Перекресток

Водитель усмехнулся. Все помахали миллионеру, прощаясь, выражая на лицах полное понимание и сочувствие неожиданному известию «жена, без предупреждения, в аэропорту». Ну, все-таки, не в дверь спальни постучала, не катастрофа.

– Как же! Она его проверять собралась! Это ему покоя нет… Хотя такую проверяй-распроверяй! Да, видно, Димка смирился, бесполезно.

Игорь выдал это, затянувшись сигаретой, после того, как за Гальпериным закрылась дверь. Все помолчали. Все были знакомы с Еленой Вагнер, москвичкой, девушкой, от которой в радиусе досягаемости ее взгляда пространство искривлялось, засасывая мужскую половину человечества в воронку ее космического притяжения.

Дима представил ее сообществу два года назад: «русская красавица», стройные бедра, тонкая талия, высокие скулы, четко очерченные губы, никакого ботокса, натуральная, налитая молодым соком красота и глаза – они смотрят только на вас, пусть секунду, долю секунды, но эта девчонка умела создать иллюзию повышенного интереса у каждого, обратившего на нее внимание. А внимание на эту девочку обращали все мужчины, которые встречались на ее пути. В ней не было никакого кокетства, она вела себя, как равный участник вечеринки, если это была вечеринка; первая кидалась помочь хозяйке, откликалась на любое предложение обсудить то, что ей было знакомо, могла показать упражнения для спины сутулым рабам компьютерного общения, не смущаясь восторженных взглядов мужиков и ревнивого шепотка их подруг. И эта ее манера вести себя так, будто она ничем не отличается от остальных женщин, которые всегда на ее фоне выглядели бледно, добавляли ей того необыкновенного очарования, при котором она казалась очень близкой и очень доступной. Шажок, полшажка – и она заинтересуется тобой, положит свою нежную ладошку тебе на плечо, и ты уже готов ощутить ее дыхание на своей щеке, готов притянуть ее за тонкую талию, такую неожиданно податливую, почувствовать каждой своей клеточкой жар ее горячего, облаченного во что-то прозрачное, не скрывающее манящих изгибов, тела.

– Отрава-баба! – подытожил Игорь.

Все присутствовавшие провели какое-то время под гипнотическим влиянием этой молодой женщины, и всем быстро стало понятно, что эти полшага отделяют каждого из претендентов от бетонной стены, за которой от обворожительной непосредственности и простодушия не оставалось ничего. Железная хватка и энергия, направленная на достижение целей, поставленных перед собой этой двадцатипятилетней девушкой, ощущались уже после нескольких дней знакомства. Гальперин был ее целью и находился под полным ее влиянием, хоть и пытался как-то это скрыть, представляя свои с ней отношения как покровительственно-отеческие. Он был старше своей жены на двенадцать лет.

– Ну что же? Для одного из нас, – продолжил Беллер, – выбор пути на этом – как у тебя там, Илья? – перекрестке состоялся.

– Судьба решила правильно, так и должно было случиться! Нас пятеро, и этого достаточно. Скрудж занят своим бизнесом и прекрасной Еленой, и, я думаю, он несколько подрастерял квалификацию, а мы, – и Илья очертил рукой круг, замыкая в нем присутствующих, – в самом боевом и, надеюсь, мотивированном состоянии.

– Мотивация – это что? Деньги? – Саша вопросительно посмотрел на стоящего перед ними Коэна.

– Деньги как инструмент. Я так на это смотрю. Деньги открывают двери ко многим возможностям.

– Звучит банально, – Игорь пренебрежительно усмехнулся, – миллионы уже не модно, миллиарды – моветон, а на приличную жизнь мы тут и так все прекрасно зарабатываем.

– Илья имеет в виду благотворительность, – вступился за друга Смолкин.

– Так, стоп! – Илья, словно судья на футбольном матче, поднял руку.

– Во-первых, мы займемся тем, что будет чертовски интересно. Азарт созидания. Игорь, это для тебя не стимул? Во-вторых, деньги еще надо заработать, а до этого еще так далеко, что это не должно волновать твою бессеребренную душу. А в-третьих, вы все на этот момент можете выбрать совсем другую дорогу – мы ведь на перекрестке.

На этот раз обе руки поднял Игорь:

– Все-все, я весь внимание! Мы все внимание, – он поймал глазами одобрительные кивки Даника и Сергея.

– Итак, игра! – Илья наклонил голову, словно собираясь нырнуть, и начал: – Я уже рассказывал вам прежде о том, что было бы интересно создать такой виртуальный мир, в котором человек мог бы попробовать пройти по другой дороге, отличной от его жизненного пути. То есть, наша задача – привести его на перекресток и предложить выбор, может быть, осуществить какую-то его мечту, осуществить потаенное, проверить себя в таких ситуациях, которые абсолютно недоступны в реальной жизни. Это, конечно, очень сложная не только в техническом, но и в психологическом и даже в юридическом смысле, задача. Поэтому, все-таки, – игра! По крайне мере, на начальном этапе. Но игра должна быть такой, которой на сегодняшний день пока не существует. В ней должен присутствовать элемент выбора своего предназначения, она должна быть отчаянно азартной, и в процессе игры должны достигаться несуществующие в сегодняшнем игровом контенте ощущения с помощью, разумеется, позволяющих этого достигнуть технологий.

– Круто ты замесил, – Даник в нетерпении потер ладони. – Уже интересно. Библиотека, детективы…

– Да, детективы. Завернем нашу идею в эту обертку. В игре участвует две стороны: преступник и следователь. Тот, кто выбирает роль преступника, разрабатывает свою версию преступления и осуществляет его. Следователь получает информацию о совершенном или готовящемся преступлении и пытается раскрыть его или предотвратить. Программа, имея первичные сведения об игроках, готовит им несколько версий-сценариев, и они, выбирая их, попадают в мир новых эмоций, моральных выборов, переоценок многих собственных жизненных установок.

– А где фишка? В чем, кроме самой идеи, инновации? Откуда взяться ощущениям?

– Сейчас, Шевинский, все впереди. Мы создадим абсолютно реальную картинку: улицы, дома, люди, сегодняшний мир, прошлое, любая географическая точка. Можно будет играть, сидя у экрана компьютера, но совершенно иной уровень – это реальные передвижения по местам, запрограммированным в разных версиях их состязания. Это может быть Лондон ХIХ века или Рим времени распада Империи. Вся картинка – проекция программы на прозрачных экранах, в шлеме или в очках. Одновременно ты видишь реальную жизнь – улицу, дом, парк – и виртуальную, ту, где ты совершаешь или раскрываешь преступления, которые происходят в этих самых местах, кварталах сегодняшнего Рима или Лондона.

– Ты чего-то такого намутил, у меня голова закружилась, – Смолкин изумленно взирал на оратора. – Ты как себе представляешь Лондон ХIХ века? Мы где тебе нарисуем все эти экипажи с дамами в кринолинах? Это сколько должно работать художников, программистов и уборщиц? Потому что надо будет засадить программистским народом десять этажей, и на каждый этаж – по две уборщицы.

– Погоди, Сережа! Что ты со своими уборщицами! Ты, Илюха, объясни, что за фантасмагория? Что за грандиозус фантастикус? – Саша налил в свой стакан вина, Илья протянул свой бокал и предложил налить всем.

– Не надо десять этажей. Один офис для того, чтобы разместить оборудование… и пять рабочих мест. Все модели, все дома, мостовые, лошадей, рыцарей и дам в кринолинах высосет или сгенерирует наша программа, к которой я разработал движок, из всего информационного поля интернета, из всех его потаенных уголков. Осталось купить оборудование, доработать некоторые детали – и мы получим «википедию» 3D-моделей на все времена и на всю географию нашего голубого шарика.

Илья дал время друзьям побыть наедине с их мыслями в прострации и недоумении и продолжил:

– Программа будет реагировать на написанное или произнесенное слово 3D моделями или сценами – от простого стандарта до утонченного и расцвеченного. Скажем, вы пишете слово «комната», и первой появится картинка четырехугольной комнаты: стены, потолок и пол, а затем – окна, цвет стен, двери, мебель и прочие тонкости до бронзового канделябра с оплывшими свечами. Мы разделим экран дисплея на две половинки: на одной будем писать текст, на другой будет возникать анимированная сцена, приобретая всю полноту наших желаний в цвете, объеме и движении.

– Охренеть! И ты все это держал в голове и только сегодня вывалил на нас эти переживания?! Как мы теперь должны лечь спать, с упаковкой «Новопассита»?

Игорь похлопал Даника по плечу:

– Погоди, он ведь только начал, пусть добивает, потом про «Новопассит» подумаем.

– Нет! – Даник завелся. – Ты все-таки объясни, как такое возможно? И почему до сих пор никто такую «википедию» не создал? Должно же быть какое-то непреодолимое препятствие, нарушение прав собственности, или как там это называется! – от волнения Даник проглатывал окончания слов и не тратил время на розыски подходящих эпитетов. – Если то, что ты сейчас нам преподнес, реалистично и возможно к исполнению, – это просто чума, а ты – просто гений какой-то!

– Угомонись, – Игорь снова похлопал Шевинского по спине и, слегка надавив ему на плечи, усадил в кресло. Смолкин в задумчивости протянул:

– Ну, так! Скажем так: что-то в этом есть, но чего-то все-таки не хватает для понимания самого процесса. Как она будет цедить, фильтровать, отбирать, коллекционировать, распределять? В общем, это какое-то светопреставление! Да, главное, картинки мы вытащим, а движение? Как ты собираешься воспроизводить движение?

Илья не прерывал взбудораженную аудиторию, он прикурил сигарету от красивой зажигалки «Zippo», подаренной женой, и с удовольствием затянулся ароматным дымком. Дождавшись паузы, продолжил:

– Фишка присутствует и, если это вас успокоит и убедит в том, что все, о чем я вам говорил, работает, я объясню, в чем она состоит. Статику будем получать из всего контента, существующего в интернете. Движение – только из того, что представлено в формате игр, кино, концертов, соревнований, шоу – всего того, что живо. И это серьезная задача, несравнимая с простым коллекционированием картинок. Итак, я представил себе, что мы можем «вытянуть» из всего, что движется, модели, так их назовем, или скелеты движущихся предметов и живых существ. Это созвездие точек или треугольников, распределенных по их поверхности, которые будут сниматься программой только с тех фигур, которые будут доступны взгляду с разных сторон. Потом, после считывания координат этих точек во время движения, мы можем подвести под них любую оболочку. Ну, например, бегун пробегает свою стометровку, и под его движущиеся точки мы подведем твой, Даник, облик, и ты будешь выглядеть чемпионом олимпийских игр. Ну, приблизительно вот так это выглядит, – и Илья развернул к всеобщему просмотру монитор, стоящий на журнальном столике.

На экране Даник бежал к линии финиша под гул огромного стадиона, опередив соперников, и разорвал грудью алую ленту. Он продолжил движение, подняв в приветствии руки, демонстрируя трибунам счастливую улыбку чемпиона.

0x0004

Дмитрий Гальперин сидел на заднем сидении взятого напрокат в аэропорту Тель-Авива «Мерседеса» S-класса и анализировал появляющееся у него в последнее время чувство обеспокоенности излишеством затрат на все что угодно. Чувство, которое прежде, по крайней мере, в последние несколько лет, его не тревожило.

«Почему Ленка обязательно должна была брать эту дорогую машину? Мы в Израиле не встречаемся ни с какими распальцованными знакомыми, наоборот, мои ребята – да и вообще вся израильская публика – неприязненно относятся к выпячиванию своего высокого уровня доходов. Могла бы обойтись Е-классом, или вовсе взять “Фольксваген” или “Тойоту”!»

Он размышлял на эту странную для него тему, разглядывая попеременно то пейзаж за окном, то затылок их водителя, Саши Корольченко. Красавец, каратист, исполняет по совместительству роль телохранителя – это, в основном, для Ленки. Есть серьезные подозрения, что и некоторые другие услуги этот перец оказывает его женушке. Но ревность, которая в первые месяцы их с Еленой романа выплескивалась из его разъяренного сердца раскаленной лавой, застыла толстой коркой отчаяния и безысходности.

Немалую роль в том, чтобы эту лаву остудить, сыграл его близкий друг, известный и модный в Москве психоаналитик Слава Вестминстров. Гальперин провел с ним немало воспаленных часов в мягком кожаном кресле, и его умному другу удалось убедить Диму в очень простой и циничной вещи: таких, как Елена, удержать силовыми методами, дорогими вещами или высокоморальными речами невозможно. Ветер в темнице не живет. Отпусти поводья – она попасется на просторах, набьет синяков, порежется об осоку реалий окружающего общества и вернется к комфорту отношений и материальному благополучию сама. Ну, разумеется, границы мы с тобой очертим, и, если девушка вовсе с катушек съедет, мы ее в твоей головушке просто заблокируем.

Вот это последнее обещание и стало главным успокоителем Димкиной влюбленностной шизофрении. С катушек Лена съезжать не собиралась, вела себя вполне прагматично, удивительным образом сочетая эту прагматичность с провокационностью на самой тонкой, зыбкой границе возможного. Поэтому лава под толстой серой коркой до конца никогда не остывала, но стоило этой горячей кошке прикоснуться к его щеке мягкими теплыми губами, стоило ему ощутить ее запах, запах нагретого весенним солнцем луга, какой-то такой свежести, которая никак не вязалась с коварством потаенных интриг, измен, нечестности всякого рода, – и Димка таял, как подросток от прикосновения женской груди. В такие моменты он готов был простить все, плюнуть на любые слухи, сплетни и подозрения.

– Дмитрий Семенович! Елена Владимировна ждет вас в «Хилтоне». Я ее сначала завез в отель, а потом за вами, мы сразу туда, к ней?

– Да, Саша, конечно.

«Скрудж». Дима улыбнулся. Да, ребята придумали ему такую кликуху. Он действительно богат, но в последнее время маленькое облачко неуверенности – далекое, на самом краю горизонта – нет-нет, но и проявлялось в подсознании. И вот эта промелькнувшая мысль – аренда дорогой машины – она оттуда, из этого облачка.

– Димочка! А почему мы должны летать в Лондон на этих раздолбанных аэрофлотовских «боингах»? Ведь у нас есть возможность, так же, как наши соседи, завести себе «птичку», которая сделает нас независимыми от забитых пассажирами авиасалонов, рассадников всякой заразы! Я как слетаю с ними, даже на короткое расстояние, – обязательно какой-нибудь вирус подхвачу. Мне рассказывали, что частные самолеты паркуются в Домодедово, а в Лондон долетают за три с половиной часа.

Рублевский особняк стал отправной точкой для всех этих идей, проецируемых подружками из ближнего рублевского «междусобойчика» на Ленкину психику, податливую к такого рода информации.

Такие диалоги привели к приобретению легкого американского реактивного самолета «Hawker Beechcraft». Этот «легкий» самолет обошелся ему почти в пять миллионов долларов, к этому добавились расходы на его стоянку и обслуживание в Лондонском аэропорту «Биггин Хилл». Ну, а потом по трафарету: вилла в Марбелье и яхта в ближней марине. Офис и апартаменты в Лондоне он приобрел еще до того, как оказался в круге ее таких любимых, таких нежных и таких цепких рук.

Игры, приносившие поначалу миллионы, постепенно стали снижать свою доходность, нужен был новый проект, и он уже вступил в свою стартовую фазу, но вместе с тем и расходы выросли в разы. Специалисты, которые начинали с ним как энтузиасты, почти все перешли в компании с заработками, несопоставимыми с тем, что мог предложить Дмитрий. Он был вынужден, для удержания тех, без кого не мог обойтись, повышать соответствующие вознаграждения. Его ежемесячные расходы по содержанию фирмы и обслуживанию всего этого движимого и недвижимого приблизились к двум миллионам долларов, пришлось воспользоваться кредитами, и проценты прибавили к расходам значительную головную боль. И что самое тревожное – новый проект не гарантирует стопроцентного успеха, конкуренты бегут быстро, как бы не споткнуться перед финишем.

– Зря я не остался с ребятами. Ленка подождала бы, не прокисла. Почему я должен так беспрекословно подчиняться ее желаниям, да еще и узнавать о них от собственного шофера?

Раздражение усиливалось с каждой минутой, и Дмитрий чуть было не приказал развернуть машину в обратную сторону. Но притяжение Ленкиного взгляда… Гальперин, усмехнувшись, мысленно перебил себя.