Я не кину Французу слов
– Мир его уютно-пуст,
Я никогда Англо-Саксу не намекну,
То, что тебе скажу
Они могут только считать
– Нам с тобой творить
Это черви
Жующий скот —
Сытыми им цепенеть!
Только к тебе обращаюсь я,
К сумрачной глубине,
Которая сама не понимает порой,
Что ей мятется в сны!
Слушай,
Брат мой,
В Толстовской тоске,
В Ницше пучине злой
Нас увлекает за предел
Рожденное великой тьмой!
Бездну в душе мы своей несем,
Бездна над нами стоит,
Вместе с Сестрами в нее войдем —
Оставшихся пусть хлев хранит.
Тебя ласкают – Германский Брат,
Твое «презе» везут в Гданьск —
Меня забывают,
Как и то,
Чьей рукою шлюхе Данциг дам.
Они
Мирятся
Сейчас с Тобой?
Нет – рвут со Мной!
За что любовь и ласка их
Ты не понял, брат?
Да чтобы
Черный
Германский
Волк
Вновь рвался на Тура-Быка!
А на нем рассядутся чинно в поход
Польская Вошь,
Чешский Скулеж,
И Болгарская Ложь.
Что же – верно,
Мне сейчас не с руки:
Ското-блошиный угар
Взял Москву,
Сожрал Ленинград,
Под Сталинградом застрял.
Ты можешь вселиться нынче в Кремль,
Устроить в Астории – Адлон,
Но знай, выступая в этот поход,
Ты не вернешься домой.
Я на границе тебя изорву
Сталью Смоленских мужей!
Я на Волге тебя закушу
Яростью Волгарей!
Я на Каме тебя задушу
Клыками Сибирских зверей!
Ты ушел в Сорок Четвертом с полей —
Сейчас ты не уползешь,
Я не буду пленных брать —
Ты на полях сгниешь!
И на тебе навеки сгниют
Польская Вошь,
Чешский Скулеж,
И Болгарская Ложь.
Вот тебе выбор – и не долог срок,
Сбрось этот гадючий сброд,
И волками на охоту пойдем
Рвать телок и жирный приплод.
Или становись в хлев к скоту
Жуй сено – пойло хлебай,
И делайся как все они Овцой
У которой Свинья – Баран.
Только вот беда какова
Тебя в отару берут,
Чтобы ты в ней
Овцой был,
И Волком
Для всех вокруг!
И на бои тебя поведут
Хором – овечьей семьей
И лорд-пердун,
И мосье-канкан,