Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

– Изв?стно, въ деревн?. И радъ бы кормился въ деревн?, да земли н?тъ.

– Ну, да вы, Московскiе, уже привыкли къ городской жизни, я думаю, и пахать разучились.

– Н?тъ, баринъ, мы охотники работать, было бы на чемъ. Дома д?лать нечего. Д?дъ одинъ обрабатываетъ.

– Чтоже своя земля?

– Своей почесть ничего, – наемная. Да и то нанять негд?.

Извощикъ, привыкшiй разговаривать съ господами, заинтересовался разговоромъ и разсказалъ все положенiе своей семьи. Въ семь? было вс?хъ 9 душъ. Вс?хъ кормить надо, а хл?ба съ своей земли не хватаетъ до Рожества. Да подати надо отдать 26 рублей, да все съ коп?ечки, какъ онъ говорилъ. Выходило ясно, что положенiе извощика было таково, что выходъ былъ только одинъ: работа въ город?. Да и то надо было быть исключительно трудолюбивымъ и воздержнымъ, чтобы сводить концы съ концами. И всему этому была одна причина: недостатокъ земли, той земли, которая тутъ же рядомъ пустовала у пом?щиковъ.

8.

Кармалины еще были за столомъ и кончали об?дъ, когда Нехлюдовъ вошелъ къ нимъ. Еще въ с?няхъ, посп?шно отворяя безшумно огромную дверь, толстый швейцаръ объявилъ, что кушаютъ.

– Пожалуйте, Ваше Сiятельство, васъ приказано просить.

Въ столовой за столомъ сид?ли противъ огромнаго дубоваго буфета съ вазами старикъ[119 - Зачеркнуто: Ивинъ,] Кармалинъ, его братъ, дядюшка, докторъ, Иванъ[120 - Зач.: Ильичъ Черенинъ,] Ивановичъ Колосовъ, бывшiй профессоръ, либералъ,[121 - Зач.: Марья Власьевна, б?дная родственница,] Реджъ, маленькая сестра Алины Варя и Катерина Александровна, 40 л?тняя д?вушка, другъ дома, славянофилка и благотворительница, сама Алина и главное лицо дома, меньшой братъ Алины, единственный сынъ Кармалиныхъ гимназистъ Петя, для котораго вся семья, ожидая его экзаменовъ, оставалась въ город?. Софья Васильевна Кармалина, какъ всегда лежащая, не выходила изъ своего кабинета и тамъ об?дала.

– Ну вотъ и прекрасно. Садитесь, садитесь, мы еще только за жаркимъ, – весело кивая головой, сказалъ старикъ[122 - Зач.: Ивинъ.] Кармалинъ. – Степанъ, – обратился онъ къ толстому, величественному буфетчику.

– Сiю минуту подадутъ, – сказалъ онъ, доставая съ буфета большую разливную ложку и кивая другому красавцу съ бакенбардами, лакею, который тотчасъ сталъ оправлять нетронутый приборъ рядомъ съ Алиной, съ крахмальной гербовой салфеткой.

– Ну, садитесь, разскажите, – обратился[123 - Зач.: Черенинъ,] Колосовъ, оглядываясь на вошедшаго мертвыми, безстрастными глазами, – продолжаетъ ли судъ присяжныхъ подрывать основы?[124 - Зач.: Пожалуйста, мн? грибковъ еще, – подозвалъ онъ обносившаго грибы къ жаркому.]

Нехлюдовъ ничего не отв?тилъ и, снявъ салфетку, с?лъ на указанное м?сто.

Вся энергiя его уничтожилась. Онъ чувствовалъ себя подавленнымъ. Катерина Александровна, какъ всегда, несмотря на свое славянофильство, прив?тствовала его по французски:

– Oh, le pauvre Dmitry Ivanovitch, vous devez ?tre terriblement fatiguе.[125 - Зачеркнуто: [– Ах, бедный Дмитрий Иванович, вы, должно быть страшно устали.]]

– Да, очень, – отв?чалъ Нехлюдовъ.[126 - Зач.: – Интересный были д?ла? – спросилъ дядюшка, оттирая вино, съ усовъ и бороды.Дядюшк?, какъ всегда, никакого д?ла не было ни до какихъ д?лъ на св?т?, кром? своего животнаго удовлетворенiя, но надо было сказать что нибудь, и онъ сказалъ и успокоился, не получивъ и не ожидая отв?та, и продолжалъ ?ду.– Чтоже привезли, что об?щали? – сказала Алина. Она говорила о романс?.– Н?тъ, забылъ. Простите.– Отчего же? Вы об?щали мн?, – сказала она, какъ бы не зам?чая того, что онъ сказалъ: забылъ, а не отказывался принести.– Не стоитъ того. Пожалуйста, позвольте мн? не показывать вамъ, – отв?чалъ онъ.– Разв? такъ дурно? Я же показываю вамъ свое рисованье.– Не то что дурно, a мн? стыдно заниматься этимъ. Мн? просто стыдно.– Не понимаю, – сказала она. <Хотите сливокъ?>Лакей въ это время подошелъ съ своимъ серебряннымъ подносомъ къ Миссъ Реджъи зa пять шаговъ, какъ бы д?лая какое то д?ло, несъ налитую чашку чая Нехлюдову. Катерина Александровна предлагала разныхъ сортовъ печенья. Онъ взялъ что попало и молча сталъ пить чай.]

– Что же вы оправдали или обвинили? – спрашивала она.

– Ни оправдали, ни обвинили, – отв?чалъ Нехлюдовъ, недовольно морщась и оглядываясь на Алину.

Алина прив?тственно улыбнулась, но тотчасъ же улыбка ея потухла: она сразу зам?тила т?мъ необманывающимъ женскимъ властолюбивымъ чутьемъ, что пл?нникъ ея освободился, или высвобаживается, или хочетъ освободиться: на лиц? его было то сосредоточенное и, какъ ей всегда при этомъ казалось, осудительное выраженiе, съ которымъ она давно уже боролась и которое, къ торжеству ея, совс?мъ исчезло въ посл?днее время.

– Извините меня, пожалуйста. Да мн? и не хочется совс?мъ ?сть, – говорилъ Нехлюдовъ,[127 - Зач.: чувствуя, какъ начинаютъ опутывать его опять т? паутины, которыя его опутали. Но онъ не боялся ихъ теперь.]

посп?шно обходя столъ и здороваясь со вс?ми сид?вшими.

Изъ мущинъ только старикъ Кармалинъ не всталъ, а подалъ руку сидя. Однако онъ с?лъ и долженъ былъ об?дать.

Все нынче им?ло для Нехлюдова въ дом? Кармалиныхъ совс?мъ другой, ч?мъ обыкновенно, новый и непрiятный характеръ.[128 - Зач.: Онъ вид?лъ теперь эту простую обжорливость отца и дяди, мертвенность и непом?рную гордость друга дома Черенина, вид?лъ просто глупость Катерины Александровны, вид?лъ изысканность простоты наряда Алины, вид?лъ главное, это] Ему непрiятенъ былъ этотъ самоув?ренный, пошлый политически-либеральный вопросъ Колосова, непрiятна была самоув?ренная манера старика Кармалина, жадно ?вшаго свой об?дъ, которому онъ приписывалъ величайшую важность, непрiятны были французскiя фразы славянофилки Катерины Александровны, непрiятны были степенные лица гувернантки и репетитора, непрiятенъ былъ видъ всей этой роскоши: серебра, хрусталя, дорогихъ кушанiй, винъ, лакеевъ, которую онъ зам?чалъ теперь, также, какъ и вся его жизнь – плодъ преступленiя, того самаго преступленiя, про которое только что такими простыми словами разсказывалъ ему извощикъ.[129 - На полях против последних пяти строк рукой Толстого написано и затем зачеркнуто: Споръ съ Чич[еринымъ]. «Да в?дь вы же влад?ете» – «Влад?ю еще, но не буду влад?ть».]

– Я не буду васъ ст?снять, – сказалъ старикъ и всталъ изъ за стола. За нимъ встали и вс? остальные, кром? Алины и Катерины Александровны.[130 - Зачеркнуто: И Нехлюдовъ зналъ, что это значитъ только то, что ему, старику, хочется скор?е курить свою сигару и пить кофе. Онъ старался не думать. Онъ зналъ только, что такъ оставить этого онъ не можетъ, что это должно произвести переворотъ во всей его жизни. Какъ? Что? Онъ не зналъ. Онъ зналъ одно, что завтра]

Алина и Катерина Александровна остались за столомъ, чтобы ему не скучно было одному.

Перем?нъ было много, какъ всегда за ихъ об?дами, но теперь, когда онъ об?далъ одинъ и два челов?ка служили ему, ему это показалось невыносимо. Онъ по?лъ супъ съ пирожками и отказался отъ остальнаго.

– Вы не видали новый модель Алины? – спросила Катерина Александровна.

– Н?тъ.

– Пойдемте.

Они пошли въ уставленную вещицами, мольбертами комнату Алины, и тамъ ему показали новый рисунокъ ея съ д?вочки съ распущенными волосами.

Все это было теперь невыносимо Нехлюдову.

– Однако я вижу, на васъ обязанность присяжнаго д?йствуетъ угнетающе.

– Да. Но, главное, со мной въ суд? именно случилось очень важное и не то что разстроившее меня, а заставившее стать серьезн?е.

– Что же это? Нельзя сказать?

– Пока нельзя.

– Тяжелое для васъ? – сказала Алина съ искреннимъ участiемъ, тронувшимъ его.

– Да и н?тъ. Тяжелое, потому что заставило меня опомниться и смириться, и не тяжелое, потому что открываетъ возможность, даже потребность улучшенiя своей жизни. Я не могу сказать вамъ.

– Секретъ? – сказала Катерина Александровна. – Я не переношу секретовъ и потому догадаюсь. Это было въ самомъ суд?? Касается только васъ?

– Не могу ничего сказать, Катерина Александровна. И я лучше уйду.

– Помните, что то, что важно для васъ, важно и для вашихъ друзей.

– Завтра приде

– Едва ли. Прощайте пока. Благодарю васъ очень зa ваше участiе, котораго я не стою.

– Что такое, comme cela m’intrigue,[131 - [как это меня занимает,]] – говорила Катерина Александровна, когда Нехлюдовъ ушелъ. – Я непременно узнаю. Какая нибудь affaire d’amour propre. Il est tr?s susceptible, notre cher Митя.[132 - [Какое-нибудь дело, в котором замешано самолюбие. Он очень обидчив, наш дорогой Митя.]]

– Онъ странный. Я давно вижу, что онъ сбирается to turn a new leaf,[133 - [перевернуть страницу]] только бы не слишкомъ радикально, какъ онъ все д?лаетъ, – сказала Алина.

Нехлюдовъ между т?мъ шелъ одинъ домой и думалъ о томъ, чт? онъ будетъ д?лать. Онъ зналъ одно, что завтра онъ употребитъ вс? м?ры, чтобы увидать ее одну и просить у нее прощенiя.

Онъ заснулъ поздно. Вид?лъ во сн?[134 - Зачеркнуто: Алину съ нею.] Катюшу больную. Будто она идетъ куда [то] въ дверь и никакъ не можетъ войти, и онъ не можетъ помочь ей. И м?шаютъ этому перпендикулярныя палки. И палки эти – р?чь прокурора. И отъ того, что поздно заснулъ, онъ проспалъ долго и потому на другое утро онъ былъ въ суд? только въ 10 часовъ. Онъ хот?лъ идти къ Предс?дателю, но уже некогда было. Начиналось опять д?ло. Вс? въ комнат? присяжныхъ, и судебный приставъ, и сторожа, встр?тили его уже какъ своего. Но настроенiе его было совс?мъ другое, ч?мъ вчера: то, что вчера казалось ему если не важнымъ то приличнымъ, нынче казалось ему ч?мъ то нел?пымъ и см?шнымъ.

Д?ло нын?шняго [дня] было о краж? со взломомъ. Укралъ половики пьяный фабричный 22 л?тъ. Изъ всего д?ла видно было, что мальчикъ этотъ, будучи безъ м?ста, пьянствовалъ и въ пьяномъ вид?, возвращаясь на квартиру, съ которой его сгоняли, почему то вздумалъ украсть то, что попалось. Его поймали. Онъ тотчасъ же покаялся. Половики эти, очевидно, никому не нужны были. Свид?тели: пострадавшiй и городовой, очевидно, только тяготились т?мъ, что ихъ допрашивали. Все это было возмутительно. Возмутительно было то, что изъ жизни челов?ческой д?лали игрушку. Нехлюдовъ думалъ все это, слушая теперь процедуру суда, и удивлялся, какъ могъ онъ не видать этого прежде. Съ трудомъ просид?лъ онъ это д?ло. Н?сколько разъ онъ хот?лъ встать и сказать вс?мъ, кто былъ тутъ: «Полноте, перестаньте, какъ не стыдно вамъ делать игрушку изъ страданiй челов?ческихъ» – танцору, прокурору и вс?мъ этимъ чиновникамъ, отъ Министра до курьера, получающимъ за это жалованье. Если ужъ нельзя не отдавать этимъ людямъ трудовъ народа, то пускай бы такъ, на домъ, отдавать имъ вс?мъ каждое 20-е число т? миллiоны, к[оторые] они стоятъ, но только бы не д?лали они этой безобразной гадости изд?вательства надъ челов?ческими страданiями, не развращали бы они этого народа. В?дь вы знаете, что, во 1-хъ, этотъ мальчикъ не виноватъ, что въ такихъ условiяхъ, какъ онъ, вс? мы были бы въ 100 разъ хуже; во 2-хъ, то, что никакой, даже приблизительной справедливости вы не достигаете никогда своими грубыми прiемами, въ 3-хъ, что наказанiя, которымъ вы ихъ подвергаете, не им?ютъ никакого смысла. Мстить – вы знаете, что не нужно и не хорошо и противно той в?р?, которую вы будто бы испов?дуете. Прес?чь возможность новаго преступленiя вы уже никакъ не достигаете, ссылая ихъ въ Сибирь, т. е. въ другую м?стность Россiи; объ исправленiи же, запирая его въ сообщество съ ослабшими[?], развращенными людьми, очевидно не можетъ быть р?чи. Онъ н?сколько разъ хот?лъ подняться и сказать это, но, во первыхъ, не доставало силы разбить это вн?шнее благообразiе суда, невольно гипнотизировавшее его, во 2-хъ, онъ боялся, какъ бы выходка эта не пом?шала себ? выхлопотать отъ прокурора разр?шенiе на свиданiе съ Катюшей.[135 - После этих слов на полях следующего листа рукой Толстого написано другое продолжение: Только что кончилось д?ло и сд?ланъ былъ перерывъ передъ началомъ другаго, Нехлюдовъ вышелъ въ коридоръ и, узнавъ, гд? кабинетъ предс?дателя, пошелъ къ нему.]

Онъ пересилилъ себя и р?шилъ досид?ть еще нын?шнiй день. Следующее за этимъ д?ло было д?ло о сопротивленiи властямъ. Крестьяне, уже давно судившiеся съ пом?щикомъ о принадлежности имъ луга, вышли косить на лугъ, считавшiйся прежде ихнимъ, потомъ перешедшiй къ пом?щику. Крестьяне отказались сойти съ луга и прогнали управляющаго и побили рабочихъ, хот?вшихъ пом?шать имъ косить. На скамь? подсудимыхъ сид?ли 30 челов?къ домохозяевъ, виновныхъ въ томъ, что, кормя вс?хъ этихъ чиновниковъ своими трудами съ земли, они хот?ли пользоваться этой землей, т?мъ бол?е, что имъ сказали, что земля эта по бумаг? ихняя. Опять и надъ этими людьми совершалось тоже изд?вательство, таже попытка механическимъ путемъ достигнуть справедливости. Но, несмотря на очевидность д?ла, прокуроръ обвинялъ возмутительно, съ тою же жадностью, и вопросы были поставлены такъ, что, несмотря на всю борьбу Нехлюдова съ присяжными, крестьяне были обвинены и присуждены къ тюремному заключенiю.

Д?ло кончилось поздно, такъ что только на другой день Нехлюдовъ пошелъ къ Предс?дателю. Предс?датель былъ въ своемъ кабинет?. Предс?датель принялъ его стоя, собираясь уже уходить.