить в комнате странную пару туфель, прилипших к полу.

Вместо ответа Валентин потянул туфли сильнее. С тем же успехом.

– Ничего не получится, – сказал Хью. – Они то ли прибиты гвоздями, то ли приклеены, то ли я даже не знаю. К ужину еще не звонили, давай все-таки позовем Франклина. Может быть, он поможет нам разгадать эту загадку.

Когда явился дворецкий, вид у него был смущенный и даже встревоженный, и он удивил джентльменов, заговорив с ними первым.

– Вы ищете мистера Манта, сэр? – обратился он к Валентину. – Я не знаю, где он. Искал его по всему дому, но не нашел.

– Это случайно не его туфли? – спросил Валентин.

Они не могли отказать себе в удовольствии наблюдать, как Франклин наклонился, чтобы поднять туфли, и нахмурился в замешательстве, не сумев оторвать их от пола.

– Это наверняка туфли мистера Манта, сэр, – с сомнением проговорил он. – Наверняка. Но что с ними такое? Почему они не поднимаются?

Друзья весело рассмеялись.

– Вот и нам тоже хотелось бы знать, – сказал Хью Кертис сквозь смех. – Мы поэтому вас и позвали. Думали, вы нам подскажете.

– Это и впрямь туфли мистера Манта, – пробормотал дворецкий. – Наверное, там внутри что-то очень тяжелое.

– Чертовски тяжелое, – кивнул Валентин, изобразив шутливую серьезность.

Все трое как завороженные уставились на подошвы туфель, которые располагались так близко друг к другу, что между ними прошел бы один большой палец, а два больших пальца уже не прошли бы.

Дворецкий опять наклонился и принялся с опаской ощупывать туфли с боков. Это было не так уж и просто, потому что туфли плотно прижимались к полу, словно на них давил сверху какой-то невидимый груз.

Когда Франклин распрямился, его лицо было белым как мел.

– Там внутри что-то есть, – испуганно проговорил он.

– На ногах ботинки, а в ботинках ноги, – беззаботно пропел Валентин строчку из шуточной детской песенки. – Может, там деревяшки?

– Там что-то мягкое, – сказал дворецкий. – Можете сами пощупать.

Они переглянулись, и в комнате явно почувствовалось напряжение.

– Есть лишь один способ узнать, – внезапно объявил Хью Кертис решительным тоном, которого от него никто не ожидал.

– Как?

– Надо их снять.

– Что снять?

– Туфли, дубина!

– С чего?

– Вот сейчас и узнаем, тупой болван! – Кертис почти кричал. Встав на колени, он рывком развязал шнурки на одной туфле и попытался ее стянуть.

– Вроде пошла, – сообщил он. – Валентин, обхвати-ка меня за пояс и тяни. Вот молодец. Пятка мешает, сейчас мы ее…

Внезапно туфля снялась.

– Там только носок, – прошептал Валентин. – Такой тонкий.

– Да, но стопа внутри очень даже нормальная, – воскликнул Кертис странным громким голосом и заговорил быстро-быстро, захлебываясь словами: – А вот, видишь, лодыжка, и вот тут она уходит в пол; он, наверное, был невысоким, миниатюрным, я-то ни разу его не видел. Смотри, все так расплющено…

Глухой звук удара заставил их обернуться.

Франклин упал в обморок.

Вперед ногами[41 - © Перевод. Д. Шепелев, 2020.]

Новоселье в Лоу-Трэшолд-Холле не привлекло особого внимания общественности. Разве что местная газета уделила этому событию полколонки, да еще один-два ежедневника восполнили обычное для августа мелкотемье фотографиями дома. Все они были сняты с одного ракурса и изображали длинное, приземистое здание в стиле королевы Анны, с квадратной зубчатой башней, очевидно построенной значительно раньше самого дома. На первый взгляд строение напоминало бывшую церковь или даже небольшой железнодорожный состав, вставший на вечную стоянку в парке. Фотографии сопровождались подписью примерно следующего содержания: «Усадьба в Саффолке, пустовавшая полтора века, вновь заселяется», а также: «На снимке: мистер Чарльз Эмплфорт, владелец Лоу-Трэшолд-Холла (слева), сэр Джордж Уиллингс, архитектор, руководивший реставрацией данного примечательного памятника средневековой архитектуры (справа)». Голова франтоватого, чем-то неуловимо похожего на лорда Дизраэли мистера Эмплфорта казалась нанизанной на флагшток его нового владения и торжественно улыбалась седовласому, круглолицему сэру Джорджу Уиллингсу, который сдержанно улыбался в ответ, напоминая воздушный шарик, маячивший над крылом королевы Анны.

Если судить по фотографии, время пощадило Лоу-Трэшолд-Холл. Только опытный наблюдатель мог бы заметить, как сильно пришлось подновить старую кладку. Особенно убедительно смотрелась башня. Что же касалось садов, спускавшихся к обрамлявшему снимок на переднем плане ручью, то они дышали атмосферой минувших дней, как это свойственно почти всем садам. Заросшие лужайки, обнесенные истертым кирпичным забором под строительными мостками, могли бы сойти за луг только при очень богатом воображении.

Однако гостям, собравшимся после обеда в гостиной мистера Эмплфорта и внимавшим радушному хозяину – который уже не впервые расписывал все препятствия, каковые ему пришлось преодолеть в процессе реставрации, – с не меньшим трудом верилось в почтенный возраст дома. Большинство из них видели его раньше, на том или ином этапе реконструкции, и даже за несколько дней до окончания работ дом представлялся категорически незавершенным. Но теперь все изменилось. Магдален Уинтроп, чье прекрасное, выразительное лицо все еще (в сентиментальных глазах хозяина) выражало легкое разочарование, испытанное ею в начале вечера, чувствовала себя так, словно попала во дворец Аладдина. Ее одобрительный взгляд переходил от самаркандских ковров к бледно-зеленым стенам и внимательно ощупывал высокую арку, обрамленную стройными колоннами, чьи изысканные линии подчеркивались сумраком коридора сразу за ними. Все казалось таким безупречным и новым: исчезли не только признаки увядания, но и само ощущение возраста. Как это странно – не суметь найти, образно выражаясь, ни единого седого волоска в доме, простоявшем пустым полтора века! Взгляд Магдален, по-прежнему слегка озадаченный, остановился на компании, расположившейся неровным кругом перед камином.

– В чем дело, Мэгги? – спросил мужчина рядом с ней, очевидно пресытившийся кирпичами с известкой и желавший сменить тему беседы. – Ты что-то ищешь?

Миссис Эмплфорт, чье лицо под копной белых волос сохранило вполне свежий вид, что придавало ей сходство с розой в снегу, наклонилась над кремовым атласным покрывалом, которое вышивала, и улыбнулась.

– Я просто подумала, – сказала Мэгги, повернувшись к хозяину дома, отчего тот прервал свой рассказ на полуслове, – как удивились бы совы и летучие мыши, если бы прилетели сюда и увидели, насколько переменился их старый дом.

– Ой, лучше не надо! – воскликнул высокий женский голос из глубин кресла, чьи немалые размеры чуть ли не полностью скрывали говорившую.

– Что ты как маленькая, Эйлин, – произнес сосед Мэгги таким тоном, какой мог позволить себе только законный муж. – Подожди, вот увидишь фамильного призрака…

– Рональд, пожалуйста! Пожалей мои бедные нервы!

Из-за спинки кресла показалась, словно луна из-за облака, верхняя половина крошечного девичьего личика с умоляющим выражением в глазах.

– Если здесь обитает призрак, – сказала Мэгги, опасаясь, что ее первое замечание могло быть воспринято в критическом смысле, – я завидую его прекрасному жилищу. Я бы с радостью заняла его место.

– Вот-вот, – согласился Рональд. – Счастливые потусторонние пенаты. Есть тут призрак, Чарльз?

Все почтительно смолкли и обернулись к хозяину дома.

– Ну, – произнес мистер Эмплфорт, редко когда говоривший без некоторой манерности и не выдержав предварительно долгую паузу, – можно сказать, и да, и нет.