Игра без правил. Про шпионов и разведчиков

Ч е т в е р т ы й д и к т о р. Надо спокойно задуматься над вопросом – кто такой Берг? Шпион и преступник или один из тех, кто одурманен ядом красной пропаганды? Общественное мнение должно прислушаться к голосу достопочтенного мистера Генри Додда, который заявил нашему сотруднику, что он верит Рикарду Бергу и считает, что тот лишь жертва Москвы…

Занавес поднимается. Знакомая нам терраса в доме Берга. Елена в полном оцепенении сидит перед приемником, автоматически вращая ручку верньера. Из репродуктора звучат голоса дикторов. Входит Б е р г. Его трудно узнать – так изменился он за это время. Берг подходит к приемнику и выключает его.

Б е р г. Я был у консула, Елена…

Е л е н а. Домой, скорей домой, отец!

Б е р г. Консул сказал, что до выяснения всей истории с письмом Глана он не может дать нам визу… Но ты не волнуйся, моя девочка… Я добьюсь…

Е л е н а. Я не могу себе простить, что скрыла от тебя свои первые подозрения… Еще тогда в Норвегии говорили, что он близок с Квислингом… Он уже тогда предал родину, как теперь нас… (Плачет.) Прости меня, отец, за горе, которое причинил тебе мой брак…

Берг молча привлекает ее к себе, гладит ее голову. На его глазах слезы. Доносится шум подошедшей машины, на террасе появляется Д о д д.

Д о д д. Бывают обстоятельства, профессор Берг, когда друг может приехать, не ожидая приглашения. Здравствуйте!

Б е р г. Здравствуйте, мистер Додд. Чем обязан вашему визиту?

Д о д д. Я приехал пожать вам руку и сказать – не огорчайтесь, не обращайте внимания на выходку вашего зятя. Наши дочери, к сожалению, редко выходят замуж удачно. Я знаю это по своей семье. К счастью, вы находитесь в Америке, где закон воспрещает вмешиваться в чужие убеждения и копаться в человеческой душе. У нас свобода убеждений, и независимо от ваших политических взглядов, профессор, ни один волос не упадет с вашей головы…

Б е р г. Но меня оклеветали… Оклеветали перед родиной…

Д о д д. У нас свобода печати – каждый может писать что хочет… Что же касается родины, профессор Берг, то Америка всегда готова стать вашей второй родиной…

Е л е н а. Мы не ищем второй родины, мистер Додд!.. (Резко поворачивается и уходит.)

Д о д д (глядя ей вслед). Молодость всегда горяча, профессор. Но мы с вами люди одного поколения. И я хочу вам сказать откровенно, как старик старику. Пора кончать с устарелыми понятиями, с разделом старого шарика на государства и границы. Родина – это теперь уже вся планета, весь земной шар. Наука не знает государственных границ, мысль не нуждается в визах и паспортах. Какое значение для вашей научной биографии, профессор Берг, имеет ваше гражданство – норвежец вы или француз, швед или американец? Вы Рикард Берг – ученый с мировым именем, и потому вы гражданин мира! И мы рады принять вас в американское подданство. Вас и вашу дочь…

Б е р г. Я был и есть норвежец. И ничто не отвратит меня от моей родины.

Д о д д. Что ж, я привык уважать чужие убеждения. Вы можете остаться в Америке как наш гость, почетный гость. Конечно, при одном маленьком условии…

Б е р г. Именно?

Д о д д. Я уверен, что вы стали жертвой агентов Москвы, именующих себя сторонниками мира. И напрасно вы, ученый, вмешиваетесь в политику…

Б е р г. Понятно. Я тоже, мистер Додд, был против того, чтобы ученые занимались политикой. Но я один из тех, кто создал атомное оружие, и потому я с теми, кто против его применения. Я пришел к этому трудным и сложным путем. Я оступался, блуждал, иногда меня обманывали, но все-таки я пришел. И никому уже не удастся меня обмануть…

Д о д д. Но я хотел бы сказать вам всего несколько слов…

Б е р г. Я вас слушаю.

Д о д д. На днях я познакомился с вашей биографией. Оказывается, мы родились с вами в одном и том же году, в одном и том же месяце. Мы прожили свои молодые годы в эпоху, не знавшую бурь, старый, уютный капитализм баюкал нашу молодость, профессор, на разных концах мира. Мы учились, развлекались, любили, работали. Я стал промышленником, вы – мировым ученым. Но теперь наша жизнь на закате, мы разменяли седьмой десяток, старина. Давайте же поговорим начистоту, как два старика, как люди одного поколения!..

Б е р г. Давайте поговорим.

Д о д д. Вот уж несколько лет, как я ежедневно, вместо того чтобы заниматься спортом и здоровыми развлечениями, трачу два часа на изучение книг, в которых довольно ясно доказывается, что я и мне подобные находимся в состоянии агонии… Вам знакомы эти книги, профессор Берг?

Б е р г. Более или менее.

Д о д д. Так вот, сегодня коммунизм – это уже не призрак, бродящий по Европе, как некогда писал Маркс, а реальная и страшная сила, угрожающая цивилизации и прогрессу… Вы, как мне известно, не коммунист. Я тоже.

Б е р г. Догадываюсь.

Д о д д. Так почему же вы с теми, кто превращен в орудие коммунизма, в его агентуру? Почему вы не с нами, а против нас? Почему вы, наконец, не остались, как прежде, посреди? Я прямо задаю вам этот вопрос, профессор Берг!

Б е р г. Узнаю мистера Додда. Да, вы умный человек, и я не могу этого не оценить. Мы живем в середине века, века великих свершений и гроз. Вы верно сказали, что я был среди тех, кто стоял посреди. Я верил в то, что эта позиция самая мудрая и самая честная, мистер Додд. Но я ошибался. Теперь я знаю, что это вы обманули меня, как обманули миллионы людей. Меня, Рикарда Берга, вы превратили в убийцу, и теперь мои руки в крови!.. Я никогда не думал, Генри Додд, что мне будут сниться на закате жизни старики, женщины и дети Хиросимы и Нагасаки, которых вы убили моей наукой, моими руками, моими открытиями. И если мы не вырвем из ваших рук оружия, которое вам вручили, кто знает, что вы с ним сделаете дальше?.. Вот почему я уже не стою посреди. Вот почему я навсегда с теми, кто против вас, будьте вы прокляты!..