– Гаракенское розовое.
– Поднимите руки… Вот так… Оно, к счастью, легко выветривается! Катарина!
Темноволосая девушка тут же отозвалась:
– Да, госпожа Туссиана?
– Сбегай к мэтру Жужину за букетиком разумицы. Такие мелкие цветочки, – она повернулась к Бруни, – нежно-розового цвета. Они подойдут к новому платью, а их аромат приведет вас в чувство.
– Туссиана, что бы я без вас делала! – пробормотала Бруни.
Горничная иронично блеснула глазами, однако ничего не ответила.
Новое платье оказалось темно-малиновым, вышитым редкими золотыми звездами. Бруни в жизни не видела подобной роскоши!
– После ужина вас будет ожидать мастер Артазель, – пояснила Сузон, зашнуровывая обновку. – Так туго? Нет? Вот и хорошо… Свои шедевры он шьет только по ночам, говорит, старческая бессонница суть движитель вдохновения! Так что ваше свадебное платье обещает быть чем-то выдающимся!
– Только этого мне не хватало! – вздохнула Матушка, представив себя в белом, пышном и выдающемся – кочан капусты, а не невеста!
* * *
– «Твое участие в его судьбе вызовет слишком много любопытства и кривотолков»… Так Рейвин сказала тогда! – Редьярд снова выпил ласуровку, не чокаясь.
А шут, слушая друга, позабыл о выпивке. Подпер подбородок длинными сплетенными пальцами, глядел с горечью. В год рождения Арка Дрюня еще не был королевским шутом. Просто приятелем, с которым весело проводить время в бесконечных попойках. Те попойки он прекрасно помнил, а вот о событиях, происходивших во дворце, слышал из уст Редьярда впервые.
– И она была права, как, впрочем, и всегда! – вздохнул его величество и вдруг улыбнулся. – Рассудительная Рейвин… Порой мне не хватает ее мудрости, веришь, брат?
– Верю! – улыбнулся в ответ тот и вновь разлил напиток. Королеву он помнил прекрасно. – За ее величество! Виват!
– Виват! – согласился Редьярд. – А ведь были моменты, когда мне хотелось ее придушить!
– Полагаю, у нее тоже были, – лукаво блеснул глазами Дрюня, – но ты продолжай исповедоваться, братец, я слушаю!
* * *
– Присядь, дорогая!
Фирона послушно села. Раз Рейвин разрешила ей сесть в ее присутствии, значит, разговор пойдет серьезный.
– Довольна ли ты службой Первой фрейлины королевы? – между тем принялась спрашивать королева. – Устраивает ли тебя жалованье, выделенные покои?
Северянки не умели притворяться. Фирона поднялась, нервно комкая в руках платок.
– Ваше величество, со мной вы можете быть откровенной! – воскликнула она. – К чему эти заходы издалека? Вы собрались отправить меня обратно в Узамор?
Рейвин посмотрела на нее с изумлением.
– Почему ты так решила, Фирона? Разве я слыву среди людей неблагодарной? Разве забываю тех, кто был рядом со мной в трудное время?
Зрачки фрейлины расширились. Бледность будто присыпала мукой веснушки на некрасивом лице.
– Вы хотите… – прошептала она.
Быстро подойдя, королева взяла ее за руки.
– Только если ты тоже захочешь этого, дорогая! Приданое, пышную свадьбу, все, что полагается, я обеспечу! Не смогу дать тебе только любви будущего мужа. Ее ты должна будешь добиться сама!
Фирона молчала.
– Ну же! – мягко произнесла Рейвин.
Посмотрев в глаза королеве, фрейлина успела увидеть отголосок боли, давно знакомой обеим. Но все же спросила:
– Кто он?
– Ты его хорошо знаешь, – странным глухим голосом ответила Рейвин. – Графу Атрону рю Воронну прочат место Второго посла Ласурии в Крее. Как ты понимаешь, женитьба для дипломата – дело первой необходимости!
– А он согласится? – засомневалась собеседница.
– Если я прикажу – согласится! – холодно произнесла королева, и Фирона, не выдержав, закричала:
– Но как же вы? Как же?!
Рейвин осторожно высвободила пальцы. Отошла к окну. И уже оттуда сказала:
– Я жена и мать! Такова воля Пресветлой, и не мне в ней сомневаться! О твоих чувствах к нему я знала всегда, Фирона, однако это не отдалило тебя от меня… Наоборот! Нынче Индари дает тебе шанс, упущенный мной! Взамен я попрошу лишь об одном… одолжении!
Фрейлина смотрела на свою королеву с восторгом и ужасом, с горечью и обожанием. И с бесконечной преданностью.
– Для вас, ваше величество, я сделаю что угодно! – наконец сказала она.
Рейвин невесело усмехнулась:
– Дорогая, тебе придется стать матерью!
* * *
– А это, собственно, вся исповедь, – улыбнулся король, и облегчения в улыбке проскользнуло больше, нежели сожаления. – Мы с Рейв никогда не любили друг друга, однако с того момента шаг за шагом учились уважать личное пространство другого. Я не был ей хорошим мужем, но стремился делать все для Ласурии. И королева заняла место рядом. Достойное место. Да и матерью она оказалась замечательной. Жалею, что Кольке не досталось ее любви сполна, как Арку! Глядишь, и вырос бы чуток посерьезнее…
– Не вырос бы! – хохотнул Дрюня, разливая последнюю порцию ласуровки по стопкам. С сожалением потряс пустой бутылью. – По Арку видно, что он удался в мать. А Колька, уж прости, братец, вылитый ты, остолоп!
– Велю отрубить голову за неуважение к династии! – беззлобно пригрозил Редьярд. Похоже, после разговора на душе у него и правда стало легче.
– За правду? – возмутился шут. – Ты – тиран и деспот!
В дверь постучали.
– Войдите! – со вздохом разрешил король.