Дети Света

– Я проник на территорию, закрытую для посещения рядовым гражданам. – Словно в трансе, Герд медленно и нехотя выговаривал слова.

– Что же ты там делал? – откуда-то издалека донеслись слова.

– Искал информацию, – со стороны услышал свой ответ он.

– Какую? – совсем тихо прозвучал вопрос.

И тут Герд понял, что если прямо сейчас он не разгонит этот плотный белый туман, затянувший его разум, то он пропал, он выболтает все свои секреты абсолютно незнакомому человеку. Герд испугался, и это придало ему сил. Он снова с усилием тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, а потом с трудом, но довольно твердо произнес:

– А этого, генерал-полковник, я вам не скажу.

Герд ожидал какой угодно реакции, в том числе и бурной, однако Сандал опять его удивила. Ни возмущения, ни даже раздражения не отобразилось на ее лице. В глазах Герд прочел понимание. И принятие такого ответа.

– Можешь называть меня командиром, – откинувшись на спинку стула, тихо сказала она и устало потерла переносицу. – Хотя бы, какого рода информацию ты искал? Мне нужно знать, Герд, что ты из себя представляешь, и каковы твои мотивы. Я не могу брать к себе в отделение кота в мешке, это слишком опасно, а мои парни и так каждый день рискуют. Понимаешь?

– Частного характера. Дело это было сугубо личное, – искренне ответил Герд и прикрыл глаза. Усталость накатила волной, напряжение всех последних дней, начиная с самого его дня рождения, прорвалось наружу, лишая последних сил. Еще и это загадочное влияние его новоиспеченного командира… Герду, несмотря на утренние часы, снова захотелось спать.

– Тогда последний вопрос: эта закрытая территория, на которую ты проник, находится близ лесов или в Цивиле?

– В Цивиле, – не открывая глаз, прошептал Герд.

Сандал кивнула сама себе и о чем-то задумалась, легонько постукивая ногтем указательного пальца по выступающему клыку.

– А она хороший человек, правда? – ни с того ни с сего выдала она.

– Кто? – не понял Герд.

– Олва.

Всю сонливость как рукой сняло, Герда аж подбросило на стуле.

– Вы ее видели? Вы ее знаете? – выпалил он, подаваясь всем телом вперед и выпучивая на Сандал глаза.

– Видела, но лично с ней я не знакома.

Герд не мог взять в толк, как такое возможно, но решил не выяснять, сосредоточиваясь на самом главном.

– Что с ней? Она жива? Она в порядке? – больше он своего волнения скрывать не мог.

– Этого мы не знаем. – Сандал покачала головой. – И в ближайшее время я бы на твоем месте даже не рассчитывала, что ситуация как-то прояснится. – Она заговорила быстрее, не давая Герду возможности возмутиться и перебить себя: – После этого инцидента наши разведчики не смогут появиться в лесах Надир месяц, два, три, а, может, и все полгода, в зависимости от ответной активности агемцев там в последующее время. Пойми, мы просто вынуждены затаиться! – с силой произнесла она, видя, какую боль причиняют ему ее слова. – Мне очень жаль, – сухо закончила женщина, и это, кажется, был тот максимум сочувствия, на который она в принципе была способна.

Герд тяжело, будто после полета, перевел дыхание. Что ж, нет так нет, резко осадил он себя, в конце концов, действия повстанцев объяснимы и вполне оправданны с их стороны. Он медленно поднялся с места, горечь кислотой разъедала внутренности.

– Что мне дальше делать? – снова беря себя в руки, спросил Герд.

– К себе в отделение я беру только опытных, умелых бойцов. Лучших. – Внимание Сандал сосредоточилось на двери за спиной Герда, точнее, на чем-то, что находилось как будто бы прямо за ней. Казалось, что она уловила какой-то звук или, может, движение и теперь присматривалась и прислушивалась к тому, что происходило снаружи кабинета, а потому отвечала рассеянно. Герд оглянулся, но ничего особенного не заметил. – В качестве исключения, я дам тебе шанс себя показать, но не раньше, чем тебя немного поднатаскают, а то помрешь у меня еще прежде, чем на дело в первый раз выйдешь. – Больше Сандал на Герда не смотрела, но и на дверь тоже. Она методично доставала из верхнего ящика стола какие-то карты и укладывала их в сумку, висевшую до этого момента на спинке ее стула. – Сегодня же отправляйся в учебную часть проходить военную подготовку, – закончила она тоном, указывающим на то, что он может идти.

Герд уже взялся за дверную ручку и повернул ее, но тут вопрос сорвался с его языка прежде, чем он даже успел его осмыслить:

– Почему вы взяли меня с собой? – Герд испытующе посмотрел на генерал-полковника. – Почему вообще решили дать мне шанс?

Сандал хмыкнула.

– Хороший вопрос. – Она вдруг перестала собирать вещи и вместо этого повернулась к окну. – Не знаю еще. Что-то в тебе есть, я это чувствую, вижу. Но вот что? Я все пытаюсь это разглядеть, но что-то от меня ускользает, что-то очень важное… – Она помолчала. – А ты совсем не хочешь мне помочь, – без укора закончила она и вернулась к сборам.

Герд стоял и смотрел на нее, и у него было точно такое же чувство, будто он упускает что-то очень важное. Поймав на себе его взгляд, Сандал выпрямилась:

– Чего уставился? Топай отсюда, у меня дел по горло, а ты и так уйму времени у меня отнял!

Герд пулей выскочил из кабинета.

«Что это было? – думал он, несясь по коридорам, перепрыгивая через ступеньки на лестницах и не замечая ничего вокруг. – Что это, вообще, сейчас такое было?» На бегу справляться с обуревавшими его мыслями оказалось легче. В идеале ему хотелось бы подняться в небо, но так как на данный момент это было невозможно, приходилось довольствоваться малым. Что, кстати говоря, вот уже как несколько часов тому назад предупреждал его дневальный, было совершенно не по уставу.

Но ответить на поставленные перед самим собой риторические вопросы Герд так и не успел – завернув за очередной угол, он на полном ходу влетел в какого-то человека, а затем отскочил от его упругого живота, как от батута. Пребольно ударившись затылком, Герд постарался быстрее подняться с пола, чтобы лицом к лицу встретиться со сбившим его с ног обидчиком. Откинув уже ставшим привычным движением руки волосы с лица, он приготовился к перебранке, но ни единому слову не было суждено сорваться с его языка.

Напротив, заполняя собой все пространство коридора не только в ширину, но и в высоту, стоял самый огромный – Герд был готов ручаться – в мире мужчина. Сам Герд приходился ему ровно до середины туловища, и теперь, ошарашено таращась на него, он был вынужден задирать голову так, как никогда прежде. Одетый в идеально сшитую по его фигуре и увенчанную погонами главнокомандующего форму, великан от души наслаждался производимым им эффектом, нарочито поигрывая мускулами под облегающей его мощные рельефные руки тканью. Но самым ужасным, самым нестерпимым во всей этой гиперболичной картине был смех. Оглушительный смех множества голосов, раздававшийся со всех сторон и стократно усиленный эхом пустого коридора и раненым самолюбием Герда. Краснея, Герд склонил голову набок так, чтобы в узкий просвет между стеной и исполином разглядеть за его спиной еще несколько фигур, благо, самых обычных размеров.

Исполин смотрел на него сверху вниз, ухмыляясь во весь свой огромный рот, обрамленный густыми черными усами и такой же бородой, но сам он во весь голос, в отличие от остальных, не смеялся. Зато в глубине его точно таких же черных, с прищуром глаз плескалось откровенное веселье. Блестящие прямые волосы, основательно подернутые сединой, были заплетены в тугую косу и покоились на плече. На вид же великану было не больше сорока.

Остальные офицеры – а в том, что позади него толпились офицеры именно высших чинов, Герд успел убедиться и по их эполетам тоже – приходились великану никак не выше предплечья и вообще смотрелись рядом с ним довольно комично, хотя себя таковыми явно не находили. Гоготали-то они все дружно сейчас над ним, Гердом. Герд же категорически не знал, что ему делать и как себя вести. От обиды и злости хотелось скрежетать зубами, а еще лучше выкинуть что-нибудь совершенно из ряда вон выходящее, и хоть трава не расти после этого, но ничего не приходило на ум.

– Чей ты, мальчик? – улыбаясь и утирая краешек глаза, на котором выступила влага, обратился к нему исполин.

– Что? – не понял оглушенный отзвуками смеха и бешенством Герд.

Прогремел новый взрыв хохота, офицеры вставали на носочки и неловко выглядывали из-за плеча своего предводителя, силясь получше рассмотреть открывавшуюся их взорам сцену унижения.

– Чей ты? – повторил свой вопрос мужчина. – Из какого подразделения?

– Твое какое дело?! – дерзко выплюнул ему в лицо Герд, вложив в каждое отдельное слово столько яда, сколько возможно, и наслаждаясь тем, что может хоть как-то отомстить и за «мальчика» и за то, что его назвали «чьим-то».

Температура в коридоре за доли секунды понизилась настолько, что хоть лед от стен откалывай. Герд с ужасом осознал, насколько перегнул палку. Против него помимо четырех вооруженных взрослых мужчин стоял гигант, способный его, как муху, прихлопнуть одной рукой и даже при этом не вспотеть. И гигант этот был не кем-нибудь, а главнокомандующим всех вооруженных сил Противостояния.

В груди неприятно стало покалывать. Герд сразу узнал это чувство – чувство страха. «Сначала нужно думать!» – дал он себе злой запоздалый совет, силясь разобрать хоть слово из того полного угрозы гвалта, что разом поднялся в коридоре. Одновременно с голосами раздались щелчки. Неужели затворы? Внутри Герда все похолодело, ладони увлажнились. Но все звуки стихли так же внезапно, когда главнокомандующий спокойно и уверенно вскинул ладонь вверх, призывая всех к молчанию.

Он нахмурился, разглядывая бабиловский наряд Герда и как бы заново в первый раз его видя, когда в коридоре послышался легкий шорох, а потом из-за угла, откуда минуту назад выскочил всклокоченный Герд, вывернула генерал-полковник.

– Что тут у вас происходит? – равнодушно поинтересовалась она, ни на секунду не замешкавшись при виде всей этой картины и останавливаясь чуть позади Герда.

Замершие было офицеры снова зашевелились и заговорили одновременно, главнокомандующий снова осадил их все тем же властным взмахом руки.

– А то ты не знаешь? – вопросом на вопрос ответил он ей, расплываясь в ехидной ухмылке.

– Понятия не имею, – высокомерно отрезала Сандал, что, скорее всего, не соответствовало ее пусть и высокому положению. Герду стало чуточку легче, во всяком случае, он здесь не один умеет грубить начальству. – Я пространство вокруг себя ежесекундно не проверяю.

– Да вот, – не обращая внимания на вызывающий тон своей подчиненной, добродушно откликнулся главнокомандующий, – тебя совсем заждались, видишь ли, запропастилась куда-то, на совет не идешь, – с почти нежным укором взглянул он на нее. – Решили пойти к тебе, раз ты сама не торопишься, а тут на тебе! – он развел руками, переводя взгляд на Герда. – Выпрыгивает, как из-под земли, сбивает с ног, – тут он хохотнул, очевидно, сочтя свою шутку уморительной, – и такое начинает нести, что хоть сейчас же его в яму сажай. А я даже не знаю, чей это щенок, и почему он в гражданском.

Сандал столь многообещающе покосилась на Герда, что тот внутренне предпочел вышеупомянутую яму ей.