Пропавшие. Тайные преступления сектантов в СССР

Не отступишь!

На даче целое общество. Несколько одноклассников Юры и еще какие-топарни из дома, где живет Витька. Из девочек только Нелька и Светка из их класса.

– Представляю, что будет, если я приду домой пьяным. Меня принялись бы воспитывать с утра до вечера. Отец читал бы лекции, ссылался на моральный кодекс, грозил вмешательством комсомола. Мать приводила бы дурные примеры из жизни художников… А Витька не раз приходил домой пьяным и хоть бы что. Не знаю, как Витькин отец командовал на фронте, но перед Витькой он все время в обороне.

Сели. Шум. Радиола. Витька во главе стола.

– Прошу не церемониться… Юра, тебе чего: водки или коньяку?

– Я не буду пить.

– Нелька, расшевели его!

В школе ее всем ставят в пример, а тут – губы намазаны, ресницы накрашены, нога на ногу, коленка блестит, как бронзовый пятачок…

– Юра, водки или коньяку?

И – чмок!

– Прекрати.

– Что ты нашел в этой несчастной Таньке?

– Прекрати.

– Медуза какая-то.

– Прекрати, тебе говорят!

Насели на меня, выпил я рюмку.

– Потанцуем!..

Пригасили свет.

– Юрочка… – Это Нелька. – Пойдем?

Я пошел. Танцую я прилично. Мама считает, что современный мужчина должен уметь танцевать, и я танцую иногда с мамой, когда бываю с ней на каких-нибудь вечерах. Но тут…

– Ты что это делаешь? – говорю Нельке. – Убери ногу…

– Дурачок…

Я взял ее за руку, подвел к дивану.

– Сиди!

– Юрочка, ты чересчур целомудрен…

Юре стало противно. Не должен он был встречать Новый год, если Таня не может. Встал. Кто танцует, кто закусывает. Радиола гремит. Вышел в холл. Так Витька называет прихожую. Оделся. Витька вслед: «Ты куда?» – «В уборную». И – ушел. На станцию. Мимо запорошенных снегом дач. Кое-где горит свет. Доносится музыка. А Юра рад, что ушел…

Все долгие дни каникул Юра не видел Таню. А когда в первый день занятий подошел к ней – убежала. Дождался у выхода.

– Таня!

– Нам не о чем говорить.

И так изо дня в день. Избегает. Решительно избегает. В конце концов у Юры тоже самолюбие…

Учится Таня все хуже. Не по себе ей. Восковая стала какая-то.

Светлана Павловна тоже пробовала с ней говорить.

– Нет, ничего, Светлана Павловна. Ничего со мной не творится. Хорошо, я мобилизуюсь.

Юра ее еще раз подстерег:

– Таня!..

– Нам не о чем говорить…

Какая-то обреченность слышалась в ее голосе…

Видел, как она переживает, но чего-то я недопонял…

День от дня она все заметнее сторонилась людей. И вдруг исчезла. Случилось это в апреле. Не пришла в школу. День, другой, третий… Решили, что заболела. Прошла неделя. Тани нет.

Юра к Полухиной:

– Клава, надо узнать…

– Больна.

– Сходи или пошли девочек.

Сходила.

– Ты знаешь, уехала на целину.

– Перед самыми экзаменами?

– И я не понимаю.

– Адрес спросила?

– Мать говорит, не знает.

В классе только и разговоров о Тане. Уехала перед самыми экзаменами!