Высшая математика

Утром пришли с подругой пораньше, высшая математика в расписании на завтра отсутствовала, поэтому рассчитывала, что Кирилла не увижу, во всяком случае, рядом с собой. Мы весело болтали с подругой, выполняя задания – убирали посуду со столов, иногда мыли. В районе обеда стали заглядывать одногруппники. Проголодались. Кирилл и компания тоже заходили. Правда, без Матвея. Меня не заметили или проигнорировали. Устраивало оба варианта.

После нам объявили, что декан должен отметиться в табеле о завершении дежурства и отправили за ним Машку. А я осталась на посту подтирать крошки после единичных посетителей, пока не пришла вторая смена дежурных. Устроилась на подоконнике, воткнула один наушник и листала ленту новостей в телефоне.

– Как дежурится? Не замучали ещё?

Это был Матвей. Не заметила, как он вошёл в столовую и теперь неловко вздрогнула.

– Напугал? – усмехнулся, но без ожидаемой мной, ранее, издёвки. Вообще за последнее время я отметила, что Матвей не такой уж козёл, каким показался в начале за компанию с остальными. Вполне дружелюбный и даже местами милый. Когда задумалась, осознала, что он в принципе меня никак не задевал. Даже в поддержку Кирилла. Поэтому кивнула и расплылась в улыбке, убирая наушники в карман.

– Я сейчас.

Матвей быстрым шагом отошёл к столовому окошку и обозначил заказ. Я продолжала листать ленту, украдкой поглядывая ему в спину. Вернулся он с двумя стаканами какао поверх которых лежали булочки.

– Угощайся! – протянул один мне. Немного опешила от такой учтивости, да и в принципе внезапного поступка по отношению ко мне. Хотела сказать, что нас покормили, но прикусила язык, решив, что это будет невежливо. Тихо поблагодарила, поставив угощение рядом. А он продолжал удивлять. Уселся по соседству, как старый друг, и стал рассказывать, как отдежурила их компания. Когда заметил, что я не ем, подхватил булочку и всучил в руки.

– А ты так быстро отдежурил? Я думала раньше всех заканчивают в столовке – пытаясь скрыть неловкость, взяла булочку.

– Я не успел поесть на перерыве, разве это неуважительная причина свалить?

– Нууу… – протянула я, отламывая, кусочек булочки и отправляя в рот.

– Ты же не заложишь, правда? – он толкнул меня плечом в плечо, отчего я покачнулась.

– Теперь понятно зачем булочка, подкупить меня решил, так? – сострила, глупо хихикнув, но заметив, что поддержал мою шутку улыбкой, чуть расслабилась. Правда после этого оба замолчали и повисла неловкая пауза. Впрочем, Матвей легко вышел из положения:

– Вадик такой прикол выдал… – и продолжил рассказывать истории. Оказалось Вадима отправили в библиотеку, а он там перепутал алфавитный порядок картотеки, и в итоге его оставили на вторую смену. А Олег убирал территорию на заднем дворе и умудрился упасть в лужу. Ржали все, даже куратор. Мне стало жалко Олега, но вслух этого не озвучила. Потом Матвей внезапно изменился в лице и серьёзно произнёс:

– Марин, не хочешь… – но договорить ему не дали.

– Ты что здесь застрял? – голос Кирилла, остановившегося на входе, грохнул на всю столовку так, что даже поварихи выглянули из кухонной зоны и ругнулись на него. Что он, конечно, проигнорировал. Пошёл широким шагом прямиком к нам. Матвей тут же поднялся на ноги, этим благополучно загородив меня от друга, который сейчас, честно скажу, пугал.

– Мне поесть без твоего разрешения нельзя?

– Пожрал? – Аксёнов зарычал так, что показалось окна задрожали, а кассир недовольно покосился – вали обратно на пост охраны, куратор по тебе соскучился, – его глаза метали молнии. Матвей оглянулся на меня, засовывая руки в карманы:

– Уберёшь стакан, – фраза полоснула. Обратился, словно к обслуживающему персоналу. После этого друзья пересеклись взглядами, и Матвей направился к выходу, оставляя нас вдвоём. В ту же секунду я поднялась, подхватила стаканы со свой общипанной булкой и бросилась в зону грязной посуды. Хотела сбежать. Только вместо того чтобы остаться на просматриваемой территории, оказалась наедине со злодеем в затемнённом аппендиксе. Он-то последовал за мной. Успела только поставить стаканы на стол и обернуться, как Кирилл схватил за горло, прижимая к стене. Паника лишила воздуха, и вначале показалось, что нечем дышать, но он не сжимал, лишь фиксировал.

– Что ему надо было? – приблизился к лицу, смотря глаза в глаза и не позволяя отвернуться.

– Просто пришёл поесть.

– Да? – скривил лицо, – и поэтому вы так весело сидели и ржали?

– Мы… мы не про тебя говорили, – решила, что он подумал, будто за его спиной сговариваемся. Чем ещё объяснить эту внезапную ярость?

– Ах, не про меня? – он отступил на шаг назад, соскальзывая ладонью с шеи чуть ниже. Я, блаженная дурочка, решила, он всё понял и сейчас отпустит. Только вместо этого Кирилл снова шагнул вперёд, так, что почти придавил меня своим телом к стене, да ещё вцепился в подбородок двумя пальцами вдавливая щёки внутрь, – про меня-то даже не вспоминали, как я вижу?

Я смотрела на него непонимающими глазами чуть снизу в силу роста. Что он хотел от меня? В чём суть претензий? Что я должна ответить? И почему-то вспомнилось как не отрываясь, тогда под лестницей, уставился на мою грудь.

– Чтобы больше не смела с ним ржать! Разговаривать! Рядом стоять! Поняла? – объявил он, заставив меня окончательно опешить, ведь всё это походило на какую-то дикую ревность.

Но с учётом, что меня к Матвею ревновать он точно не мог, Матвея, что ли, ко мне?

– Нет… – с реальным непониманием ответила я. Всё-таки то, что Кирилл ревновал меня, не укладывалось в голове. Слишком много поклонников на один день.

– Нет? – думала не может быть ещё злее. Ошиблась. Между нашими лицами осталось, кажется, не больше миллиметра – Ты тупая что ли, или так сильно потрахаться захотелось, что готова вешаться на всех подряд?

Тут я запаниковала и дёрнулась. Осознала, что у этого унизительного разговора могут оказаться свидетели.

– Что дрыгаешься? – он сильнее прижал голову к стене, и надавил на щёки, раскрывая рот. Тяжело сглотнул. Облизал свои губы. Я как в замедленной съёмке смотрела на это и понимала, что собирается сделать, несмотря на всю абсурдность. Мгновение помедлив, перевел взгляд на мои глаза, и прежде чем ворваться в рот тихо произнёс:

– Если настолько сильно хочется, так уж и быть, могу осчастливить.

Поцелуй был грубым, даже жестоким – Кирилл наказывал, его язык врывался и нагло атаковал. Он будто воевал со мной. Вгрызался в губы. Ранил. И не давал вырваться. Было больно, но не пискнула, боясь привлечь чьё-то внимание.

Когда остановился, думала снова изобразит отвращение. Отбежит с воплями, что я на него набросились. Но Кирилл криво улыбнулся на одну сторону и облизал свои губы, словно слизывая остатки лакомства. Одновременно заскользил пальцами по моим ключицам, выглядывающим из чуть расстёгнутой рубашки. Живо вспомнила, как дёрнул её в разные стороны не так давно под лестницей. В этот раз лишь стянул ткань в кулак.

– Кому-нибудь об этом расскажешь, твои фотки мгновенно разлетятся по всему городу. И повторяю, чтобы Матвея рядом больше не видел.

– Я к нему и не подходила, он сам пришёл, – волна негодования от продолжения шантажа с внезапной стороны совсем не понравилась.

– Значит, если снова придёт – нахуй пошлёшь!

После этих слов, наконец, отпустил. Одёрнул одежду, стряхнул невидимые пылинки с рукавов, огляделся и повседневной проходкой пошёл на выход. А я чуть не осела на пол. Что это было?

Глава 7

Всю ночь бросало то в жар, то в холод от воспоминаний о странном поцелуе и поведении Кирилла в целом. В тот день мы больше не виделись. Чего ожидать дальше от него не знала. И хотя на следующее утро отдала тетрадь с решениями, как обычно, не сомневалась, это не конец. В чём убедилась к обеду. На большой перемене мы с подругой стояли в очереди за булочками в столовой, когда пришло смс от Кирилла:

«Жду напротив 103 кабинета»

Неладное заподозрила сразу – этот кабинет располагался в полуподвальном помещении, по пути в спортивный зал и редко кем использовался. Но Кирилл умел мотивировать, и следом прислал весомый аргумент:

«10!9!8!…»

Пришлось идти. Попросила Машку купить перекус нам обеим, молча разворачивая к ней экран телефона в объяснении. Во вчерашнее я её не посвящала, поэтому подруга лишь причмокнула и, закатив глаза, кивнула в ответ.

По пути, у лестницы ведущей вниз, встретила Олега, внезапно с методичкой физики в руках. Он поднял взгляд на моё приближение, а узнав, снова уткнулся в тетрадь. Кирилла обнаружила дальше, в 10 метрах за поворотом. Сидя на скамье, задрав одну ногу на колено, он переписывал задачи из моей тетради. Заметив меня, Аксёнов раздражённо покосился. Не похоже было, что планирует напасть и сожрать заживо, как думала. Вместо этого, со всем презрением на которое был способен, произнёс:

– У тебя такой поганый почерк стал, что букву Н не отличить от Ф, а цифры вообще сливаются в сплошное месиво иероглифов.

После месяца списываний это слышать было, как минимум странно, ведь мой почерк, несмотря на его заверения, не менялся. Но Кирилл продолжил:

– Может тебе стоило на врача поступить? Или у тебя лапки вместо рук? Куриные лапки, – засмеялся эхом на весь коридор, вызывая во мне волну негодования, а потом внезапно оборвал показной смех и грубо рявкнул: – а может ты опять решила меня подставить?

– Я пишу как обычно, – поспешно выпалила, оставаясь на расстоянии.

– То есть это я дибил?