Стрекоза для покойника

– Элементарно, Ватсон, – засмеялась та, – ночью чаевых больше! Тебе деньги нужны?

Лука кивнула.

– Идем, познакомлю с друзьями, – сказала Муня, – вон они, обормоты, сидят, под Раисой!

– Раиса? – удивилась Лука.

Сразу представилась дородная тетка-буфетчица из университетской столовой, в белом фартучке и белой кружевной наколке в высоко взбитых фиолетовых волосах.

– Зверя видишь на стене? Вот ее все и называют Раисой! Только не спрашивай почему – повелось с незапамятных времен.

Друзей в компании Муни оказалось пятеро. Две девушки и три парня. Близняшки Оля и Юля даже одевались похоже. А вот парни кардинально различались. Александр, Саня, был невысоким крепким блондином с улыбчивой мордахой и взглядом прожженного бабника; Дмитрий, Димыч, – спокойным крупным шатеном в очках, как у Гарри Поттера, которые, несмотря на дорогую одежду в стиле casual, придавали ему вид полного фрика. Третий, Виталий, или Вит, худощавый брюнет с пронзительными голубыми глазами и резкими чертами лица, встретил Муню страстным поцелуем.

– А ты хорошенькая, Лука! – сообщил Саня, едва узнал ее имя. – Парень есть?

– Отстань, ей сейчас не до парней! – засмеялась Муня. – Возьмите нам мой любимый коктейль, а мы пока сгоняем на крышу, хочу кое-что ей показать.

Ребята понимающе переглянулись, а Лука напряглась – во всех разговорах, в самой атмосфере этого странного места она ощущала двойное дно, и ощущение было не из приятных. Во что же все-таки она вляпалась?

Мысль вернуться домой с повинной мелькнула и пропала, едва она вспомнила лицо говорящей о детском доме матери… Нет, не матери! И как теперь ее называть? Валентина Игоревна?

По кованой винтовой лестнице они поднялись этажом выше. Здесь был еще один зал, куда не доносилась музыка снизу. Полумрак, тяжелые красные шторы и диваны, обитые малиновым и коричневым плюшем, – сонный покой и скромное обаяние буржуазии. Пролетом выше оказалось темное помещение, где стояли вдоль стен запасные столы и стулья, какие-то ящики, пара холодильных камер. Отсюда наверх вела еще одна лестница, на этот раз обычная, деревянная. Муня, поднявшись по скрипучим ступеням, поманила Луку за собой.

На летней веранде, в которую переоборудовали располагавшуюся чуть ниже крышу соседнего дома, было пусто и прохладно. На небе висела почти полная луна, заливая землю жемчужным светом.

Положив ладони на холодный мраморный парапет, огораживающий веранду, Лука замерла от восторга: отсюда прекрасно просматривался старый город, мерцал огнями, подобно шкатулке с драгоценностями, где каждый дом в сиянии окон казался наборной бусиной, каждый фонарь – самоцветом, а красные и белые фары стоящих в пробках машин – разноцветными цепочками.

– Помнишь, я просила тебя рассказать о том случае с братом? Когда он руку обжег, а ты нет? – развернувшись к ней, спросила Муня. – Не из праздного любопытства и не по причине рецидива шизофрении спрашивала. Когда мне было пять лет, я упала с лестницы на даче – полезла на чердак, куда мама строго-настрого запрещала лазить, и наступила на подгнившую ступеньку. И знаешь что, я видела гниль в глубине дерева, но не придала этому значения!

– Как ты могла видеть гниль внутри? – изумилась Лука. У нее появилось ощущение, что без сигареты в таком разговоре не обойтись, и она полезла в рюкзак за новой пачкой дешевого курева, купленной в каком-то ларьке еще утром.

– Сейчас покажу, – сказала Муня и наморщила нос, заметив пачку. – Подожди, не кури! Дай мне лучше руку и закрой глаза!

«С крыши сбросит?» – спросила саму себя Лука, но пачку уронила обратно в рюкзак и взяла Муню за руку.

– Глаза! – напомнила та.

Лука послушно прикрыла веки. Что она должна была увидеть в темноте под ними?

И вдруг поняла, что темноты нет. Мир расцвел танцующими всполохами, а стена дома, стоящего напротив, приблизилась так резко, что Лука вскрикнула и отшатнулась от парапета, вырвав руку из пальцев Муни.

Та хотела было что-то сказать, но промолчала, лишь раздраженно цокнула по плиточному полу каблучком. Лука тоже молчала. С испугом граничило крайнее любопытство. Она покосилась на луну, и в ее желтом глазе ей почудилась насмешка.

– Давай еще раз! – решительно сказала она. – Прости!

– Ничего, – улыбнулась Муня, – я понимаю. Доверься мне!

Лука вновь вложила пальцы в ее теплую ладонь и закрыла глаза. Мир расцвел дивным садом, которым она не успела налюбоваться, поскольку стена дома придвинулась, гостеприимно распахивая окна. За ними перемещались призрачные силуэты, внутри и вокруг которых переливались, как нефтяные пятна на поверхности воды, поля разного свечения – зеленого, голубого, оранжевого, багрового…

– Присмотрись к нему, – услышала Лука шепот Муни, – да, вон к тому, с темной сердцевиной. Через пару месяцев он покинет этот мир, правда, я еще не вижу как…

Оцепенев, Лука смотрела, как кандидат в покойники достает из холодильника палку колбасы и отрезает кусок себе и красному длинному облаку, вьющемуся вокруг его ног. Спустя мгновение перспектива изменилась – у облака появились уши, лапы, хвост и усы, а Лука откуда-то узнала, что это кот – сиамский трехлетка по кличке Бакс.

– А теперь правее, в другой квартире, золотистый легкий силуэт и голубая искорка внутри. Это молодая женщина, и она беременна, только пока не подозревает об этом! Когда узнает, разделит радость с мужем, видишь его в другой комнате? Ему бы аппендицит вырезать в ближайшее время, а то потом будут осложнения и придется долго лечиться… А теперь на этаж ниже… Видишь старушку внутри сиреневого сияния? Мы все так светимся, кто-то бледнее, кто-то ярче. И ты – тоже!

Лука широко распахнула глаза и переспросила:

– Мы? Кто – мы?

– Мы, – серьезно глядя на нее, ответила Муня, – ведьмы.

* * *

Держа сигарету в трясущихся пальцах, Лука слушала негромкий голос подруги. Та рассказывала о хранителях, что с незапамятных времен жили рядом с человеком, оберегая его от капризов природы, а природу – от слишком агрессивного вмешательства людей. Однако первоначальная цель хранителей, увы, спустя всего несколько человеческих поколений стала неактуальной, поскольку освоение новых территорий шло с ужасающей быстротой. И была заменена на более простую – сохранение тайных знаний о природе в частности и мироздании в целом.

– Человек так или иначе взаимодействует с миром, в котором обитает, – говорила Муня, – но это взаимодействие может быть куда глубже и обширнее привычного людям. Многие практики, сохранившиеся до наших времен, базируются на этих знаниях, используя, впрочем, собственную терминологию и философию.

– Ты как по книге читаешь, – с завистью заметила Лука и вышвырнула за парапет сигарету, скуренную до фильтра. – Значит, ты считаешь, что я – одна из… хранителей?

– Хочешь, я покажу, как тебя вижу? – мягко спросила Муня.

Лука храбро протянула ей руку.

Странное ощущение – наблюдать себя со стороны. Невысокую угловатую брюнетку с каре и неровно подстриженной косой челкой, с чуть вздернутым носом (хотелось бы, чтобы он был похож на нос Шарлиз Терон, но не сложилось), маленькими аккуратными ушами (на левом – три кольца и одна подвеска с черепушкой, на правом – два), с полными губами (слишком толстые!), в футболке с романтичным черепом, джинсах в обтяжку – внутри воронки густого сиреневого цвета с искрами: красными, белыми, синими и черными. В восприятии Муни воронка не выглядела пугающей, наоборот, она будто закрывала Луку от мира, оберегала, как скафандр – космонавта от холода открытого космоса. Чем дольше Лука смотрела в сиреневый, тем яснее видела, как искры разного цвета взаимодействуют друг с другом, смешиваясь в потоки, в которых явно есть какая-то логика. Вот только какая?

– Насмотрелась? – засмеялась Муня, отпуская ее пальцы.

Лука открыла глаза. Мир без великолепия потайных цветов показался скучным и пустым.

– Ты всегда так видишь? В смысле… постоянно?

– Нет, конечно. Только если сосредотачиваюсь. Моя мама, например, может делать это мгновенно и видит глубже, чем я! Я ведь только учусь…

– Учишься? – вытаращилась Лука.

– Конечно. Мама учит. Женщины рода Прядиловых издревле считались знатными ворожеями. Но ворожея, гадалка – просто глупые названия, данные людьми, не ведающими, о чем судят. На самом деле мы – Видящие.

– И я? – выдохнула Лука.

Муня покачала головой.

– Нет, ты – другая. При определенном навыке будешь видеть что-то из того, что вижу я. Но, скажем, предсказать смерть или скорую беременность не сможешь.

Лука почесала в затылке и вновь открыла пачку. И задала самый главный вопрос:

– А кто я?

К ее удивлению, подруга пожала плечами.