Пять-шесть месяцев тому назад новенькая белоснежная бригантина, распустив все паруса, резво бежала по ночной морской глади. Ветер дул фордевинд и ничто не мешало капитану – хозяину этой великолепной прогулочной яхты, пану Ладиславу, наслаждаться управлением.
Яхта была построена на Гданьской судоверфи по его специальному заказу, и обошлась не в одну тысячу злотых.
Как только корпус яхты сошёл со стапелей, так пан Ладислав и размечтался, и загорелся о дальних морских путешествиях. Он, со своей женой Катаржиной и шестилетним сыном Михаем, решил совершить путешествие аж до самого Херсонеса. Как он, вроде бы шутя, говорил жене – «Чтобы бригантине дать море понюхать и самому молодость вспомнить».
Будучи молодым и богатым наследником, он закончил навигацкую школу в самом Санкт-Петербурге, и искал, где бы применить свои знания. А как построил яхту, так и загорелся желанием к морскому путешествию.
Жена не стала перечить ему и, скрепя сердце, согласилась на его странное предложение, хотя и побаивалась огромных водных пространств. Она даже не решалась купаться в домашнем бассейне.
Но пан Ладислав убедил её, что прогулка будет не опасной – бригантина добротная, ей любой шторм не страшен, говорил он, а сам он, хоть и молодой, но умелый капитан, и задорно улыбался, произнося несколько хвастливо слова.
И, действительно, так и случилось. Даже переход через Бискайский залив во время сильного шторма не причинил ни бригантине, ни ей с сыном, никакого вреда, и она, окончательно убедившись в прочности яхты, поверила словам мужа, и теперь уж совсем успокоилась.
Они посетили Францию, с её знаменитым собором Нотр-Дам, Нидерланды, Бельгию, насладились видами Мадрида с их пышным королевским двором. Были приглашены на обед к самому королю, и всё это, вкупе, оставило в их душах неизгладимое впечатление.
* * *
Панна Катаржина, с удобством расположившись в кресле кают-компании, быстро орудуя спицами вязания, говорила своей доверенной служанке Зосе: «Ах, Зося, если бы ты могла оценить всю ту красоту, что я видела, ты бы отдала за неё жизнь…!
На что та отвечала: «Панна Катаржина, ну куда мне, с моим-то сермяжным происхождением оценить то, о чём вы говорите. Я-то дальше нашего Ростокского собора никуда и не выбиралась. Мне и на яхте хорошо».
…Ах, Зося, глупая ты, продолжила панна Катаржина с всё понимающей улыбкой на лице. Она догадывалась о причине отказа Зоси покидать яхту – ей приглянулся молодой матрос.
Говоря с горничной, она всё искала взглядом сына, а не найдя его рядом, чуть побледнев, встревожено спрашивала:
– Зоська, где паныч Михай?
– Только что тут были, – отвечала та с испугом.
И они, обе, подхватив юбки, бежали на верхнюю палубу искать молодого паныча. А тот уже был или рядом с отцом за штурвалом, или помогал матросу плести снасть для паруса.
Найдя сына, панна Катаржина успокаивалась, бледность покидала её лицо и, прижавшись к мужу, ласково говорила:
– Посмотри Ладислав, какой у нас сын красивый и умный – настоящий шляхтич.
– Да, – отвечал муж, целуя жену, – он уже сейчас неплохой юнга, а подрастёт, станет настоящим капитаном, ей богу.
– Так, дорогой, так. Но всё же я боюсь за него.
– Не бойся люба моя, Всё у нас будет хорошо, вот увидишь.
* * *
Сколько бы путешествие ни продолжалось, а и оно имело свой конец. Вскоре они прошли Гибралтарский пролив, и вошли в Средиземное море.
По-видимому, судьба устала о них заботиться, или решила устроить для себя небольшой перерыв, а может просто решила испытать пана Ладислава и его жену на «крепость».