Пятьдесят три письма моему любимому

Марджана – бывшая жена Хуссейна

Аму Реза – отец Марджаны

1. Вот и мы

18 июня 1995 года

Когда я увидела его в третий раз, спустя двенадцать лет после той душной, липкой июльской ночи, он целовал Джейн. Я застыла у двери, глядя на силуэты, слившиеся в объятии на фоне ярко освещенной арки окна. Я отступила назад, не желая прерывать такой трогательный момент между женихом и невестой. Но что-то меня все же зацепило. Мэтт не вызывал в воздухе таких вибраций, не распространял вокруг себя этих стремительных темных лучей, выманивающих меня из тени на свет. Нет, это не Мэтт. Трой. Трой Хитгейт, целующий мою лучшую подругу за несколько минут до начала ее свадьбы.

Во мне тут же началась война – две части моего сознания, бряцая оружием, сбегали с холмов в долину, узкую, как та дверная щель, через которую я глядела. Мне хотелось ворваться туда и спасти Джейн от порабощения этим темным чародеем, каким он и был, но я замерла на пороге, цепляясь за потрепанные знамена самосохранения.

Исчезли потрепанные кроссовки и пыльная куртка. Классический пиджак подчеркивал невозможно широкие плечи. Лохматую копну волос укротила изящная дорогая стрижка. Я видела все того же мощного, крепкого мужчину, да еще с элегантной внешностью. Вздрогнув, я уронила руку, державшуюся за дверь.

Вот он. Тот самый дурацкий, необоримый стук сердца. Это уничтожило Мааман и Баба, это отправило Хуссейна в бега, это раскидало нас четверых по всему свету. Я стиснула золотой ободок на пальце. Я больше не позволю этой тьме коснуться моего дома.

Я следила, как пальцы Троя, скользнув по шее Джейн, зарылись в ее волосы. Повернув ее голову вбок, он прошептал что-то ей на ухо. Она уставилась на него, а затем, моргнув, с силой ударила его по лицу. Но удар не произвел на него впечатления. С едва заметным восхищением он медленно взял ударившую руку и поднес к губам. Затем, оправив пиджак, Трой направился к выходу.

Я отпрянула за дверь и прижалась к стене, пока мимо меня скользнули без малого два метра мужской квинтэссенции, оставив за собой легко узнаваемый шлейф аромата власти и дорогого одеколона. Постукивая ботинками по гладкому мраморному полу, он прошел в банкетный зал – спокойный, уверенный и совершенно невозмутимый. Прислонившись затылком к стене, я выдохнула.

– Шейда? Это ты? – услышала я голос Джейн.

Черт. Собравшись с силами, я вошла в комнату.

– Ты даже не представляешь, что сейчас случилось. – Она порывисто обняла меня.

– Знаю. Но сейчас не время. – Я развернула ее, чтобы она увидела – к нам подходили ее родители.

– Милая, – Элизабет схватила дочь за руки. – Уже пора.

– Не могу поверить. – Боб обнял дочь и нежно прижал к себе. – Моя маленькая девочка.

Я сглотнула. Как бы я хотела видеть своих родителей рядом в день моей свадьбы.

– Папа! – фыркнула Джейн, вырываясь из его рук. – Ты помнешь мне прическу!

– Я? – рассмеялся Боб. – Да меня, похоже, уже кто-то опередил. – Он дернул ее за выбившуюся прядку.

Мы с Джейн обменялись взглядами. Мы-то знали, кого винить.

– Почти незаметно, – сказала я. – Но вот помаду надо подправить.

– Сейчас. – Элизабет взяла сумочку Джейн.

– А я лучше пойду к гостям, – сказал Боб. – Составишь мне компанию, Шейда? – И предложил мне руку.

Я взглянула на Джейн.

– Все в порядке, – заверила она. – Можете идти.

Боб провел меня через изящно украшенный банкетный зал к семейному столу.

– Мы что, тут только одни? – спросил он у Райана. Остальные столы были заполнены смеющимися, разговаривающими, передвигающимися туда-сюда людьми.

– Пока да, – сказал Райан. – Эллен в дальней комнате, занята чем-то таким, что полагается подружкам невесты. Я думал, ты там, Шейда.

Облаченный в костюм, брат Джейн выглядел точной копией своего отца.

– Толпа и речи не для меня, – ответила я. – Так что твоя жена стала спасительницей. Как прошла дорога из Оттавы?

– Отлично. Дети проспали большую часть пути. Но теперь наступила расплата. – Он указал на двух девочек, носящихся кругами по пустому бальному залу.

– Вау, – рассмеялась я. – Как они выросли.

– Да уж, это точно. А как ваши?

– Ну Наташе одиннадцать, а Заину девять.

– Ты не взяла их?

– Они остались с мамой.

– А Хафиз?

– Его нет в городе, – ответила я.

– Все та же безумная работа?

– Все та же.

– Шейда, ты знакома с другом Райана по университету? – спросил Боб, озираясь. – Где он? Эй, Трой. Трой!

Нет. Пожалуйста, только не это. Но Боб уже подзывал Троя жестом.

Я уставилась на украшенную монограммой коробочку, стоящую на столе. Витыми серебряными буквами на ней значилось: «Дж&М». Когда Трой Хитгейт остановился возле моего стула, я почувствовала, как вздыбились волоски на задней стороне моей шеи.

– Трой, познакомься, это Шейда, подруга Джейн. И моя лучшая ученица. Она начинала моей помощницей, а теперь сама – один из лучших риелторов.

Растянув губы в ненатуральной улыбке, я поднялась.

– Пап, да они знакомы, – сказал Райан. – Тот фейерверк в День Канады. Трой, помнишь?

– Да. – Что-то мелькнуло в этой сияющей океанской голубизне. – Помню. – И его улыбка самую малость дрогнула перед тем, как он протянул мне руку.

Едва соприкоснувшись ладонями, мы отдернули руки, словно коснувшись оголенного провода.

– Трой только что снова перебрался сюда из Нью-Йорка, – начал говорить Боб.

Это было неважно.