Полное собрание сочинений. Том 32. Воскресение

Заповедей этих было пять.

Первая заповедь (Мф. V, 21 – 26) состояла в том, что человек не только не должен убивать, но не должен гневаться на брата, не должен никого считать ничтожным, «рака», а если поссорится с кем-либо, должен мириться, прежде чем приносить дар Богу, т. е. молиться.

Вторая заповедь (Мф. V, 27 – 32) состояла в том, что человек не только не должен прелюбодействовать, но должен избегать наслаждения красотою женщины, должен, раз сойдясь с одною женщиной, никогда не изменять ей.

Третья заповедь (Мф. V, 33 – 37) состояла в том, что человек не должен обещаться в чем-нибудь с клятвою.

Четвертая заповедь (Мф. V, 38 – 42) состояла в том, что человек не только не должен воздавать око за око, но должен подставлять другую щеку, когда ударят по одной, должен прощать обиды и с смирением нести их и никому не отказывать в том, чего хотят от него люди.

Пятая заповедь (Мф. V, 43 – 48) состояла в том, что человек не только не должен ненавидеть врагов, не воевать с ними, но должен любить их, помогать, служить им.

Нехлюдов уставился на свет горевшей лампы и замер. Вспомнив всё безобразие нашей жизни, он ясно представил себе, чем могла бы быть эта жизнь, если бы люди воспитывались на этих правилах, и давно не испытанный восторг охватил его душу. Точно он после долгого томления и страдания нашел вдруг успокоение и свободу.

Он не спал всю ночь и, как это случается со многими и многими, читающими Евангелие, в первый раз, читая, понимал во всем их значении слова, много раз читанные и незамеченные. Как губка воду, он впитывал в себя то нужное, важное и радостное, что открывалось ему в этой книге. И всё, что он читал, казалось ему знакомо, казалось, подтверждало, приводило в сознание то, что он знал уже давно, прежде, но не сознавал вполне и не верил. Теперь же он сознавал и верил.

Но мало того, что он сознавал и верил, что, исполняя эти заповеди, люди достигнут наивысшего доступного им блага, он сознавал и верил теперь, что всякому человеку больше нечего делать, как исполнять эти заповеди, что в этом – единственный разумный смысл человеческой жизни, что всякое отступление от этого есть ошибка, тотчас же влекущая за собою наказание. Это вытекало из всего учения и с особенной яркостью и силой было выражено в притче о виноградарях. Виноградари вообразили себе, что сад, в который они были посланы для работы на хозяина, был их собственностью; что всё, что было в саду, сделано для них, и что их дело только в том, чтобы наслаждаться в этом саду своею жизнью, забыв о хозяине и убивая тех, которые напоминали им о хозяине и об их обязанностях к нему.

«То же самое делаем мы, – думал Нехлюдов, – живя в нелепой уверенности, что мы сами хозяева своей жизни, что она дана нам для нашего наслажденья. А ведь это, очевидно, нелепо. Ведь если мы посланы сюда, то по чьей-нибудь воле и для чего-нибудь. А мы решили, что живем только для своей радости, и ясно, что нам дурно, как будет дурно работнику, не исполняющему воли хозяина. Воля же хозяина выражена в этих заповедях. Только исполняй люди эти заповеди, и на земле установится Царствие Божие, и люди получат наибольшее благо, которое доступно им.

Ищите Царства Божия и правды Его, а остальное приложится вам. А мы ищем остального и, очевидно, не находим его.

Так вот оно, дело моей жизни. Только кончилось одно, началось другое».

С этой ночи началась для Нехлюдова совсем новая жизнь, не столько потому, что он вступил в новые условия жизни, а потому, что всё, что случилось с ним с этих пор, получало для него совсем иное, чем прежде, значение. Чем кончится этот новый период его жизни, покажет будущее.

16 декабря 1899 года.

Конец

ПЕЧАТНЫЕ ВАРИАНТЫ.

Печатаются лишь авторские варианты «Воскресения», явившиеся следствием посылки в редакцию «Нивы» и «Свободного слова» корректур разновременной стадии авторской правки или (случай с главой XXXVII первой части романа) посылки в обе редакции корректур, на которые не были нанесены последние авторские исправления. Сокращенное обозначение: в Н. указывает на то, что данный вариант находится в журнале «Нива». Обозначение: у Ч. указывает на нахождение варианта в изданиях «Свободного слова», возглавлявшегося В. Г. Чертковым.

Непосредственно вслед за напечатанием романа в 1899 г. в «Ниве» он появился в 1900 г., в Петербурге, в двух отдельных совершенно тождественных в текстовом отношении изданиях А. Ф. Маркса: 1) «Воскресение. Роман в трех частях графа Л. Н. Толстого. Второе издание, исправленное по новым корректурам автора» и 2) «Воскресение. Роман в трех частях графа Л. Н. Толстого. (По новым корректурам автора.) С рисунками художника Л. О. Пастернака». За исключением случаев, оговоренных ниже в соответствующих местах, когда текст романа в этих двух изданиях печатался действительно по новым корректурам, бывшим в распоряжении и В. Г. Черткова, в остальном текст обоих отдельных изданий А. Ф. Маркса совпадает по всем с текстом «Нивы», если не считать исправления одной крупной опечатки, допущенной в «Ниве».

Редакторские варианты, гораздо более многочисленные, чем печатные авторские, как не санкционированные Толстым, не приводятся. Не приводятся также и те варианты, которые появились в результате неточного нанесения переписчиками на дублетные экземпляры корректур авторских исправлений или в результате типографских ошибок в чтении правленных корректур.

Ч. I. гл. X.

Стр. 34—37.

Текст этой главы у Ч. читается так:

Обвинительный акт был такой: 188* года, 17 января, заявлено было полиции от содержателя находящейся в городе гостиницы «Мавритания» о случившейся в его заведении скоропостижной смерти приезжего сибирского 2-й гильдии купца Ферапонта Смелькова. По свидетельству врача 4-й части, смерть Смелькова произошла от разрыва сердца, вызванного чрезмерным употреблением спиртных напитков, и тело Смелькова было на третий день его смерти предано земле. Между тем, на четвертый день после смерти Смелькова вернулся из Петербурга его земляк и товарищ, сибирский купец Тимохин, который, узнав о смерти товарища своего Смелькова и об обстоятельствах, при которых произошла смерть, заявил подозрение

о том, что смерть Смелькова была не естественная, а что он был отравлен злоумышленниками, похитившими находившиеся при Смелькове и не оказавшиеся при описи его имущества деньги и брильянтовый перстень, вследствии чего и было наряжено следствие, обнаружившее следующее: Во-первых, то, что известно было и хозяину гостиницы «Мавритания», и приказчику купца Старикова, с которым Смельков по приезде своем в город имел дела, что у Смелькова должны были находиться деньги 3800 рублей, полученные им из банка, а между тем, в опечатанном по смерти Смелькова чемодане и бумажнике его найдено было только 312 рублей 16 копеек. Во-вторых, то, что накануне своей смерти весь день и всю ночь Смельков провел с проституткой Любкой, бывшей у него два раза в номере. В-третьих, то, что проституткой этой было продано хозяйке ее брильянтовое кольцо, принадлежавшее Смелькову. В-четвертых, то, что коридорная девушка Евфимия Бочкова, на другой день после смерти купца Смелькова, отнесла в коммерческий банк на текущий счет 1800 рублей. И в-пятых, то, что, по показанию проститутки Любки, коридорный Симон Картинкин передал проститутке Любке порошок, советуя ей всыпать порошок в вино и дать купцу Смелькову, чт? проститутка Любка, по собственному признанию, и исполнила.

Допрошенная в качестве обвиняемой проститутка, прозываемая Любкой, показала, что во время нахождения купца Смелькова в доме терпимости, в котором она работала, по ее выражению, она действительно была послана купцом Смельковым в номера «Мавритании» для привезения купцу его денег, и что, отперев там данным ей ключом чемодан купца, она взяла из него 40 рублей, как ей было велено, но больше денег не брала, в чем могут быть свидетелями Симон Картинкин и Евфимия Бочкова, в присутствии которых она отпирала и запирала чемодан и брала деньги.

Что же касается до отравления Смелькова, то проститутка Любовь показала, что она, при третьем своем приезде в номер купца Смелькова, действительно дала ему, по наущению Симона Картинкина, выпить в коньяке каких-то порошков, которые она считала усыпительными, с тем, чтобы купец заснул и поскорее отпустил ее, но что денег она не брала, кольцо же подарил ей сам Смельков после того, как он прибил ее, и она хотела от него уехать.

Допрошенные следователем, в качестве обвиняемых, Евфимия Бочкова и Симон Картинкин показали следующее: Евфимия Бочкова показала, что она ничего не знает про пропавшие деньги, и что она и в номер купца не входила, а хозяйничала там одна Любка. И что, если чт? похищено у купца, то похищение это должна была совершить Любка, когда она приезжала с купцовым ключом зa деньгами.

В этом месте чтения Маслова вздрогнула и, открыв рот, оглянулась на Бочкову.

Когда же Евфимии Бочковой был предъявлен ее банковый билет в 1800 рублей, – продолжал читать секретарь: – и спрошено, откуда у нее взялись такие деньги, она показала, что деньги эти нажиты ею в продолжении 12 лет, вместе с Симоном, за которого она собиралась выйти замуж.

Допрошенный в качестве обвиняемого Симон Картинкин в первом показании своем сознался, что он вместе с Бочковой, по наущению Масловой, приехавшей с ключом из дома терпимости, похитил деньги и разделил их между собой, Масловой и Бочковой; сознался и в том, что дал Масловой порошков для усыпления купца; во вторичном же своем показании отрицал свое участие в похищении денег и передаче порошков Масловой, во всем обвиняя одну Маслову. О деньгах же, вложенных в банк Бочковой, он показал так же, как и она, что деньги эти она приобрела вместе с Картинкиным 18-летней службой в гостинице, на-чаями от господ за свою услугу.

Для разъяснения обстоятельств дела найдено было необходимым исследовать тело купца Смелькова, и для этого было сделано распоряжение о вырытии трупа Смелькова и исследовании как содержимого его внутренностей, так и изменений, происшедших в организме. Исследование внутренностей показало, что действительно смерть купца Смелькова произошла от отравления. Затем следовали в обвинительном акте описания очных ставок и показания свидетелей. Заключение обвинительного акта было следующее:

Второй гильдии купец Смельков, предаваясь пьянству и разврату и войдя в сношения с проституткой в доме терпимости Китаевой, прозываемой Любкой, получив к ней особое пристрастие, в день 17-го января 188* года, находясь в доме терпимости Китаевой, послал вышеупомянутую проститутку Любку со своим ключом от чемодана в занимаемый им номер для того, чтобы она достала там, в его чемодане, нужные ему для угощения деньги, 40 рублей. Приехав в номер, Екатерина Маслова, доставая эти деньги, вступила в согласие с Бочковой и Картинкиным о том, чтобы похитить все деньги и драгоценные вещи купца Смелькова и разделить их между собою, чт? ими и было исполнено (опять Маслова вздрогнула, привскочила даже и багрово покраснела), – причем Масловой дано брильянтовое кольцо, – продолжал читать секретарь, – и, вероятно, небольшая сумма денег, либо скрытая ею, либо утраченная ею, так как в эту ночь Маслова находилась в нетрезвом виде. Для того же, чтобы скрыть следы преступления, сообщниками решено было привлечь опять в номера купца Смелькова и там отравить его имевшимся у Картинкина мышьяком. С этой целью Маслова вернулась в дом терпимости и там уговорила купца Смелькова ехать с ней назад в номера «Мавритании». Когда же Смельков вернулся в номера, то Маслова, получив от Картинкина вынесенные им порошки, всыпала их в вино и дала это вино выпить Смелькову, от чего и последовала смерть Смелькова.

В виду всего выше-изложенного, крестьянин села Борков, Симон Картинкин, 33-х лет, мещанка Евфимия Иванова Бочкова, 43-х лет, и мещанка Екатерина Михайлова Маслова, 27-ми лет, обвиняются в том, что, они 17-го января 188* года, сообща похитив деньги купца Смелькова, суммой 2500 рублей, задумав лишить жизни, с целью скрыть следы преступления, напоили купца Смелькова ядом, от которого и последовала его смерть.

Преступление это предусмотрено статьей 1455 улож. о наказаниях. Посему и на основании ст. такой-то уст. уголов. судопроизв., крестьянин Симон Картинкин, Евфимия Бочкова и мещанка Екатерина Маслова подлежат суду окружного суда с участием присяжных заседателей.

Последний абзац у Ч. читается так же, как и в Н.

Ч. I, гл. XXXVII.

Стр. 129, строка 26.

Вместо: Долго еще – в Н. и у Ч.: Долго

Стр. 129, строки 28—29.

Слов: слушая сопенье рыжей, – в Н. и у Ч. нет.

Стр. 130, строка 37.

Слов: без сюртуков – в Н. и у Ч. нет.

Стр. 131, строки 10—12.

Вместо: Она шла быстрым шагом, кончая: кондуктор оттолкнул ее – в Н. и у Ч.: так что Катюша шла быстрым шагом. Поезд пошел еще скорее, и окно опустилось. В это самое время кондуктор оттолкнул ее

Стр. 131, строка 14.

Вместо: и она – в Н. и у Ч.: и Катюша

Стр. 131, строка 19.

Вместо: с фонарем сзади, – в. Н. и у Ч.: с фонарями,

Стр. 131, строки 19—20.

Вместо: она была за водокачкой, – в Н. и у Ч.: она была уже за водокачкой,