Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.

– Только слышалъ: «сейчасъ, – говоритъ, – хорошо, – говоритъ, – прощай». Тутъ смотритель, исправникъ: «Смотри, – говорятъ, – Тихонъ». Чего, думаю, не ваше смотр?нiе, помолился Богу. – Вытягивай, Сенька. Только сначала жутко было. Огляд?лся мало-мальски – ничего, все равно, что съ работой ?хать. – Пошелъ! – Думаю, какъ ?хать, а подъ самую гору приходится, а тутъ еще захлестнули сукины д?ти постромку, какъ есть соскочила, такъ на возж? всю дорогу л?вая б?жала. Подъ горой исправника задавилъ было совс?мъ. Онъ сл?залъ за ч?мъ-то. – «Пошелъ!» покрикиваетъ. Ужъ и ?халъ же, противъ часовъ 4 минуты выгадалъ.[39 - Зачеркнуто в ркп. II: Мишенскаго смотрителя же угостилъ за то, давно на него золъ былъ. Подб?жалъ ко мн?: «что, – говоритъ, – гонять?» А я какъ будто не слышу, отпрягаю, да какъ свисну будто по коренной, да по немъ. – Вс? лопнули со см?ху.]

Старикъ посл? каждаго стаканчика н?сколько разъ требовалъ повторенiя этаго разсказа. Помолившись, встали отъ стола. Тихонъ отдалъ 25 р. денегъ и гостинцы.

– Ты меня, батюшка, отпусти, теперь работа самая нужная на станцiи, и безпрем?нно вел?ли прi?зжать, – сказалъ онъ.

– А какъ же покосъ? – сказалъ старикъ.

– Чтожъ, работнику хоть 25 р. до Покрова заплатить. Разве я съ тройкой того стою? Я до Покрова постою, такъ, Богъ дастъ, еще тройку соберу, Гришутку возьму.

Старикъ ничего не сказалъ и вл?зъ на палати. Повозившись немного, онъ позвалъ Тихона.

– То-то бы прежде сказалъ. Телятинскiй важный малый въ работники назывался, Андрюшка Аксюткинъ. Смирный малый, небывалый. И какъ просила Аксинья. – Чужому, говоритъ, не отдала бы, а ты, кумъ, возьми, Христа ради. Коли ужъ нанялся, такъ не знаю, какъ быть, не двадцать же рублевъ заплатить, – сказалъ старикъ, какъ будто это невозможно было, какъ ни выгодна бы была гоньба на станцiи.

Солдатка, слышавшая разговоръ, вм?шалась.

– Андрюха еще не нанялся, Аксинья на деревн?.

– О! – сказалъ старикъ, – поди, покличь.

И тотчасъ же, махая руками, солдатка пошла за нею. Маланька вышла на дворъ, подставила л?стницу и взл?зла на сарай; скоро зa ней вышелъ и скрылся Тихонъ. Старуха убирала горшки, старикъ лежалъ на печк?, перебирая деньги, привезенныя Тихономъ. Гришка по?халъ въ денное и взялъ съ собою маленькаго Сёмку, солдатёнка.

– Аксинья у Илюхиныхъ съ сыномъ наниматься ходила. Она у кума Степана, я ей вел?ла приттить, – сказала солдатка, – да старики на проулк? собрались, луга д?лить.

– А Тихонъ гд??

– Н?тъ его, и Маланьки н?тъ.

Старикъ помурчалъ немного, но д?лать было нечего, всталъ, обулся и пошелъ на дворъ. Съ амбара послышалось ему говоръ Маланьи и Тихона, но какъ только онъ подошелъ, говоръ затихъ.

– Богъ съ ними, – подумалъ онъ, – д?ло молодое, пойду самъ.

Потолковавъ съ мужиками о лугахъ, старикъ зашелъ къ куму, поладилъ съ Аксиньей за 17 рублей и привелъ къ себ? работника. – Къ вечеру старикъ былъ совс?мъ пьянъ. Тихона тоже ц?лый день не было дома. Народъ гулялъ до поздней ночи на улиц?. Одна старуха и новый работникъ Андрюшка оставались въ изб?. Работникъ понравился старух?: онъ былъ тихой, худощавый парень.

– Ужъ ты его пожал?й когда, Афромевна, – говорила его мать, уходя. – Одинъ и есть. Онъ малый смирный и работать не л?нивъ. Б?дность только наша…

Афромевна об?щала пожал?ть и за ужиномъ два раза подложила ему каши. Андрюшка ?лъ много и все молчалъ. Когда поужинали, и мать ушла, онъ долго молча сид?лъ на лавк? и все смотр?лъ на бабъ, особенно на Маланью. Маланья два раза согнала его съ м?ста подъ предлогомъ, что ей нужно было достать что-то. И что-то засм?ялась съ солдаткой, глядя на него. Андрей покрасн?лъ и все молчалъ. Когда вернулся старикъ хозяинъ пьяный, онъ засуетился, не зная, куда идти спать. Старуха посов?товала ему идти на гумно. Онъ взялъ армякъ и ушелъ. Ввечеру того же дня поставили двухъ прохожихъ солдатъ къ Ермилинымъ.

[ВАРИАНТЫ НАЧАЛ «ТИХОНА И МАЛАНЬИ»]

** № 1.

Много мн? нужно разсказывать про Мисо?дово, много тамъ было разныхъ исторiй, которыя я знаю и которыя стоить описать; теперь начну съ того, что разскажу про Тихона, какъ онъ на станцiи стоялъ, а на м?сто себя на покосъ работника изъ Телятинокъ нанялъ – Андрюшку, и какъ онъ со станцiи домой прi?зжалъ, и какъ съ Маланьей, съ Тихоновой бабой, гр?хъ случился, и какъ Андрюшка самъ отошелъ, и сапоги его пропали, и какъ Тихонъ въ первой разъ свою молодайку поучилъ.

Первый разъ Тихонъ прi?халъ на Петровъ день, въ самыя об?дни. Вы?халъ онъ чуть зорька занялась – раньше его не отпустили со станцiи, – но хоть и невидался онъ съ Николы 6 нед?ль съ молодайкой, хоть хот?лось ему посп?ть къ об?дн?, на могилки сходить – онъ не гналъ лошадей, a ?халъ шажкомъ, кое гд? рысцой подъ изволокъ, такъ что только коренная чуть подъ хомутомъ запот?ла, когда онъ подъ?халъ къ деревн?. За то и похвалили мужики, – въ Мисо?дово ямщиковъ много, – когда онъ прокатилъ по улиц? и подъ?халъ къ своему двору на своей сытой, прибранной тройк?, съ заплетеными хвостами и гривами. Весной вы?халъ, кое какую тройку собралъ, a прi?халъ – охотницкая тройка стала. На всякое д?ло Тихонъ былъ мужикъ, хоть молодой, но степенный и акуратный. Такъ вс? сос?ди и мужики объ немъ понимали.

Кое кто подошли къ нему поговорить въ то время, какъ онъ отворялъ ворота и отпрягалъ, и Тихонъ разсказалъ имъ, что карего онъ пром?нялъ на п?гаго кореннаго, a л?вую у цыгана купилъ за три ц?лковыхъ – р?зать хот?ли, а что саврасинькую у него сколько покупать хот?ли, да онъ за 50 ц?лковыхъ не отдастъ, потому что она дюже для фельдегерской работы хороша, только съ м?ста тронь, такъ навскочь; разсказалъ еще кое что про мисо?довскихъ ямщиковъ, которые прi?хать хот?ли, которые н?тъ, какъ живутъ; но до этаго намъ д?ла н?тъ. Тихонъ поговорить былъ охотникъ и говорилъ складно, но все больше разсказывалъ и про себя говорилъ, а про другихъ не спрашивалъ, главное-же то, что говорить онъ говорилъ, a д?ла своего ни на минуту не забывалъ. Какъ онъ вынулъ изъ передка узелокъ, изъ котораго торчали баранки, вошелъ въ избу, поклонился образамъ, отдалъ матери, которая одна оставалась въ изб? у печи и еще на крыльц? вышла навстр?чу ему, – какъ потомъ вынулъ запоръ, прислонилъ къ углу, такъ чтобъ не упалъ, откинулъ ворота, подъ уздцы провелъ пристяжныхъ, чтобъ не зац?пили, какъ, заткнувъ <рукавицы и кнутъ за поясъ, сталъ снимать петли постромокъ и захлестывать за шлеи, какъ разсупонилъ, вывелъ, нигд? ни стукнулъ, ни дернулъ, какъ будто все намаслено было, такъ и спорилось у него подъ руками, нигд? не зац?пится, не повалится, не соскочитъ, и когда онъ убралъ лошадей подъ нав?съ, кинулъ имъ с?нца изъ ящика и, сдвинувъ шляпу напередъ и оттопыривъ далеко большiе пальцы (такая у него привычка была), нескоро, не тихо, поглядывая по сторонамъ, пошелъ въ избу, такъ и казалось, что вотъ ему еще чтобы схватить да сработать. Но работать было ему нечего>. Онъ снялъ шляпу, пов?силъ на гвоздь, смахнувъ м?сто, снялъ армякъ, свернулъ его и въ александрынской рубах?, которую еще не видала на немъ мать, с?лъ на лавку. Партки на немъ были домашнiе, материной работы, но еще новые, сапоги были ямскiе, кр?пкiе, съ гвоздями; онъ на двор? отеръ ихъ с?нцомъ и помазалъ дегтемъ. Голова была масляная, и онъ теперь еще пригладилъ ее гребешкомъ, который нашелъ на окошк?. Онъ зналъ давно этотъ гребешокъ и м?сто, на которо[е] его клалъ старикъ. Онъ умылъ руки, оправилъ рукава смявшейся рубахи и сталъ разбирать гостинцы. Для жены былъ ситецъ большими розовыми цв?тами, для матери платокъ белый съ коемочкой, бубликовъ было три фунта для вс?хъ домашнихъ.

* № 2.

Всю ночь напролетъ слышны были п?сни, крики, говоръ и топотъ на улиц?. Ужъ п?тухи п?ли четвертый разъ, ужъ зв?зды[40 - Зачеркнуто: стали изчезать, р?д?ть] только ко? гд?, р?дкiя и яркiя, видн?лись на неб?, уже за л?сомъ св?тл?е стало, заря занималась и[41 - Зачеркнуто: св?жая, какъ будто густая] холодная роса опустилась на[42 - Зачеркнуто: крыши, пыль и листья подорожной травы.] землю, а еще кое гд? слышались шаги, говоръ или п?сня загулявшихъ для Петрова дня мужика или бабы. Петровъ день веселый л?тнiй праздникъ, праздникъ, который служитъ срокомъ при наемк? и праздникъ, съ котораго начинается самое сп?шное рабочее время. <Не скоро посл? Петрова дня придется ночку прогулять мужику или баб?, не скоро опять прi?дутъ изъ работы къ празднику мужья и привезутъ гостинцы и прогостятъ дв? ночки, не скоро ужъ дождешься ц?лаго дня безъ барщины и своей работы.

Коли бы одинъ молодой народъ былъ въ деревн?, пожалуй бы и другой день прогуляли. Съ похм?лья да съ веселья проспали бы до об?денъ, опять похм?ляться бы стали, ни лошадей бы въ ночное не погнали, ни косъ не отбили-бы, ни дровъ не накололи бъ, хл?бушки бы не зам?сили, холсты бы и рубахи забыли, такого бы д?ла над?лали, что въ м?сяцъ бы не справили, но на то старые люди живутъ, праздникъ, не праздникъ, а свое д?ло помни.> Не одинъ молодой парень вчера съ вечера стукнулъ посл?днiй разъ въ прист?нокъ, собралъ свои ладышки за пазуху и печально пошелъ отъ ребятъ домой, куда его давно уже строго зоветъ отецъ, оброталъ лошадей, пустилъ жеребятъ и мимо хоровода на прогулк? про?халъ въ ночное, не останавливаясь пошутить съ заигрывавшими бабами. По?халъ одинъ мимо потемн?вшихъ ржей, прислушиваясь къ топоту отставшаго стригуна и къ дальнимъ п?снямъ хоровода, и кричалъ: кояшка, кояшка! кояшка! и прислушивался, какъ чуть слышно изъ за бабъ ржалъ сзади его жеребенокъ, заб?жавшiй въ барскiе ржи. Не одна молодайка, не доводивши «борша», вышла изъ хоровода, треснула на посл?дкахъ по спин? парня, который хот?лъ остановить ее и, топая котами и шурша новой паневой, поб?жала черезъ улицу къ свекрови, которая звала ее становить хл?бушки. <Не все и старые люди умн?й молодыхъ. Другой молодой своего д?ла не забылъ, а старый еще два дня не опомнится.>[43 - Зачеркнуто: Праздничное д?ло – и веселья и гр?ха много. Случилось много событiй въ этотъ день, но ли] Много было пьяныхъ и много гр?ха случилось въ этотъ день. Старикъ Лизунъ жену чуть не убилъ досмерти, Ефимъ съ братомъ подрался, Матрюшка съ Настасьи платокъ сорвала, солдатъ Митюшихиныхъ д?вку осрамилъ, Макарычевъ его оглоблей убилъ. Гр?ха и веселья, какъ всегда, много было; но утро пришло, у каждаго было свое д?ло, и каждый взялся за него; вспоминать, да разбирать, <да серчать> – некогда.

<У[44 - Зачеркнуто: Копыловыхъ] Ермилиныхъ вчера старикъ кр?пко загулялъ и всю ночь своей старух? и нев?стк? солдатк? спать не давалъ, все бурчалъ, только передъ зарей угомонился. Старикъ р?дко гулялъ, но>,[45 - Зачеркнуто: зато какъ загуляетъ, то б?да – вс?хъ замучаетъ.] когда бывалъ пьянъ, то уже никому въ дом? не давалъ покоя; <начнетъ разсказывать, какъ его обижали, какъ его мучали, и все подноси, все подноси. Вчера же и случай такой вышелъ. Кром? того, что праздникъ, въ этотъ день старшiй сынъ женатой со станцiи прi?халъ, деньги привезъ, тутъ же с?нокосъ въ казенномъ л?су наняли и работника въ сос?дней деревн? сговорили. До вечера еще ничего, а какъ запили магарычи съ Телятинскимъ мужикомъ, съ отцомъ, за Андрея (такъ звали работника, котораго онъ нанялъ), и пошелъ причитать. – Хорошо, что еще старшiй сынъ Яковъ дома былъ, такъ егo посов?стился, а то бы еще хуже бабамъ досталось. —>

Самъ старикъ съ старухой спалъ въ изб?, тутъ же спали два солдата, прохожiе, которыхъ вчера поставили имъ. Солдатка, сестра <старухи>, постелила себ? въ с?нцахъ, младшiй сынъ[46 - Зачеркнуто: Поликашка.] Гришутка въ ночное у?халъ, а Яковъ съ хозяйкой ночевали на двор? въ троичныхъ саняхъ, сбитыхъ съ капыльевъ, которыя стояли подъ нав?сомъ.

Какъ ни замучалась вчера Афромевна съ старикомъ – старымъ людямъ не спится, – она прежде вс?хъ поднялась въ Копыловомъ двор?. Потихоньку откинула армякъ, который покрывалъ ихъ вм?ст? съ мужемъ, укрыла старика, который пробурчалъ на нее, сотворила молитву, ошарила на печи серничекъ (въ изб? еще темно было), раскопала золу, вынула синемъ пламенемъ горящую лучину, вышла на дворъ въ с?нцы, разбудила нев?стку солдатку и, шагая черезъ ноги солдатъ, начала убираться и готовить хл?бушки, и начался день, заботы о будущемъ дн?. Скоро ужъ не нужно стало лучины, св?тъ повалилъ изъ горящей печи, и сквозь закопт?вшее оконцо св?тилась заря, солдаты поднялись, одинъ закурилъ трубку въ печи и щипнулъ солдатку; старикъ поднялся <и, сидя на кровати,> покашлялъ, поругалъ старуху зa то, что она его лапти забила подъ лавку, и сталъ вслухъ молиться Богу.

<Только на двор? еще спалъ Яковъ съ молодайкой.> Только что послышался лошадиной топотъ и щелканье кнута подъ окнами и старуха хот?ла б?жать, какъ старикъ[47 - Зачеркнуто: послалъ нев?стку отворить ворота и разбудить Якова. На двор? ужъ] ужъ началъ ругаться:

– Заснули, дьяволы бабы, хороводы водить, чтоль, аль не слышите. Я вамъ праздникъ то выбью изъ головы.

Домашнiе уже знали, что когда старикъ самъ пьянъ бывалъ, такъ на другой день вс?хъ попрекалъ. <Кто самъ виноватъ, тотъ всегда легко другихъ винитъ.> На двор? ужъ было св?тло, куры ужъ скочили съ нас?сти и хотя еще не очнулись хорошенько, но п?тухъ ужъ началъ кричать, посторонился отъ солдатки и докричалъ таки свое кол?но. Корова, <которая лежала у воротъ и> л?ниво взмахнувъ хвостомъ, поднялась отъ воротъ, когда солдатка замахнулась на нее вынутымъ запоромъ. Въ саняхъ подъ армякомъ зашевелилось <и молодайка высунула голову въ красномъ платк?>. Ворота заскрип?ли, солдатка стала къ сторон?, и Гришутка <младшiй сынъ Копыла> въ?халъ на каремъ мерин? съ четырьмя лошадьми и жеребятами, которые зам?шкались въ воротахъ и испуганной рысью, болтая на?денными животами, проскочили[48 - Зачеркнуто: въ глубь двора.] подъ нав?сы.[49 - От начала абзаца и до слов: лошади, поперек текста написано: Вышла на дворъ осмотр?ла] Лошади и жеребята сытые, глянцовитые и отъ росы мокрые <по кол?ны>, калясь зеленой травой, разбрелись по очищенному двору – дни три кончили навозъ; перебирая оттопыренными губами соломинки и с?нцо, корова замычала, ожидая стада, овцы откликнулись ей, п?тухъ съ курицами придвинулись къ порогу и уже принялись за д?ло дня, подрагивая ожерельями и отыскивая чего то на голой земл?. Гришка щелкнулъ посредин? двора еще два раза кнутомъ какъ будто для того, чтобы показать вс?мъ, что началось утро, что довольно ему одному не спать, пора и вс?мъ просыпаться. И вдругъ св?тл?е стало на двор?, видн?е стала роса на солом? и навоз?, воробьи закопошились подъ застр?хой, листья зашевелились на ракит? изъ за нав?са, небо поголуб?ло и изъ подъ кафтана высунулась въ красномъ платк? <румяная> голова молодайки <и б?лая рука изъ подъ заворотившагося рукава рубахи>.[50 - Зачеркнуто: Хот?лось бы ей еще поспать, да ночи днемъ не будетъ, а днемъ не спятъ. Надо подниматься. Да и весело ей отъ чего [то] на душ? было. Она <живо> разомъ вскочила, оправила сбившiйся платокъ, над?ла паневу, занав?ску и подпоясалась и не пошла, a поб?жала босыми ногами къ колодцу умыться.] Она оправила рукой платокъ на <русые, густые> волосы, потерла рукавомъ глаза и, скинувъ ноги, поднялась. Красавица была баба, чернобровая, румяная, складная. <Какъ дв? черныя зв?здочки засiяли ея глаза и какъ заря зарумянились щеки.> Она потянулась такъ, что сани затрещали и з?внула, <открывъ свои б?лые мелкiе зубы и такъ и сложила румяныя губы въ такую улыбку, что какъ будто только радость и <счастье> здоровье живутъ на этомъ св?т?>. И какъ будто никогда не спала, вскочила босыми ногами и такъ и закип?ло д?ло; над?ла занав?ску на высокiя груди, прод?ла въ паневу широкiя бедры и кр?пко на кр?пко перетянула кушакомъ <гибкую> спину, что даже грудь выставилась, и такъ, потряхивая паневой, прошла къ колодцу <умыть свои лицо и руки>, что ноги въ спину влипали, какъ говорятъ мужики. Одинъ изъ солдатъ, котораго старикъ Копылъ выгналъ изъ избы за трубку, такъ съ разинутымъ ртомъ и остался, глядя на молодайку, когда она бойко глянула на него со стороны. Только когда она зашла за уголъ, онъ качнулъ головой, плюнулъ р?шительно.

– Такъ баба! – сказалъ онъ самъ себ?, – въ Польш? такихъ не видалъ. Кабы поручику нашему, да онъ не разстался бы съ ней, – подумалъ солдатъ. И еще подумалъ: – И iорникъ же этотъ поручикъ нашъ! <А баба такъ баба.>

<И не одинъ этотъ солдатъ въ Малань? вкусъ нашелъ. Много, много и очень много другихъ всякихъ и мужиковъ, и дворниковъ, и солдатъ, и офицеровъ, и господъ, и портныхъ, и офень заглядывались на эту бабу. «Кабы да эту бабу да въ холю взять, – говорилъ одинъ изъ господъ, – а то сиволапому мужику досталась». Однако и сиволапый мужикъ въ ней ц?ну зналъ, да и вс? ц?ну знали. Для этаго въ университетахъ учиться не нужно. Старикъ Копылъ сосваталъ ее для сына, за родню, отецъ ее челов?къ хорошiй. Своихъ д?вокъ не было, онъ ее за 20 верстъ въ Соловкахъ взялъ. 105 рублей зa нее отдалъ. Это было 4 года тому назадъ, тогда ей 16 л?тъ было. Шустрая, черноглазая д?вочка была и къ работ? <куда> ловкая была, только <вотъ> жидка старику казалась. И точно, первое время худа была, такъ д?тенокъ, ничего не смыслила и мужа не любила, боялась его, била, щипала. Только теперь раздобр?ла и мужа любить стала, какъ прi?детъ, такъ ужъ не знаетъ, ч?мъ угодить. А все еще гуляла, д?тей не рожала. Баба молодая, красивая баба, много къ ней всякаго народа подлипало, да только плохого ничего не слышно было. И мужъ что дальше, то больше любилъ бабу, особенно теперь, какъ ка станцiи стоялъ. Какъ въ нед?лю разъ за?детъ, такъ въ охотки и самъ не знаетъ, какъ порадовать. Когда баба, покачиваясь, но не колыхаясь плечами, пронесла мимо него съ солдаткой ушатъ съ водой, онъ посмотр?лъ на нее и посм?ялся себ? въ бороду; весело ему[51 - Зачеркнуто: вспомнить было, что это его жена и что онъ съ ней спалъ. —] вид?ть при дневномъ св?т? и при народ? свою хозяйку. Какъ будто ночь еще весел?й показалась.>

Старикъ вышелъ самъ на дворъ, покричалъ на Гришутку, зач?мъ онъ мерина не распуталъ, тутъ же пришелъ староста, пов?стилъ мужику косить, а бабамъ гресть, и пошла забота. <Кабы глянулъ на нихъ вс?хъ, кто обихода мужицкаго не знаетъ, ничего бы не понялъ, – подумалъ, что ничего не д?лаютъ, такъ суются, а однако вс? д?ла, не торопясь, разбирались, каждый зналъ свое д?ло. И сколько тутъ сразу д?ловъ было.> – Бабамъ надо хл?бы ставить, портки мыть, на барщину сбираться, скотину выгонять, къ сос?дямъ за гущей сб?гать, поговор[ит]ь еще съ сос?дкой, къ другой сос?дк? заб?жать мертваго младенца посмотр?ть и еще мужа провожать нужно было Малань?. Мужикамъ Тихона справлять въ дорогу, запрягать, на барщин косы сбирать, веревокъ взять въ лавочк?, <скотъ>

* № 3.

<– Аль св?тъ? Куды л?зе? – прогнусилъ сквозь сонъ старикъ Ермилъ, натягивая за плечи армякъ и поворачиваясь на лавк?, съ которой только что встала отъ него его хозяйка.—[52 - Зачеркнуто: «Изъ ночнаго народъ ?детъ, должно скоро св?тъ»,] «До в?тру пойти», отв?чала старуха, ошаривая рукой печку, чтобы отыскать сернички, которые она сама вчерась наколола изъ сухой лучины и намокала въ с?ру. Ермилъ пробурчалъ что-то и замолкъ, а Осиповна нашла <таки> серничекъ, раскопала вчерашнюю золу въ печи, и дождавшись, чтобы синее пламя покрасн?ло и охватило сухое дерево, зажгла лучинку и стала убираться.

– Эки бабы, эки бабы! – ворчала старуха, сбирая со стола невымытыя чашки, горшки и снимая съ лавокъ разбросанныя платья, сапоги, коты, кушаки, – н?тъ чтобъ прибрать, н?тъ чтобъ прибрать… Вишь д?вка, какъ сняла, такъ и бросила, – говорила она, поднимая и складывая праздничную красную паневу, обшитую галуномъ.

Однако старуха не разбудила д?вку, которая, раскидавшись навзничь въ чистой, праздничной рубах?, лежала на лавк?. Напротивъ, она мимоходомъ поправила ей подушку подъ голову и неслышно, не останавливаясь, убирала за бабами и не будила никого. Вчера былъ Петровъ день. Изв?стно, праздничное д?ло. Люди молодые, завалятся, спятъ, особенно съ мужьями <блохи не чуютъ,> дополденъ проспятъ. «А я вотъ до п?туховъ своего старика ублаготворяла – хм?ленъ дюже былъ – а вотъ до зорьки вскочила, ни въ одномъ глаз? сна н?тъ», думала старуха, доставъ кадушку и собираясь м?сить хл?бы.>

* № 4.

Наканун? былъ Петровъ день, народъ гулялъ. Самъ старикъ Ермилъ былъ выпимши, что съ нимъ р?дко случалось. Еще было темно въ изб?, когда поднялась старуха, его хозяйка. Съ вечера она ублаготворяла старика почти до п?туховъ, а утромъ поднялась, что еще изъ ночнаго не прi?зжали. —

Шелепиныхъ богатый дворъ въ деревн? Хабаловк?, не первый дворъ, а живутъ исправно: одинъ сынъ на станцiи, старшiй братъ хозяйствуетъ, другой на почт? съ тройкой.

Далеко за полночь, передъ св?томъ затихли на улиц? п?сни и прошли по домамъ загулявшiе для Петрова дня мужики и бабы.

III.

[ОТРЫВКИ РАССКАЗОВ ИЗ ДЕРЕВЕНСКОЙ ЖИЗНИ.]

* 1.

Все говорятъ: не д?лись, не д?лись. Терпи, а не расходись. Что под?лился, то разорился. Такъ и старики говорятъ, въ старину не д?лились – богаче жили; и[53 - Зачеркнуто: сходка] миръ судитъ, чтобы больше двойниковъ или тройниковъ было; – было бы кому мiрское д?ло потянуть; такъ и господа начальство судятъ. Особенно старые господа. Какъ кто д?литься вздумаетъ, пос?кутъ обоихъ, да и велятъ опять вм?ст? жить. – А опять придешь, опять тоже будетъ. —

А настоящее д?ло, другой разъ д?лежъ баловство, а другой разъ не миновать д?литься, брату ли съ братомъ или отцу съ сыномъ. Что больше вм?ст? жить, то гр?ха больше. Все больше отъ бабъ, говорятъ, д?лежъ бываетъ. Другой разъ и не отъ бабъ, да не миновать д?литься. Такъ-то съ Серг?емъ Резуновымъ было.

Остался Серг?й посл? отца сиротой, всего годочковъ 6 отъ роду. Прозвище его настоящее Трегубой; такъ его отца звали, а ужъ Резуновымъ онъ по вотчиму называться сталъ. – Отчего Трегубой померъ, Богъ его знаетъ; говорили старухи умныя (они все знаютъ, старухи), говорили, что его въ Саламатин? баба испортила, только[54 - Зачеркнуто: порчи не бываетъ] не в?рю я что-то бабамъ, а должно простудился, горячка или[55 - Зачеркнуто: чахотка была] другая бол?знь отъ Бога была. Мужикъ онъ былъ одинокой, бедный, остались посл? него молодайка вдова, да трое сиротъ, Сережка, да дв? д?вочки. И померъ то въ самое голодное время передъ ос?нью. Хоть по мiру иди. Спасибо, господскiе были, хоть плохи-плохи, а сходила къ прикащику, вел?лъ отсыпное выдавать, на вдову два пуда, да на д?тей полтора.