Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.

Еще двое ребятъ плотниковъ вошли въ избу, помолились образамъ, и с?ли на лавку подъ полати, дожидаясь своей очереди. Ермилъ всталъ и вышелъ. – «Считайтесь, считайтесь, а я ребятъ пров?даю, съ пахоты не прi?хали-ль». —

– Молись Богу за 40, – сказалъ рядчикъ, останавливая его и подставляя руку. Лизунъ подмигнулъ. – «Видно будетъ, завтра праздникъ», – сказалъ Ермилъ и вышелъ. —

– Такъ-то, – сказалъ рядчикъ, разглаживая полотенцо, которое постелила хозяйка. Лизунъ при ребятахъ сталъ говорить иначе. —

– Вотъ что, Кузьма Кирилычъ, твое д?ло, изв?стно, хозяйское, а того ты не подумалъ, что съ меня спрашиваешь, а жалованье мн? наравн? съ другими платишь. Разв? меня съ Мишкой али Петрухой сравнять? Онъ плотникъ, и я плотникъ. А ему не прикажешь смотр?ть. Что онъ день проработаетъ, то я до завтрака сд?лаю. – Платить хочешь по 7 гривенъ на день, а тоже спрашивать хочешь. Давай 10 ц?лковыхъ на м?сяцъ, я теб? одинъ всю работу изд?лаю, – какъ скажешь, такъ и сд?лаю. Хошь въ м?сяцъ разъ[72 - В подлиннике: въ разъ] на?зжай – ничего не испорчу. Такъ то. Давай 10 ц?лковыхъ, а по той ц?н? я жить не стану.

[73 - Абзац редактора.]Рядчикъ просилъ Лизуна остаться по дешевле, хот?лъ его словами закидать, но Лизунъ его закидалъ еще ловчее. Рядчикъ сердился, и Лизунъ сердился еще больше. Рядчикъ ругнулъ его разъ (сукинымъ сыномъ), Лизунъ тотчасъ же отв?чалъ: «самъ съ?шь». – Наконецъ стали считаться. Хозяйка принесла счеты, но Лизунъ уже въ голов? разсчелъ все по днямъ,и все было такъ точно в?рно. Только споръ былъ о томъ, что рядчикъ хот?лъ за прогулъ вычесть два дня. – «Э! братъ, Кирилычъ, – говорилъ Лизунъ,—[74 - В подлиннике: Кирилычъ] гр?хъ теб? будетъ, нашего брата обид?ть можно. – Не для заду, а для переду, придется еще поработаю у тебя». – Рядчикъ согласился, но Лизунъ еще просилъ[75 - Зачеркнуто: на водку могарычь поставить полъ штофа] на водку. «Сослужу еще службу и Лизуну спасибо скажешь, ужъ двугривенничекъ прикинь, Кирилычь. Право. Ну! ребятамъ на меня глядючи весел?й у тебя жить будетъ». – Кирилычь на двугривенный не согласился, но такъ какъ вс?хъ денегъ сл?довало 16 р. 70 к., то 30 к. онъ далъ на водку для ровнаго счета. И это онъ сд?лалъ отъ того, что Лизунъ такъ его окрутилъ словами, что при ребятахъ ему хот?лось показать, что онъ разсчитываетъ безъ прижимки. – «Давай деньги». – У Кирилыча была только 50 р. бумажка. Онъ пов?рилъ ее Лизуну, и тотъ, завязавъ ее въ уголъ платка и положивъ платокъ въ шляпу, пошелъ въ кабакъ разм?нять. —

– Что топоромъ, что языкомъ, куды ловокъ малый, – сказалъ рядчикъ хозяину, когда Лизунъ ушелъ. Другiе ребята тоже стали считаться. Они не были такъ ловки, и съ ними хозяинъ совс?мъ иначе обратился; однаго онъ вовсе обсчиталъ на три двугривенныхъ, а другому вовсе не далъ денегъ. Хоть у него зажитыхъ было 25 рублей и нужда была крайняя. —

* 4.

Какъ скотина изъ улицы разбрелась по дворамъ и разм?стилась по клетямъ, каждая штука въ свое м?сто, такъ и народъ съ разныхъ сторонъ, кто съ пашни, кто съ моста (тамъ плотники работали), кто съ поля, кто изъ деннаго, разобрался каждый въ свое м?сто. —

Молодой мужикъ плотникъ (у него на кушак? за спиной вм?ст? былъ связанъ армякъ, полусажень и топоръ) подошелъ къ угловому дому, отъ проулка, и спросилъ хозяина.

– Ермилъ Антонычъ или не бывалъ еще?

– Еще съ утра въ Зас?ку на покосъ съ ребятами по?халъ, скоро прi?дутъ, я чай. – Ты чей, родной? Кажись, Ясенской? – спросила старуха. Она была вдова, сестра хозяина.

– Мы плотники съ моста, – отв?чалъ плотникъ. – Бабы на барщин? что ль?

– Слышь, играютъ, – сказала старуха.

Хороводъ[76 - В подлиннике: Короводъ] съ п?снями приближался по дорог?, за оврагомъ красн?лась толпа бабъ и д?вокъ. Плотникъ пошелъ за уголъ.

Изъ подъ горы поднимался мужикъ съ поля. Онъ сид?лъ бокомъ на лошади запряженной въ сох?, жеребенокъ стригунъ б?жалъ сзади. Мужикъ этотъ [былъ] Гараська, старшiй сынъ старика Капыла. Герасимъ[77 - В подлиннике: Гарасимъ] съ утра вы?халъ въ поле, на дальнюю пашню. У нихъ тамъ три осьминника было незапаханныхъ, и отецъ вел?лъ ему ихъ запахать до вечера, а коли тяжело кобыл? будетъ, такъ хуть 2. Герасимъ вы?халъ рано; пашня была на запад? съ сырцой; сошники онъ переладилъ и поперилъ дома и къ вечеру запахалъ вс? три. – Кто самъ не пахалъ, тотъ не знаетъ, какъ т?ло легко и душа весела, когда отъ зари до зари, одинъ, борозда за бороздой, подвигался на пашн?, и работа спорилась, и дошелъ до другаго края, и борозда скосилась на уголъ, и уголокъ выверт?лъ и подвязалъ сволока, подстелилъ подъ жопу армякъ и вовремя по?халъ къ дому, по пыли дороги бороздя за собой дв? черты сволоками, и по дорог? домой со вс?хъ сторонъ попадаются мужики и бабы,[78 - Зачеркнуто: и каждый свое д?ло д?[лалъ]] и со вс?ми весело шутится, какъ знаешь, что д?ло сд?лано, на пашню ворочаться уже незач?мъ до Ильина дни.

[79 - Абзац редактора.]Герасимъ побалтывалъ ногой, обутой новымъ лаптемъ, по оглобл? и п?лъ п?сню. Завид?въ хороводъ бабъ, онъ почесалъ голову, замолчалъ и усм?хнулся. Хоть и женатъ быль Герасимъ, а любилъ бабъ молодыхъ. Увидавъ плотника, Герасимъ скинулъ поджатую ногу съ спины лошади и соскочилъ. – «A! Лизунъ! <чортъ тебя возьми, что рано съ работы сошелъ, аль домой> курвинъ сынъ, аль разсчетъ взялъ, косушку поставить хочешь!» – Герасимъ засм?ялся и треснулъ Лизуна по спин? кнутовищемъ, – «то-то бы выпили, <умаялся ц?лый день пахамши> съ работы-то».

** 5.

Это было въ суботу въ самыя Петровки. Уборка с?на была такая, что старики не запомнятъ. Не с?но, а чай въ стога клали. Крестьянскiе луга почти вс? были убраны, оставался одинъ Кочакъ. Не больше какъ на день мiру косьбы. Господскiе луга тоже больше половины уже подкошены были. Дни стояли такiе красные, жаркiе, – чт? съ утра по рос? подкосятъ, къ вечеру въ валы греби, а на другой день хоть въ стога кидай, и на неб? ни тучки. А все народъ, сколько могъ, торопился за погоду убираться. И прикащикъ[80 - Первоначально было: за барскимъ торопился; последнее слово зачеркнуто, а предыдущие два слова остались по ошибке зачёркнутыми.] очень хлопоталъ барское убирать, съ утра до ночи съ бабами, красный сталъ, потъ градомъ катится, рубаха разстегнута, все кричитъ, все съ палкой около бабъ ходитъ, съ т?ла спаль. Хоть не свое, а хозяйственное д?ло, какъ возьмешься за него, такъ не заснешь покойно, покуда не кончишь. – Не ты д?ло д?лаешь, a д?ло тебя за собой тянетъ. Богъ же далъ въ это л?то, что было что косить, и грести, и возить. На тягло возовъ по 6 убрали, да еще въ Кочак? такая трава стояла, что на низу не прол?зешь. Кром? покосовъ, тутъ же и пахота подосп?ла, а пахота кр?пка была, такъ что кто за погодой не усп?лъ, такъ сошники ломали и лошадей надсаживали на пашн?.[81 - Зачеркнуто. Скотина ужъ по отав? ходила и очнулась]

[82 - Абзац редактора.]Въ сел? ц?лый день было пусто, вс? были на работ?, нешто какая баба хворая дома рубахи на пруду стирала или холсты стелила, да старики и старухи съ малыми ребятами. Только на барскомъ двор?, за прудомъ, народъ дома былъ. Тамъ, изв?стное д?ло, какъ господа дома, – покосъ не покосъ, уборка не уборка: холопи, кучера, повара, садовники, дворовые – вс? одно д?ло д?лаютъ. Д?ло не д?лай, а отъ д?ла не б?гай.

Пастухи свое время не пропустятъ; только солнышко стало за л?съ закатываться, ужъ завидн?лась[83 - В подлиннике: задвин?лась] пыль по большой дорог?, и заслышалась скотина. Скотина ходила по отав? и въ нед?лю совс?мъ другая стала – повесел?ла. Скотина въ деревн? все одно, что часы в город?. Прогнали скотину, значитъ, пора и вс?мъ домой в деревню. Ребята заслышали скотину, переловили лошадей и по?хали домой изъ деннаго. Бабы на барщин? у выборного отпросились и съ граблями за плечами пошли хороводомъ къ дому. Мужики, кто дома на своей пашн? пахалъ, подвяталъ сволоки, перевернули сохи и по?хали домой. Косцы подняли армяки и кувшинчики и пошли домой. У богатыхъ мужиковъ бабы покидали дровъ въ печурку, чтобъ согр?ть похлебку на ужинъ.

** IV.СОНЪ.

[ВТОРАЯ РЕДАКЦИЯ]

Я во сн? стоялъ на б?ломъ, колеблющемся возвышенiи. Я говорилъ людямъ все то, что было въ моей душ?, и чего я не зналъ прежде. Мысли мои были странны какъ во сн?, но невольно облекались вдохновеннымъ, разм?реннымъ словомъ. Я удивлялся тому, что говорилъ, но радовался, слушая звуки своего голоса. Я ничего не видалъ, но чувствовалъ, что вокругъ меня толпились незнакомые мн? люди и вс? мои братья. Вблизи они дышали. Вдали бурлило море, темное, какъ толпа.

Когда я говорилъ, отъ моего говора по всему л?су проб?галъ в?теръ. И этотъ в?теръ возбуждалъ восторгъ въ толп? и во мн?. Когда я замолкалъ, море дышало. И море, и л?съ была толпа. Глаза мои не вид?ли, но вс? глаза смотр?ли на меня, – я чувствовалъ ихъ взгляды. Я бы не могъ устоять, ежели бы они не держали меня своими взглядами. Мн? было тяжело и радостно. Они двигали мною, также какъ я двигалъ ими. Я чувствовалъ въ себ? власть, и власть моя надъ ними не им?ла пред?ловъ. —

Одинъ только голосъ во мн? говорилъ: страшно! Но быстр?е и быстр?е я шелъ все дальше и дальше. Я едва переводилъ дыханiе. Подавленный страхъ увеличивалъ наслажденiе, и возвышенiе, на которомъ я стоялъ, колеблясь, поднимало меня все выше и выше. Еще немного, и все бы кончилось. Но сзади меня шёлъ кто-то. Я почуялъ чужой, свободный взглядъ. Я не хо– т?лъ; но этаго нельзя было – я долженъ былъ оглянуться. Я увидалъ женщину, мн? стало стыдно, и я остановился. Толпа не усп?ла изчезнуть, и в?теръ все еще шум?лъ по ней.

Толпа не разступалась, но женщина спокойно пошла по середин? толпы и не соединялась съ нею. Мн? стало очень стыдно, я хот?лъ опять колебаться и говорить, но словъ не было. Я не могъ обманывать себя. Я не зналъ, кто она была, но въ ней было все, что любятъ, и къ ней сладко и больно тянула непреодолимая сила. Она посмотр?ла и на меня, но только на одно мгновенье. Она равнодушно отвернулась. Я смутно вид?лъ очертанья ея лица; но спокойный взглядъ ея остался во мн?. Въ ея взгляд? была кроткая насм?шка и чуть зам?тное сожал?нье. Она ничего не понимала изъ того, что я говорилъ, и не жал?ла о томъ, что не понимаетъ, a жал?ла обо мн?. Я не могъ вынуть изъ себя ея взгляда. Она не презирала меня. Она вид?ла нашъ восторгъ и жал?ла. Она была полна счастья. Ей никого не нужно было, и по этому я чувствовалъ, что безъ нея нельзя жить. Дрожащiй мракъ закрылъ отъ меня ее всю. Я заплакалъ. Я сбросилъ съ себя стыдъ и плакалъ о прошедшемъ, невозвратимомъ счастiи, о невозможности будущаго счастiя, о чужомъ счастiи… Но въ слезахъ этихъ было и счастiе настоящаго…

Н. О.

[ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ]

Я стоялъ высоко, выше вс?хъ людей. Я стоялъ одинъ. Вокругъ меня наравн? съ моими кол?нами жались <разгоряченныя внимательныя головы> лица и, какъ зыблющееся черное море, безъ конца видн?лись головы <во вс? стороны>… – На мн? была одежда древнихъ, и одежда эта разв?валась отъ страстныхъ и прекрасныхъ движенiй <которыя я д?лалъ>. Я говорилъ людямъ все, что было въ моей душ?, и чего я не зналъ прежде. Толпа радостно понимала меня. <Я самъ удивлялся и восхищался т?мъ, что я говорилъ; мысли> Неистощимымъ потокомъ выше и выше поднимались см?лыя мысли и выливались вдохновеннымъ разм?реннымъ словомъ, и я удивлялся тому, что я говорилъ. Звукъ голоса моего былъ силенъ, твердъ и <необычайно> прекрасенъ. Я наслаждался этимъ звукомъ.[84 - Зачеркнуто вписанное между строк: устремленные на меня горячiе лучи тысячи глазъ толпы все сильн?й и сильн?й блест?ли на меня.] <Когда я невольно, но сознательно возвышалъ голосъ, вся толпа вздрагивала, какъ одинъ челов?къ.> Когда я замолкалъ, толпа <робко> отдыхая переводила дыханье. Когда я хот?лъ, одно чувство, какъ в?теръ по листьямъ, проб?гало по всей толп? и производило въ ней бол?зненный и могущiй ропотъ. Около себя я различалъ разгоряченныя лица старцевъ, мужей и юношей, на вс?хъ было одно выраженье жаднаго вниманья, покорности [?] и восторга <но я не зам?чалъ ихъ самихъ. Они были для меня частями однаго лица, покореннаго мною>. Вс? глаза смотр?ли на меня и двигали мной также, какъ я ими двигалъ. Я мгновенно угадывалъ все, что думала и желала толпа, и сразу словомъ отв?чалъ на вс? желанiя, а толпа неистовыми рукоплесканiями и рабской покорностью отв?чала на мое слово. Я былъ Царь, и власть моя не им?ла пред?ловъ. Безумный восторгъ, гор?вшiй во мн?, давалъ мн? власть, и я плавалъ въ упоенiи своей власти. Я счастливъ былъ своимъ безумiемъ и безумiемъ толпы. Но временность и восторженность моего положенiя внутренно смущали меня. Но сила движенья увлекала меня дальше и дальше, и потокъ мыслей и словъ[85 - Переделано из: слова и дальше зачеркнуто: выражавши[хъ] ихъ] становились сильн?й и сильн?й и, казалось, не могли истощиться. Но вдругъ среди всей восхищенной мною толпы, среди безразличныхъ, восторженныхъ, страстно устремленныхъ на меня взоровъ я почувствовалъ сзади себя неясную, но спокойную силу, настоятель[но] разрушающую мое очарованiе и требующую къ себ? вниманья. Договаривая посл?днiя слова проникавшей меня мысли, я невольно оглянулся. Въ толп?, но не соединяясь съ толпою, стояла простая женщина въ простомъ убор?. – Не помню ея одежды, не помню цв?та ея глазъ и волосъ, не знаю, была ли она молода и прекрасна; но я обрадовался, увидавъ ее. Въ ней была та неясная спокойная сила, которая требовала вниманiя и разрушала очарованье. Она равнодушно отвернулась, и я только на мгновенье засталъ на себ? ея ясные глаза, на которыхъ готовились [?] слезы. Во взгляд? ея была <насм?шка> жалость и любовь, на устахъ была легкая улыбка. Въ этомъ мгновенномъ взгляд? я все прочелъ, и все мн? стало ясно. Она не понимала того, что я говорилъ, не могла и не хот?ла понимать. Она не жал?ла о томъ, что не понимаетъ, a жал?ла меня. Но съ любовнымъ сожал?ньемъ слушала мои слова. Она не презирала ни меня, ни толпу, ни моего восторга; она была проста, спокойна…

Все изчезло: и толпа, и мысли, слова, и восторгъ, – все уничтожило[сь] въ этомъ взгляд?. Осталась одна сила, одно желанiе… Однаго желало все существо мое – еще разъ проникнуться этимъ взглядомъ, понять его и жить его жизнью, но она незам?тно неподвижно [?] удалялась отъ меня <и ни разу не оглянулась>. Я звалъ ее, умолялъ хоть еще разъ насм?шливо оглянуться на меня и сказать мн?… Она удалялась… Она изчезла. Я заплака[лъ][86 - Оборван лист.] о невозможномъ счастьи, но слезы эти были мн? слаще прежни[хъ][87 - Оборван лист.] восторговъ. –

V.*

[О ХАРАКТЕРЕ МЫШЛЕНИЯ В МОЛОДОСТИ И В СТАРОСТИ.]

Когда мы молоды и не знаемъ вс?хъ безчисленныхъ сторонъ жизни, мы много думаемъ, не встр?чая препятствiй и возраженiй самой жизни, которую мы не знаемъ; мы д?лаемъ сложные выводы, мы далеко заходимъ на пути мышленiя; мы умны и знаемъ это – и это даже правда. Но съ годами (ежели мы не были л?нивы душою), мы узнаемъ много новыхъ сторонъ жизни, много различныхъ взглядовъ, безчисленное количество возраженiй на пути мысли, и на каждомъ шагу мы натыкаемся на непонятное, неразр?шимое, необъятное. Мы мало думаемъ и много созерцаемъ.

Говоритъ, что съ годами глуп?ютъ.

Думы молодости выражаются логической посл?довательностью слова, думы старости выше и потому вн? области слова. Въ молодости только возможны планы пересозданiя людей – воспитанiемъ, новымъ экономическимъ или гражданскимъ устройствомъ общества; въ старости же челов?къ чувствуетъ и надъ собой тотъ неумолимый законъ природы, который царствуетъ надъ растеньемъ и животнымъ, и созерцаетъ его. Весь трудъ жизни привелъ старика къ этому. Глуп?е или умн?е онъ сталъ, ч?мъ былъ въ молодости? Глуп?е потому, что онъ ближе сталъ теперь къ животному и растенiю, но мудр?е потому, что онъ д?лается сознательнымъ животнымъ и растенiемъ.

Им?яй уши да слышитъ! Эту формулу говоритъ энтузiастъ Христосъ, всякiй разъ какъ онъ возвышается на ту высоту мысли, когда нужно не думать, не спорить, т. е. не критиковать и не возражать, а всей[88 - В подлиннике: всякой] душой искать и ловить истину, какъ бы неясно она не выразилась, когда истина такъ высоко, что неудобно входитъ въ рамку челов?ческихъ словъ. —

* VI.[О НАСИЛИИ.]

Во вс? времена, на вс?хъ м?стностяхъ земнаго шара, между людьми повторяется одинъ и тотъ-же непостижимой фактъ: власть, законъ, сила, людская же сила, заставляетъ людей жить противно своимъ желанiямъ и потребностямъ. Что такое, эта непонятная сила, которой люди подчиняются, какъ сил? тягот?нья, не спрашивая себя: какой ея источникъ, гд? ея начало и есть-ли конецъ этой странной сил?? Этотъ-то вопросъ я задаю себ? и попытаюсь на него отв?тить. На вопросъ этотъ можно отв?чать двояко: отвлеченно, разсматривая понятiе силы и выводя источникъ ея изъ природы челов?ка, и исторически, разсматривая проявленiе, развитiе или упадокъ, движение этой силы въ изв?стномъ обществ?. – Что такое понятiе (силы) насилiя? Принужденiе однимъ <лицомъ> другого сд?латъ или терп?тъ то, что[89 - Зачеркнуто: насилованный] этотъ другой считаетъ несправедливымъ. Насилованiе можетъ быть сд?лано только сильн?йшимъ и претерп?но слаб?йшимъ. Сильн?е другаго бываетъ иногда одно лицо, и всегда много лицъ сильн?е однаго. Первый случай возможенъ только вн? общества людей, въ обществ? же порож[даетъ][90 - Слово читается предположительно.] защиту, основанную на чувств? самосохраненiя. Сл?довательно очевидно, что въ обществ? возможно только насилованiе однаго лица многими или меньшаго числа бо?льшимъ. – Но для того чтобы большое число людей насиловало однаго или малое число лицъ, необходимо, чтобы это большое число им?ло одну и ту же ц?ль, было согласно между собой – единомышленно; ибо очевидно, что каждое отд?льное лицо равносильно, ежели им?етъ различныя ц?ли.[91 - Против этого места на полях стоит: 2 силы, 1) справедл и насилiе, мысль власть] Сл?довательно насилованье можетъ быть произведено въ обществ? только единомышленнымъ большинствомъ надъ однимъ лицомъ или надъ единомышленнымъ меньшинствомъ.

Что есть единомыслiе или согласiе многихъ лицъ въ изв?стномъ[92 - Зачеркнуто: поступк?.] обстоятельств?? Одинаковый образъ воззр?нiя на одно и тоже обстоятельство – общая мысль. Одинаковый образъ воззр?нiя или общая мысль есть образъ воззр?нiя или мысль, относительно справедливая для изв?стнаго[93 - Зачеркнуто: числа людей] большинства. Сл?довательно насилiе можетъ быть произведено только относительно справедливымъ большинствомъ. Но понятiе терп?нiя насилiя заключаетъ въ себ? понятiе терп?нiя поступка относительно несправедливаго для меньшинства или для однаго лица. Сл?довательно насилiе есть совершенiе большинствомъ надъ меньшинствомъ поступка относительно справедливаго для большинства и относительно несправедливаго для меньшинства.

Почему при каждомъ насилiи въ каждомъ обществ? есть дв? справедливости: справедливость меньшинства и справедливость большинства? И какiя общiя свойства им?ютъ во вс?хъ обществахъ та и другая справедливость?

Для того чтобы отв?тить на эти вопросы, необходимо принять за аксiомы два[94 - Слово два исправлено на три, но затем снова восстановлено.] положенiя, которыя доказываются, но которыхъ доказательство привело бы меня къ слишкомъ длинному отступлению. —

1) Есть понятiе справедливости отвлеченной, общее вс?мъ людямъ и во вс? времена, – идея справедливости, заключающая в себ? идею равенства и свободы. —

[95 - Зачеркнуто: 2)]Всл?дствiе столкновенiй людей, нарушающихъ взаимно абсолютныя равенство и свободу, есть другая идея относительной справедливости, относительнаго равенства и свободы.

<Въ природ? челов?ка лежитъ идея абс[олютной] справедливости и потребность приводить отн[осительную] спр[аведливость] къ абсол[ютной].>

2) Челов?ческая природа им?етъ свойство отъ[96 - Зачеркнуто: низшей] бол?е частной идеи переходить къ высшей, но никогда на оборотъ. —

<3) Въ ход? исторiи челов?чества идея относительной справедливости, постоянно изм?няясь, приближается къ иде? абсолютной справедливости.>

4) Идея передается насилiемъ и словомъ.

Принявъ эти положенiя, отв?тъ на вопросъ, почему есть всегда справедливость большинства и справедливость меньшинства, – отв?тъ становится ясенъ. – Почему насилованное меньшинство или одно лицо считаетъ несправедливой идею справедливости большинства?[97 - Со слов: Вс? люди должны кончая: а старая идея отчеркнуто чертою на полях.] Вс? люди <на нижайшей степени развитiя> должны были быть согласны между собой, им?я одни и т?-же потребности. Ежели же явились несогласныя съ другими лица, то только всл?дствiи того, что[98 - Зачеркнуто: они не разъ понимали идеи справедливости большинства.] справедливость большинства для нихъ есть несправедливость, т. е. у нихъ есть другая справедливость, высшая. Какъ скоро они не разд?лили идею справедливости большинства, большинство это употребило противъ нихъ насилiе. Но идея насилiя противуположна иде? общей справедливости – свободы и равенства; всл?дствiе чего насилованное меньшинство не могло понять идеи относительной справедливости большинства и нашло ее несправедливой. Т. е. составило себ? другую идею справедливости, бол?е общую, бол?е близкую абсолютной справедливости и потому исключающую первую. Но идея им?етъ свойство не быть уничтоженной нич?мъ, кром? бол?е общей, заключающей ее идеи. Поэтому бол?е общая идея меньшинства осталась, и лица большинства стали разд?лять ее, и наконецъ новая идея стала идеей большинства, употребила насилiе и стала мен?е справедлива, а старая идея – идеей меньшинства и въ свою очередь подверглась насилiю и породила новую бол?е общую идею, и т. д., и т. д.

[99 - Абзац редактора.]Итакъ насилiе является только всл?дствiе общей идеи, а бол?е общая идея только всл?дствiе насилiя. – Только такимъ путемъ развивается бол?е и бол?е общая идея справедливости во всемъ челов?честв? и до безконечности приближается къ недостижимой в?чной иде? справедливости. —

Насилiе всегда остается, но въ области бол?е общей идеи оно всегда мен?е, ч?мъ въ области бол?е частной идеи; ибо самая общая идея справедливости включаетъ въ себ? идеи общей свободы и равенства и отсутствiя насилiя, а самая частная идея справедливости заключаетъ въ себ? только идеи частной свободы и равенства и права насилiя.[100 - Со слов: Итакъ насилiе кончая: и права насилiя. – отчеркнуто чертою на поляхъ с примечанием: Прим?ры исторiи.]—