Качаясь паутиной на ветру,
Влипали в пересказанность молчаний,
Из кожи вырываясь поутру.
В руках-кострах сгорали инквизиций,
Мы судьи сами, сами ж палачи,
Как оборотни впитанных традиций,
С приходом солнца терли калачи.
Чертили знаки древние на коже,
Клялись губам губами на крови,
В гнездо драконье превращая ложе,
Огнем сердец питались до зари.
В ней
В ней столько этой,
Одуванчиковой легкости.
Лебяжьим пухом,
Прячется в горсти.
Смогла за лето,
Трепетной влюбленности,
Его покой,
За море унести.
И вроде настежь,
Зонтиком раскрытая.
Душа, глаза,
Ладони для дождей.
Не просочится внутрь,
Всегда закрытая.
Огонь, вода,
Перемешались в ней.
Взмывает в небо,
Ветром унесенная.
Поймаешь, загадай
И отпусти.
Вот так и мне бы,
Как душа спасенная -
Летай, порхай
И только не грусти.
Черпаю
Черпаю воду с пригоршнями звезд.
Иду вдоль россыпи кристально-млечной.
Наполнюсь светом лучезарных грез,
Забыв, как время всё же быстротечно.
Журчит ручей и неустанно мчит,
шутя играя в поддавки с часами.
И только небо сдержанно молчит,
любуясь суматохой под ногами.
И пьют друг друга в паводках весны,
подмигивают в летних звездопадах.
Так далеко, но все же так близки,
Мечтать, не смея о других наградах.
Диадема