Не сниму хиджаб

– Кому я мешаю-то?

– Мне, в первую очередь. Зачем ты переписывался с Яблоковой на уроке. Перемены вам не достаточно?

– Нет! – решил съязвить Паша и вывести окончательно преподавателя.

Елена Семеновна, устав с ним спорить, сказала:

– Выйди из класса.

– Да как скажете, – парень собрал вещи у ушел. После этого в классе наступила тишина.

Пока шел спор, Хадиджа заметила, что дырка на свитере становилась все больше и больше. Незаметно девушка сняла одну из своих булавок, прикрепленных на хиджабе, и попыталась скрыть хоть как-то дырку. Затем она подняла голову и стала слушать внимательно рассказ Елена Семеновной о том, как древние греки почитали своих богов, как поклонялись им и как приносили жертву в храмах. «Ля Илляха илля Лллах» – подумала про себя Хадиджа.

Когда урок закончился, она подошла к учительнице и спросила:

– Елена Семеновна, можно к следующему разу я подготовлю доклад об Исламе?

– Конечно, подготовь, – женщина внимательно посмотрела на девушку и спросила. – Хадиджа, с тобой все хорошо?

– Да, Елена Семеновна, все хорошо.

– Почему глаза на мокром месте и что с твоей кофтой? Тебя никто не обижает?

– Нет.

– Правда?

– Да… все хорошо.

– Ну ладно, – проговорила учительница, но решила все таки поговорить с классными руководителем 10 «В», чтобы проконтролировать данную ситуацию.

Войдя в учительскую, Елена Семеновна положила журнал и подошла к Валентине Николаевне, которая просматривала газету. Увидев подошедшую учительницу истории, та спросила:

– Елена Семеновна, я могу чем-то помочь?

– Валентина Николаевна, я пришла поговорить по поводу 10 «В», а конкретно по поводу Ибрагимовой Хадиджи.

– Что-то не так с девочкой? – взволнованно спросила учительница по математике.

– Дело не в этом. Я сегодня вела урок в вашем классе вот уже второй день и заметила, что у Хадиджи глаза на мокром месте. Сегодня она подошла ко мне после занятий по поводу реферата, а я смотрю лицо бледное, испуганное, а на кофте дырка. И Манученская теперь сидит вместе с Енисеевым.

– Да эту Манученскую вместе с ее компанией выгнать из школы давно пора. Все равно ничего не учат, – вставила слово учительница по литературе и русскому языку Юлия Эдуардовна.

– Вот-вот. Сегодня шла я к ним на урок, смотрю в коридоре, столпились Манученская, Енисеев, Киселев, Яблокова вокруг Ибрагимовой Хадиджи и что-то ей говорили.

– Почему же вы, Елена Семеновна, не подошли и не разобрались? – строго спросила Валентина Николаевна.

– Откуда я знала, о чем они говорили? Тем более, что это не мой класс, а ваш. Вы, как классный руководитель, должны проконтролировать ситуацию.

– Хорошо, Елена Семеновна, спасибо, что сказали мне. Завтра у них математика, я сама все посмотрю. Если что, поговорю с их родителями. Нечего в нашей школе межнациональные розни устраивать.

– Киселев это вообще тихий ужас. Вечно болтает, смеется, мешает работать. Сидит специально один на задней парте, рисует, бумажки кидает. Детский сад, – сказала Юлия Эдуардовна и взяла дневник 10 «В». – Сейчас пойду к ним, тоже посмотрю.

– Вроде класс-то хороший, но вот эта четверка все портит, – сказала Валентина Николаевна.

– Не нужно было их аттестовывать. Поставили, скрепя сердцем, тройки. Выгнали бы их тогда из школы и в классе ангелы бы летали. Остальные детки-то хорошие, – Елена Семеновна решила сгладить обстановку.

– Нужно с директором поговорить, – ответила учительница по русскому и литературе.

– Бесполезно. Я уже ходила к нему. Папа Манученской ему взятки дает, вот он и глаза закрывает, – проговорила Валентина Николаевна. – Честно, мне ужасно надоели Манученская, Енисеев, Киселев и их друг Зубров.

Еще пять минут, до начала уроков, учителя смогли вволю посплетничать об учениках: кто хороший, а кто плохой.

Придя домой, Хадиджа решила сразу пойти переодеться, чтобы мама не смогла увидеть то, что сталось со свитером. Но дома оказался Мансур, от которого не ускользнуло смятение сестры. Взяв ее под руку и проводив в комнату, молодой человек посмотрел сверху вниз на Хадиджу и спросил:

– Что случилось в школе? Рассказывай.

– Ничего… все хорошо…

– А что с кофтой? Упала, скажешь?

– Нет, я в раздевалке зацепилась, – девушка попыталась казаться спокойной, но бледность на лице выдало ее.

– Каким же образом тебе удалось зацепиться? Говори, кто тебя обидел, ну!

– Никто меня не обижал, класс у нас хороший.

– Ну-ну, как знаешь, – Мансур сделал вид, что поверил сестре, хотя сам решил быть начеку.

Выйдя на улицу, он позвонил своему знакомому, у которого двоюродный брат учился в той же школе, что и Хадиджа. Набрав номер, Мансур, сказал:

– Ассаляму-алейкум, брат. Как дела? Как твои родные? Слушай, у меня к тебе есть одна просьба. Давай встретимся в кафе и поговорим… Да, это срочно.

Через полчаса Мансур встретился со своим другом Магометом в кавказском ресторане. Заказав себе по мясному блюду с овощами и по чашке кофе, они начали разговор:

– Послушай, брат, – начал разговор Мансур, – я хочу тебя попросить об очень важном деле.

– Что случилось? – спросил тот, разговор они вели на своем языке.

– Моя сестра учится в той же школе, что и твой двоюродный брат Артур. Я хочу, чтобы он иногда приглядывал за моей сестрой Хадиджей и докладывал, что с ней происходит.

– Я не понимаю. Что такое с Хадиджей?

– Вот уже второй день она приходит домой с заплаканным лицом. Родителям ничего не говорит, мне тоже. Все время твердит, что все хорошо. Отец и мать верят, я нет. Что-то там происходит, кто-то ее обижает.

– Если ее и правда обижают, что ты сделаешь?

– Ты в своем уме?! Хадиджа – моя единственная сестра! Я за нее всю Москву вырежу, понятно! Я в Ад за нее пойду, если надо, потому что кроме меня за нее никто не заступится.