Террорист

– Ой, ну при чем здесь этот ваш Есенин?!

– Анечка, голубушка, вы молоды, вы прекрасны, у вас дети! У вас все впереди. Да, это больно, это страшно – человек, которому вы подарили молодость, оказался негодяем… Но вы-то здесь совершенно ни при чем! Подумайте о том, как выйти из этого с наименьшими потерями. Для вас сейчас главное – дети и вы сами, здоровая красивая мама, без которой они просто не выживут…

– Да я все понимаю. – Хозяйка горестно вздохнула и неожиданно высказалась: – Я ведь про вас слышала… Видела… Я думала, вы – монстры…

– А оказалось, что мы такие же люди, как и все, да? Какая неожиданность!

Тут в комнату заглянул Пятый, груженный пакетом с электроникой (он планово изымает камеры во всех помещениях, где работала команда):

– Они закончили. Если есть желание пообщаться – милости просим…

– Я могу с ним поговорить? – Хозяйка ткнула пальчиком в стену и искательно уставилась на Третьего.

Все, готово дело. Пятнадцать минут задушевной беседы, и Третий – главный союзник, надежда и опора в этом мире лжи и порока. А полчаса назад она даже и не догадывалась о его существовании. Нормально, да? Полжизни бы отдал за такой дар!

Впрочем, «полжизни бы отдал» – это сильно. Это атавизм, дурное наследие статуса законопослушного гражданина. Жить мне осталось недолго, так что вряд ли найдется идиот, которому можно было бы предложить такое сокровище.

– Анна Викторовна, что за вопрос?! Ну конечно, можете! Вы же хозяйка. Вообще, вы имеете полное право всех нас выгнать одним движением, вместе с этим вашим вельможным негодяем. Эта усадьба – на вас, имущество все ваше, а лично вы перед законом чисты и невинны, аки ангел небесный…

Фу, как слащаво и прямолинейно. Я бы построил более изящную конструкцию.

– Да, я хозяйка… – бездумным эхом отозвалась хозяйка, вскакивая и решительно направляясь к двери. – Я имею…

Ленка в два движения расчехлила камеру и устремилась следом. Мы тоже не замедлили примкнуть – и вовсе не из праздного любопытства. Нам сейчас предстоит отработать свой хлеб.

* * *

В богато обставленном кабинете – четверо: хозяин, Седой, Филин и его непременная тень – Седьмой.

– Это правда?! Скажи мне, это правда?!!!

Хозяйка атакует с порога, без разбега и преамбул: ястребом бросается к супругу, хватает его за грудки и душераздирающе орет, круто подымаясь в тональности – словно собирается взять ультразвуковой порог.

Эмм… А по-моему, давеча я польстил ей. Не находите? Или я не особенно силен в женской психологии, и у любой, даже самой рассудительной дамы, есть запас прочности, исчерпав который она превращается в неудержимую фурию?

– Почему ты молчишь? Тебе что, нечего мне сказать?! Что эти люди делают в нашем доме?!

– Анечка, я прошу тебя…

Хозяин, крупный, тучный мужчина в возрасте, смертельно багров и растоптан. Я не знаю, как тут на него влияли Седой и Филин (явные следы побоев отсутствуют, в кабинете порядок), но выглядит хозяин так, словно ему только что воочию явили живое воплощение Смерти.

– Это правда?! Отвечай!

Да, сейчас хозяину ультразвук не просто не рекомендуется, а прямо-таки противопоказан.

– Анечка, пожалуйста… Я тебя прошу…

– Не лги мне!!!

Ленка скромно снимает из угла. Наверное, потом эта сцена будет подмонтирована в качестве фона. Или как плавный переход от документов к собственно финалу.

– Да я не лгу… Просто, эмм… понимаешь…

– Не смей мне лгать! Говори как есть! Что! Эти! Люди! Делают! В нашем! Доме?!

Я скучающе осматриваюсь: меня эти душераздирающие вибрации отчего-то не трогают. Это, наверное, потому, что мы с ними – существа разных масштабов. Вы очень переживаете, если где-то в немыслимой дали грохочут и искрят колоссальные грозовые фронты? Рискну предположить, что если над вами не капает и молния не бьет в темечко, то вряд ли.

Ну вот и я тоже не переживаю. Они тратят в неделю больше, чем я могу заработать за всю свою жизнь. Если я – сам по себе, простой смертный, вне всякой связи с «Русским Проектом» – ненароком перейду им дорогу, они походя раздавят меня и уже через час забудут об этом незначительном инциденте. Так что судите сами.

Впрочем, вполне возможно, что моему равнодушию есть иное объяснение. Знаете, даже несмотря на разницу в масштабах, некоторое время назад, в аналогичной ситуации я весь буквально трепетал бы от сострадания.

А за последний год я здорово изменился. Я перенес немало мытарств и был в буквальном смысле выброшен из жизни. Так что очень может быть, что я… эмм… очерствел и стал бездушным чурбаном? Может быть, и так. Честно говоря, все эти самокопания в настоящий момент занимают меня не больше, чем, допустим, вон тот массивный стеллаж с нэцке и окимоно. Я просто осматриваюсь и жду, когда же все кончится.

– Мне нужна только правда! Скажи, это правда?!

– Что? Что именно «правда»?

– Да хотя бы про последних, про этих задушенных старушек?

– Анечка…

– Отвечай!!!

– Ну… Да, получилось так, что там погибли люди. Но ведь я об этом ничего не знал! В конце концов, не я же их душил…

– О господи!!! Значит, это правда…

– Анюта…

– Да как ты мог?! Ты, мой муж, отец моих детей… Тебя посадят, да? Уже ведь не замять, не затушить – все в Интернете…

– Анечка, солнышко…

– Я тебе не солнышко!!! Я не буду тебе передачи таскать, скотина!!! Ты понял меня?!

– Аня…

– Что! Ты! Наделал?! Что?! Ты же, тварь такая, всю жизнь мне испоганил! Чудовище!!! А-а-а-а!!!!

Ультразвук – не самое эффективное средство в таком вот формате семейного общения: наповал не разит. Очевидно, поняв это, хозяйка вцепляется в лицо своего благоверного и, вереща от ярости, пытается выцарапать ему глаза.

Точно, польстил. Не спец я по дамам, увы.

– Убью, сволочь!!!

– Я прошу вас… – Хозяин задыхается и хрипит: тренированная в фитнес-клубах супруга на диво сильна и проворна. – У-хррр… Уберите ее!

Седой кивает на дверь.