Полное собрание сочинений. Том 16. Несколько слов по поводу книги «Война и мир»

6 февраля были отправлены корректуры пятого тома. «Это последние и последний раз, – писал Толстой П. И. Бартеневу. – Ради бога не покидайте меня и просмотрите эти листы так же, как вы просмотрели предпоследние, и поторопите Риса набирать, печатать и выпускать книжку. Эти листы по содержанию лучше мною проверены, чем прежние, только корректуры и рукопись очень измараны, и местах в двух не сделаны переводы… В случае, если бы все-таки нашлось что-нибудь очень безобразное, пришлите мне всё через Риса с нарочным. Но я этого не желаю»,[390 - Т. 61, стр. 212.] то есть Толстой «не желал» более править текст.

Сохранилось еще одно черновое неотправленное письмо к П. И. Бартеневу, написанное вслед за отправкой последних корректур. Толстой посылал еще несколько поправок к главе о пленных в Москве.[391 - Письмо к П. И. Бартеневу от 7…20 февраля 1869 г. – т. 61, стр. 213.] 22 февраля И. П. Борисов сообщил А. А. Фету, что пятый том «Войны и мира» уже сшивают и что П. И. Бартенев обещал 26 февраля «вручить» его.

28 февраля 1869 г. в № 47 «Московских ведомостей» было напечатано объявление книжного магазина И. Г. Соловьева о поступлении в продажу пятого тома «Войны и мира», а 4 марта в «Московских ведомостях» (№ 48) появилось следующее объявление: «От гр. Л. Н. Толстого сим объявляется, что V том «Войны и мира» бесплатно раздается имеющим первые четыре, по предъявлении билетов. Иногородним высылают в места, откуда они выписывали, и пересылочные за три фунта, смотря по расстоянию».

ХV

21 января 1869 г. И. П. Борисов, непосредственно после встречи с Толстым в Москве, писал А. А. Фету, что пятый том «Войны и мира» – не последний и что «Лев Николаевич надеется еще на пять, а можно – так и далее… Написалось много, много, но все это не V-му, а вперед». Следовательно, с конца 1868 г. создавался шестой и последний том. Он начинается авторскими рассуждениями о партизанской войне и заканчивается эпилогом.[392 - По наст. изд. т. IV, ч. 3 и 4 и эпилог.]

Во время пребывания в Москве с 17 по 19 января Толстой много времени уделял беседам с разными лицами о своих исторических воззрениях. 17-го «проговорил все утро» с С. С. Урусовым; вечер провел у С. С. Урусова, где присутствовали С. А. Юрьев и Ю. Ф. Самарин, и «вчетвером договорили до 3-го часа. Исторические мысли мои поразили очень Юрьева и Урусова и очень оценены ими», – писал Толстой жене на следующий день. С Самариным, «вовлекшись в другой философский спор», Толстой не успел поговорить об этом и, так как был уставшим, «не хотел кое-как высказать» то, что было ему нужно. Беседу с Самариным Толстой решил отложить. Тогда же он писал жене: «…ты не можешь себе представить, как мало времени, когда есть дела, как мои, такие, как переговорить с Самариным, с Юркевичем – дела, которые требуют сосредоточенного внимания».[393 - Письмо к С. А. Толстой от 18 января 1869 г. – т. 83, стр. 160 и 161.] Неизвестно, состоялась ли беседа с Самариным, но с философом П. Д. Юркевичем Толстой не только беседовал, но и читал ему какую-то свою рукопись.[394 - См. письмо к А. А. Фету от 10 мая 1869 г. – т. 61, стр. 216 и 217.] На этом основании можно предположить, что к январю 1869 г. из шестого тома уже были написаны не только обе части, но в каком-то виде и эпилог. Исторические взгляды автора, изложенные в первых главах эпилога, и были, возможно, темой бесед с разными лицами в январе 1869 г. в Москве.

Работа над шестым томом, как и над предыдущими, началась с переработки по копии окончания первой редакции. Но если первая законченная редакция служила существенной основой при создании первых четырех томов и отчасти пятого, то для последнего тома она давала материал лишь к его первой части и конспективные наброски для окончания.

Хотя тема партизанской войны отражена в первой редакции, но развернутых рассуждений автора о народном характере такого рода. войны еще не было. Закончив предыдущий том утверждением правильности действий Кутузова в отличие от ложных стремлений других «влиятельных» лиц армии, которые «срамили старого фельдмаршала за его бездеятельность», Толстой, сохраняя композицию первой редакции, от оценки деятельности Кутузова перешел к характеристике первых партизанских отрядов. Текст этой пока еще новой главы (а не части) Толстой несколько раз исправлял и переделывал, используя для описания деятельности партизан ранний конспект, то есть копию соответствующего места первой закопченной редакции.[395 - Опубл. т. 15, вар. №№ 275—277.] Только уже готовя к сдаче в набор рукопись предыдущего тома, Толстой изменил окончание его и довел текст до отступления Наполеона на Смоленскую дорогу. Тогда началом партизанской войны он решил открыть новый том и в виде вступления к нему изложил свои мысли об особенностях такой войны (гл. I—II). Основная мысль первоначально была выражена здесь так: «Партизанская война всегда приносила огромные результаты, потому что она начиналась тогда, когда дух войска находился на высшей степени напряжения. Для войны за границей, за прусского короля, как говорят французы, необходимы массы, сдерживающие своей притягательной силой войска, для войны у себя дома сила отпора лежит одинаково в каждом отдельном человеке». В первом же варианте появилось определение партизанской войны как дубины народной войны.[396 - Опубл. т. 15, вар. № 274.]

Высказав в начале части свое убеждение в том, что партизанские войны, противоречащие всем существующим военным правилам и нормам, бывают всегда успешны потому, что они наступают именно тогда, когда подымается на огромную высоту дух войска, то есть то главное, от чего зависит «не только успех сражения или войны, но все распоряжения в военное время», Толстой перешел к описанию партизанской войны 1812 г. Сюда Толстой перенес исправленные листы первой редакции о партизанских отрядах, которые входили первоначально в пятый том. Так составился текст, соответствующий гл. III—IX, но в иной редакции. Глав с рассказом о нападении отряда Денисова на транспорт и гибели Пети Ростова (то есть гл. X и XI) еще не было. Заканчивался текст сообщением о том, что партизанский отряд Долохова захватил депо Бланкара.[397 - Опубл. т. 15, вар. № 277.]

Продолжая правку копии окончания первой редакции, Толстой сделал большую вставку на трех листах, посвященную описанию партии пленных, в которой шел Пьер, беспорядку среди отступающих французских войск, состоянию ослабевшего Платона Каратаева, которого, согласно приказу убивать отстающих, пристрелили на походе. Вставка во многом близка к гл. XII—XIV; существенным отличием является отсутствие сцены на ночном привале и рассказа Платона Каратаева о купце, невинно попавшем на каторгу. Еще два раза перерабатывались главы о партизанских отрядах, о поступлении Пети Ростова в отряд Денисова, вписан отсутствующий ранее рассказ о нападении отряда Денисова на транспорт французов и о смерти Пети Ростова.[398 - Опубл. т. 15, вар. №№ 278 и 279.]

Рукописи, отражающие дальнейшую работу над последними главами первой части шестого тома, сохранились не полностью. Имеется только одна рукопись, содержащая исправленную копию глав с описанием партии пленных на походе, а также отрывки к другим главам. Из наборной же рукописи сохранились лишь гл. I—XII. По корректурным гранкам видно, что вся первая часть шестого тома набиралась одновременно и что в корректуре продолжалась чрезвычайно напряженная работа над ней. Первоначально в первую часть входили не только те девятнадцать глав, которые составляют ее в завершенной редакции, но еще восемь глав, посвященных Кутузову, оценке его исторической роли в войне 1812 г., его речи к войскам под Красным, описанию переправы через Березину, показу штабных и придворных интриг против Кутузова, и заканчивалась первая часть рассуждениями автора о причинах несоответствия народного полководца Кутузова новым задачам европейской войны, и, наконец, смертью Кутузова.[399 - По наст. изд. т. IV, ч. 4, гл. IV—XI.] Таким образом, первая часть была почти целиком посвящена военно-исторической теме. Так она и была послана в набор не позднее начала апреля.[400 - Основанием датировки служат типографские пометы на корректурах.] Работая над гранками, Толстой изменил композицию первой части, вставив в тему «войны» несколько глав из «мира». После общего анализа действий русских и французов в последний период войны Толстой перешел теперь не к Кутузову, а к Ростовым.

На последних листах копии первой редакции, которая заканчивалась благополучно для Болконских и Ростовых, сохранился написанный Толстым конспект нового окончания.[401 - Опубл. т. 13, стр. 51, вар. № 43.] Начинается конспект с характеристики состояния Наташи и княжны Марьи после смерти князя Андрея. «Как. это утихло горе – неизвестно, но оно утихло. Наташа и княжна Марья, напротив, никогда не говорят про князя Андрея». С развития этой мысли началась глава о Ростовых, которая первоначально намечалась как двадцатая глава в первую часть шестого тома. Первые два наброска новой главы были тут же отброшены. Хотя по содержанию оба они соответствовали замыслу писателя, но Толстой добивался лучшей формы для изображения душевных переживаний Наташи и княжны Марьи, стремился правдивее показать тот период в их жизни, когда «они обе чувствовали одинаково, что над ними после того, что они пережили, остановилось и нависло грозное облако смерти», когда они, «сжавшись и согнувшись от жизни, избегали ее, ходили в ней так, чтобы грозная нависшая туча не задевала их», и они жили только тогда, когда были вдвоем. «Это сближение между ними породило в них взаимное чувство, сильнейшее, чем дружба». В результате тесной дружбы Наташа, слушая рассказы княжны Марьи, «поняла непонятные ей прежде прелесть и высоту покорности и самоотвержения», а «для княжны Марьи, слушавшей рассказы детства Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждение жизни».

Текст, доведенный до момента, когда в Ярославле было получено известие о гибели Пети Ростова, вновь зачеркнут[402 - Опубл. т. 15, вар. № 283.] и начат в третий раз. Без особых усилий создан третий вариант глав – о сближении Наташи с княжной Марьей, известии о смерти Пети, горе старой графини и возрождении к жизни Наташи. Правя копию этой рукописи, Толстой решил с нее начать вторую часть; зачеркнув номер гл. XX, вписал: «Часть вторая» и присоединил к только что созданной рукописи гранки, содержащие восемь глав о Кутузове. Так определилось окончание первой части и создалось начало второй части шестого тома.

Началась работа над продолжением второй части. Вслед за главами о Кутузове написана почти без поправок небольшая глава о восстановлении Москвы после бегства французов. Закончив на этом историческую тему, Толстой вернулся к Пьеру, Ростовым, Болконским, особенно много работая над характеристикой Пьера, жившего после освобождения из плена в Орле[403 - Опубл. т. 15, вар. № 288.]. Наиболее существенным отличием от окончательной редакции является имеющийся в первом варианте рассказ о том, как Пьер расспрашивал старшую княжну про свою мать. Хотя княжна и ненавидела ее, она «пожалела сына и рассказала в мягких чертах историю его матери, которую в первый раз понял Пьер». В следующей рукописи исправлено: «Он расспрашивал ее про ее молодость, про сестер, про отношения к старому графу, про свою мать». Так сохранилось в наборной рукописи и только в корректуре исключен разговор Пьера с княжной. Окончание второй части шестого тома, начиная с приезда Пьера в Москву и встречи у княжны Марьи с Наташей[404 - По наст. изд. гл. ХVТ—XIX.] сложилось легко, только два места подверглись существенной правке: начало рассказа Наташи Пьеру о последних днях князя Андрея[405 - Опубл. т. 15, вар. № 289.] и описание душевного состояния Пьера после встречи с Наташей. По раннему варианту, на следующий день после встречи Пьер почувствовал, что «та свобода, которой он так дорожил, которую он так лелеял, которой он так радовался в себе, не существовала более. – Все, раскиданные прежде в разных сторонах центры жизни, все вдруг слились к одному центру, и центр этот была Наташа». Пьер «написал письмо в Кострому к графу, прося у него руки его дочери». Последняя глава, рассказывающая о перемене, происшедшей в Наташе после встречи с Пьером, появилась позднее, лишь в корректуре.

В апреле, мае и июне 1869 г. шло печатание первой и второй частей шестого тома. Судя по типографским пометам, корректуры первой части посылались в Ясную Поляну семь раз, и неизменно Толстой вносил все новые и новые исправления и дополнения. Корректуры второй части посылались автору восемь раз, причем наибольшей переделке подвергались гл. IV—XI, посвященные Кутузову. В последней корректуре была вписана двадцатая глава, заключившая вторую часть.

В июне Толстой, очевидно, закончил правку корректур второй части шестого тома. Оставался еще не вполне готовым эпилог, хотя работа над ним началась не позднее января этого года. В январе какую-то часть эпилога Толстой читал П. Д. Юркевичу, а в мае, в ответ на несохранившееся письмо, Толстой писал А. А. Фету: «Участие ваше к моему эпилогу меня тронуло. Юркевичу я читал, и он на мои речи ничего не сказал мне, кроме отрывка из своей лекции. Главное же, почему я не бо[юсь?], потому что то, что я написал, особенно в эпилоге, не выдумано мной, а выворочено с болью из моей утробы».[406 - Письмо к А. А. Фету от 10 мая 1869 г. – т. 61, стр. 216—217. Эта мысль развита Толстым в черновых набросках окончания эпилога (см. т. 15, стр. 238 и 242).] Такое признание не оставляет сомнений, что к этому времени были изложены в каком-то виде мысли Толстого, составившие по окончательному тексту начало первой и всю вторую часть эпилога. Затянувшаяся еще на четыре месяца работа над эпилогом задерживала весь том. Единственными свидетельствами о ходе работы над эпилогом являются самые рукописи. Они весьма наглядно раскрывают процесс авторской работы (рук. №№ 99—104).

Первоначальный вариант эпилога содержал изложение мыслей об историческом процессе, полемику с историками и затем повествование о судьбе «полувымышленных» героев романа. Время, к которому относится эпилог, сразу определилось. «Прошло 7 лет» – так начался эпилог. «Зимою 1820 года Наташа, жена Пьера Безухого, гостила со всем семейством в имении своего брата» – так начались главы о личной судьбе героев (рукопись № 100). Рассказ о судьбе основных персонажей романа написан без большого напряжения; в процессе дальнейшей работы над ним значительным изменениям подверглись лишь две первые главы.[407 - Опубл. т. 15, вар. № 348. По наст. изд. эпилог, ч. 1, гл. V и VI.] В остальном этот раздел эпилога после небольшой правки уже явился окончательной редакцией. Но часть рукописи, содержащая описание личной судьбы героев, пока отложена.

Перерабатывая копию первой редакции эпилога, Толстой сосредоточил свое внимание исключительно на начале, содержащем исторические рассуждения. Рукопись даже внешним своим видом говорит о предельно напряженной работе автора, искавшего наиболее точной формы для изложения своих мыслей, утверждения своих взглядов на историю, на действующие в истории силы, на роль исторических лиц и на роль народов.

В указанном выше конспекте, написанном на последнем листе копий первой редакции, имеется запись: «К эпилогу. Франция еще раз, старая, должна была содрогнуться, и явился Наполеон самым необычайным образом». Один из ранних вариантов эпилога начинался с этой мысли (рукопись № 102).[408 - Опубл. т. 15, вар. № 329.] Много раз Толстой писал, переделывал, вновь искал начало эпилога. После большой работы был создан текст, довольно близкий к завершенной редакции первых четырех глав. Начало это пошло в набор. Быть может, именно это начало обсуждал Толстой с историками в январе 1869 г. в Москве. Правя корректуры начала, Толстой перед заголовком «Эпилог» вписал: «Часть III» (то есть третья часть шестого тома), и продолжил изложение своих взглядов на вопросы истории, своих убеждений о силах, движущих народы, – стал создавать текст, явившийся впоследствии второй частью эпилога.[409 - Почти все черновые варианты, относящиеся к эпилогу, кроме отрывков, совпадающих с окончательным текстом, опубликованы в т. 15, вар. №№ 305—362.] Созданная в результате этой работы рукопись, соответствующая всей второй части эпилога, стала непосредственным продолжением уже набранных четырех глав. В таком виде эпилог печатался. Исторические рассуждения[410 - По наст. изд. эпилог, ч. 1, гл. І—ІV и вся ч. 2.] составили первую часть эпилога, а раздел о судьбе героев романа[411 - По наст. изд. эпилог, ч. 1, гл. V—XVI.] явился второй частью. Так сохранялось в корректурах. Очевидно, в последней, утраченной, корректуре Толстой, следуя установившемуся во всем романе чередованию тем «войны» и «мира», перестроил в этом направлении и эпилог.

30 августа 1869 г. Толстой писал А. А. Фету: «6-й том, который я думал кончить четыре месяца тому назад, до сих пор, хотя весь давно набран, – не кончен».[412 - Т. 61, стр. 219.] 1 сентября по дороге из Ясной Поляны в Пензенскую губернию, где он намеревался купить имение, Толстой остановился в Москве и рассчитывал получить там и взять с собой корректуры, но оказалось, что у Риса ничего еще не было готово и Толстой «не видал своих корректур».[413 - См. письмо к С. А. Толстой от 1 сентября 1869 г. – т. 83, стр. 163.] Он сообщал жене, что продажа пятого тома шла не так быстро, что у книгопродавца И. Г. Соловьева денег за продажу было «только рублей 500» и что «идет туго и потому, что лето, и потому, что ждут 6-й том».[414 - Там же.] Однако спустя три дня он писал жене: «Одно хорошо, что мыслей о романе и философии совсем нет».[415 - Письмо к С. А. Толстой от 4 сентября 1869 г. – т. 83, стр. 168.]

Из поездки Толстой вернулся в Ясную Поляну 14 сентября, и работа над последними корректурами шестого тома проходила, очевидно, между 14 сентября и серединой октября. 19—20? октября Толстой приехал в Москву, там «окончательно отдал» шестой том и рассчитывал, что к 1 ноября он выйдет.[416 - См. письмо к А. А. Фету от 21 октября 1869 г. – т. 61, стр. 220.] Однако выход шестого тома несколько задержался. В «Московских ведомостях», № 270 от 12 декабря, появилось объявление: «В кн. маг. И. Г. Соловьева на Страстном б. в д. Алексеева поступил в продажу только что отпечатанный т. VI «Война и мир». Соч. гр. Л. Н. Толстого. М. 1869. Цена 2 р., с пер. 2 р. 30 к. Там же продается «Война и мир». Соч. гр. Л. Н. Толстого. 2-е изд. М. 1868—1869. Цена за все шесть томов 10 руб. сер. и с пересылкою».

Второе издание «Войны и мира», указанное в приведенном объявлении, начало печататься летом 1868 г. Первое упоминание о нем встречается в письме к Бартеневу от 20 августа 1868 г.:[417 - Т. 61, стр. 205.] Толстой сообщал, что четвертый том, вероятно с целью ускорить выход издания, он решил сдать в типографию Л. И. Мамонтова. Первые три тома печатались в типографии Ф. Ф. Риса. Все четыре тома вышли вторым изданием в начале октября 1868 г., о чем было объявлено 10 октября в «Московских ведомостях», № 218.

Разночтения между первым и вторым изданием первых четырех томов незначительны. Они оговорены в печатных вариантах к тт. 9—12 настоящего издания. Наиболее существенным отличием является иное деление первого тома на части. Во втором издании первый том разделен на три части, вместо двух в первом издании. Пятый и шестой томы печатались одновременно, с одного набора, и никаких отличий между первым и вторым изданиями в них нет.

XVI

Закончено произведение, над которым, по словам Толстого, он «работал в продолжение семи лет» с «мучительным и радостным упорством и волнением» и в котором он «старался писать историю народа».[418 - См. т. 15, стр. 241 и 242.] Критические отзывы, которые стали появляться сразу после того, как началось печатание романа в журнале «Русский вестник», с выходом каждого тома отдельного издания «Войны и мира» увеличивались. Толстой не был безразличен к ним. По его собственному признанию, издавая «Войну и мир», он знал, «что она исполнена недостатков, но знал, что она будет иметь тот самый успех, какой она имела».[419 - Письмо к H. Н. Страхову от 1 октября 1872 г. – т. 61, стр. 324.] Однако такая уверенность автора длилась недолго. 13 сентября 1871 г. он признавался, что похвалы действуют на него вредно, что он «слишком склонен верить справедливости их» и что он «с великим трудом только недавно успел искоренить в себе ту дурь», которую произвел в нем успех книги.[420 - Письмо к H. Н. Страхову от 13 сентября 1871 г. – т. 61, стр. 261.] А еще через полтора года в ответ на отзывы близких о «Войне и мире» Толстой писал: «…не думайте, чтоб я неискренно говорил, – мне Война и Мир теперь отвратительна вся! Мне на днях пришлось заглянуть в нее для решения вопроса о том, исправить ли для нового издания, и не могу вам выразить чувство раскаянья, стыда, которое я испытал, переглядывая многие места! Чувство вроде того, которое испытывает человек, видя следы оргии, в которой он участвовал. – Одно утешает меня, что я увлекался этой оргией от всей души, и думал, что кроме этого нет ничего».[421 - Письмо к А. А. Толстой, января конец – февраля начало 1873 г. – т. 62, стр. 8 и 9.]

В начале 1873 г. готовилось к печати третье издание «Сочинений Л Н. Толстого» в восьми томах, в котором последние четыре тома отведены роману «Война и мир». Для нового издания возобновилась творческая работа Толстого. В связи с этим интересно вспомнить, как в старости Толстой говорил, что он не перечитывает своих напечатанных произведений, а если попадается случайно какая-нибудь страница, ему всегда кажется: «это всё надо переделать».[422 - А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», I, стр. 20.] Так произошло с «Войной и миром». Занявшись подготовкой романа к новому изданию. Толстой решил заново критически перечитать его «и вымарывать лишнее, – что надо совсем вымарать, что надо вынести, напечатав отдельно». Тогда он писал H. Н. Страхову: «Дайте мне совет, если вам будет время проглядеть три последние тома. Да если вы помните, что нехорошо, напомните. Я боюсь трогать потому, что столько нехорошего на мои глаза, что хочется как будто вновь писать по этой подмалевке. Если бы, вспомнив то, что надо изменить, и, поглядев последние три тома рассуждения, написали бы мне: это и это надо изменить и рассуждения с страницы такой-то по страницу такую-то выкинуть, вы бы очень, очень обязали меня».[423 - Письмо к Н. Страхову от 25 марта 1873 г. – т. 62, стр. 17.]

Письмо к H. Н. Страхову не было отправлено, и в марте 1873 г. Толстой сам начал работу, ведя ее одновременно с созданием романа «Анна Каренина». В середине мая Толстой послал Страхову новое письмо с просьбой о помощи. Он писал ему о своей работе: «Исключаю все рассуждения и французское и ужасно желал бы вашего совета. Можно ли прислать вам на просмотр, когда я кончу?»[424 - Письмо к H. Н. Страхову от 11 мая 1873 г. – т. 62, стр. 25.] H. Н. Страхов с радостью принял предложение Толстого,[425 - См. письмо H.H. Страхова к Л. Н. Толстому от 17 мая 1873 г. – «Переписка Л. Н. Толстого с H. Н Страховым, 1870—1894», Спб. 1914, стр. 32.] но до конца июня Толстой еще сам продолжал работать, лишь уведомляя H.H. Страхова о характере исправлений. «Я начал просматривать, – писал он 31 мая, – и сделал главное, т. е. выкинул некоторые рассуждения совсем, а некоторые, как, например, о Бородинском сражении, о пожаре Москвы, рассуждение эпилога и др. вынес отдельно и хочу напечатать в виде отдельных статей. Другое, что я сделал, – переводил всё французское по-русски; но еще не кончил 4, 5 и 6 томы и кое-где выкидывал плохое».

2 июня Толстой уехал в самарское имение, где продолжал работать.

22 июня он послал оттуда H.H. Страхову исправленные шесть томов первого издания на просмотр. «Посылаю вам… – писал Толстой, – не знаю, исправленный ли, но наверное испачканный и изорванный экземпляр «Войны и мира», и умоляю вас… просмотреть мои поправки и сказать ваше мнение – хорошо ли, дурно ли (если вы найдете, что дурно, даю вам право уничтожить поправку и поправить то, что вам известно и заметно за дурное). Уничтожение французского иногда мне было жалко, но в общем, мне кажется, лучше без французского. Рассуждения военные, исторические и философские, мне кажется, вынесенные из романа, облегчили его и не лишены интереса отдельно. Впрочем, если вы какие из них найдете излишними, выкиньте».[426 - Т 62, стр. 34.]

Кроме исправлений текста, Толстой изменил распределение по томам. Вместо шести томов первого и второго изданий 1868—1869 гг., «Война и мир» разделена была для нового издания на четыре тома. По этому поводу Толстой писал Страхову, что он находится «в нерешительности» насчет того, что «соединил 6 частей в 4», и просил Страхова «решить, как лучше: с старым разделением или по-новому». Неизвестно, что посоветовал Страхов, но роман печатался в новом издании в четырех томах. «Боюсь, что каллиграфическая сторона плоха и невозможна для типографии, – я не мог с мухами самарскими и жарой сделать лучше», – писал Толстой в том же письмо и просил, если нужно, дать в переписку или перенести поправки на чистый экземпляр. Он сообщал, что оригинал нужен в типографию не позже конца июля, и выражал надежду, что Страхов просмотрит и отправит его. «Чувствую всю бессовестность моей просьбы к вам, – писал Толстой в заключение, – но и надеюсь на вашу приязнь ко мне и пристрастие к «Войне и мир», которая мне очень редко нравилась, когда я перечитывал ее, а большей частью возбуждала досаду и стыд».[427 - Т. 62, стр. 34.]

Еще весною, приняв предложение Толстого, H. Н. Страхов писал ему по поводу предстоящей работы: «Да притом я Вам не доверяю в высочайшей степени; Вы непременно наделаете недосмотров; я гораздо аккуратнее Вас». Речь, конечно, идет о мелких опечатках и описках. Получив книгу в конце июня, H. Н. Страхов около двух месяцев работал над романом, и, как узнал Толстой в Москве, возвращаясь из Самары, всё, кроме четвертого тома, было сдано в типографию к 22 августа.[428 - См. письмо к H. Н. Страхову от 24 августа 1873 г. – т. 62, стр. 45.] О характере своей работы H. Н. Страхов уведомил Толстого в конце августа, что, сколько он «ни думал и ни перечитывал», он не «решился почти ничего вычеркнуть», и, «сделавши множество мелких исправлений», особенно в последнем, четвертом, томе, он «вычеркнул всего в двух местах по две, по три строчки – там, где надобность была совершенно очевидна».

H. Н. Страхов предлагал еще вычеркнуть во второй части эпилога, которая в издании 1873 г. озаглавлена «Вопросы истории», «последний параграф, XII, где находится сравнение переворота в истории с переворотом в астрономии, произведенным системою Коперника», а также указывал на то, что в начале этой же части «рассуждение о власти чрезвычайно растянуто и не совсем точно».[429 - «Переписка Л. Н. Толстого с H. Н. Страховым», стр. 33 и 34.]

Хотя Толстой не раз в то время говорил, что «Война и мир» ему теперь мало нравится, и давал Страхову право делать, что он найдет нужным «в смысле уничтожения всего», что ему покажется «лишним, противуречивым, неясным», однако, узнав о сокращениях, пожалел, что они сделаны. «Мне кажется (я, наверно, заблуждаюсь), что там нет ничего лишнего, – отвечал Толстой H. Н. Страхову. – Мне много стоило труда, поэтому я и жалею».[430 - Письмо к H. Н. Страхову от 3—4? сентября 1873 г. – т. 62, стр. 46.] С предложенными H. Н. Страховым исправлениями во второй части эпилога («Вопросы истории») Толстой согласился и высказывал сожаление, что он не выкинул и не сократил того, что H. Н. Страхов «совершенно справедливо» нашел «растянутым и неточным – о власти. Я помню, что это место было длинно и нескладно», – писал Толстой. Он согласен был также «выкинуть» «XII параграф».[431 - Письмо к H. Н. Страхову от 23—24? сентября 1873 г. – т. 62, стр. 49.] Однако эти изменения не были внесены.

В конце августа все было сдано в типографию, и между 11 и 17 ноября 1873 г. вышло в свет третье издание «Сочинений Л. Н. Толстого». В новом издании «Война и мир» разделена на четыре тома, причем внутри каждого тома дано сплошное деление на главы, без того подразделения на части, какое было в первом и втором изданиях. В качестве эпилога оставлены только гл. V—XVI первой части эпилога, получившие теперь нумерацию I—XII.

Многие историко-философские рассуждения, являвшиеся своего рода вступлениями к отдельным частям романа, исключены.[432 - Перечислены в указанной книге Б. М. Эйхенбаума, стр. 397—399.] Военно-исторические и историко-философские рассуждения, начиная с т. IV первого издания (с т. III наст, изд.), а также первые четыре главы первой части эпилога и вся вторая часть эпилога вынесены в приложение, где объединены под общим заглавием «Статьи о кампании 1812 года», и каждая глава или группа глав получила свое заглавие и самостоятельную нумерацию глав.

По настоящему изданию: T. III, ч. 2, гл. I

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: I. План кампании 1812 года.

По настоящему изданию: T. III, ч. 2, гл. XIX

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: II. Как действительно произошло Бородинское сражение.

По настоящему изданию: T. III, ч. 2, гл. XXVII

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: III. Распоряжения Наполеона для Бородинского сражения.

По настоящему изданию: T. III, ч. 2, гл. XXVIII

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: IV. Об участии воли Наполеона в Бородинском сражении.

По настоящему изданию: T. III, ч. 3, гл. II

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: V. Об отступлении до Филей.

По настоящему изданию: T. III, ч. 3, гл. V

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: VI. Оставление Москвы жителями.

По настоящему изданию: T. III, ч. 3, гл. XXV

По изданию 1873 г. «Статьи о кампании 1812 года»: VII. О пожаре Москвы.

По настоящему изданию: T. IV, ч. 2, гл. I и II