Дети Света

Генерал-полковник гоняла свой отряд специального назначения, как одержимая. Ралла-баклажан по сравнению с ней была просто ребенком. Такой тренировки у Герда еще не было, а ведь в какой-то момент он уверовал, что повидал уже все, и хуже не будет.

Началось все, как обычно, с бега – этот командир тоже была ярой его поклонницей – только времени на покрытие дистанции в десять километров и в полной выкладке Сандал выделила им только тридцать пять минут и лично пообещала Герду, что если он не уложится, то просидит в яме весь оставшийся день. Что такое яма, Герд так пока и не знал, но, судя по реакции остальных, понял, что лучше в нее не попадать. И Герд уложился. Чуть не умер, но уложился. Первым к финишу – у Герда то ли от удивления, то ли просто от натуги глаза из орбит вылезли – пришел Урб.

На трясущихся ногах, со сбившимся впервые за все это время дыханием, с колотящимся в глотке сердцем и звездами перед глазами, Герд надеялся на передышку. Но, как заметил Стахий, их командир полагала, что отдых для слабаков, поэтому погнала их сразу дальше. Разбив отряд на пары и поставив Герда в пару себе, дабы воочию убедиться в его способностях, Сандал велела нападать.

Герд, не успев ни перевести дух, ни сосредоточиться, начал с прямого удара рукой. Сандал подставила основание ладони и сбила удар вниз. Герд перешел на косой удар с ноги в голову. Сандал блокировала удар и перехватила его ногу. Мимолетно сжав, она быстро ее отпустила и движением подбородка снова велела нападать.

Почти все атаки Герда были играючи отражены либо защитой шагом, либо уклонами. А когда командир сама перешла в наступление, Герд оценил, каким душкой, на самом-то деле, был Нилс, и сразу по нему заскучал.

Сандал атаковала ногами: косой удар в корпус, затем в голову. Нилс утверждал, что одними ногами драться не стоит, так как ноги медленнее рук, и такие комбинации по эффективности уступают смешанным, но к генерал-полковнику это, очевидно, не относилось. Она тут же повторила удары с другой ноги: один – в корпус, заставляя Герда опустить для защиты руки, и тут же, согнув ногу в колене, нанесла молниеносный второй – в голову. Герд пошатнулся, но устоял, удары были не сильные, щадящие пусть не гордость, так хотя бы тело. Встряхнувшись, Герд снова занял стойку. Сандал же сначала повторила косой удар в голову, а потом нанесла боковой в ребра. Герд успел поставить блоки. Тогда Сандал опять сначала пошла в атаку на голову, а когда Герд по памяти с предыдущего раза следом стал защищать корпус, она неожиданно отвесила ему боковой удар в подбородок. Падая, Герд успел подумать, что Нилс непременно похвалил бы ее за растяжку.

– Ты предсказуем, это раз, – выдохнула генерал-полковник, присаживаясь около него на корточки, – и считаешь предсказуемым противника, это два. – А затем, выпрямляясь, велела: – Вставай, повторим все еще раз.

Как Герд ушел живым с той тренировки, он не знал, зато знал, что такого жгучего стыда еще не испытывал, хоть плачь от бешенства. Сандал была для него слишком ловким и быстрым противником. Рядом с ней он чувствовал себя неповоротливым медведем или кабаном. Тупым к тому же. А когда Урб попытался ободрить его своим наивным «ты держался молодцом», стало только хуже. Немного утешил только Стахий, который, расхохотавшись, заявил, что мол, конечно, молодцом, ведь он хотя бы не разрыдался, как девчонка, после первого своего боя с Сандал, как это сделал тот же самый Урб. Стахий тут же получил чувствительный тычок от Гая, Урб покраснел, а Герд от души возблагодарил свою нервную систему за то, что она не позволила ему опуститься на такое дно.

До обеда оставалось еще пятнадцать минут, которые Герд хотел провести, уткнувшись лицом в подушку, но сегодня, по всей видимости, у него все просто обязано было идти наперекосяк. Стахий, который, как выяснилось, теперь занимал койку над ним, спрыгнул с нее, противно скрипнув пружинами, и, шурша распечатываемой на ходу новой пачкой сигарет – при том, что в помещениях строго-настрого запрещалось курить – двинулся в сторону мусорного ведра, чтобы выкинуть в него старую. Несколько секунд в комнате было тихо, а потом неожиданно прогремело:

– Это, мать вашу, что такое, я спрашиваю?!

– Что? Что? – послышалось со всех сторон.

Герд отнял от подушки лицо и, приподнявшись на локте, посмотрел в сторону, откуда только что донесся злой голос Стахия. Обнаружив, что теперь вокруг мусорки, полной его старых вещей, столпились уже пятеро человек, Герд поднялся на ноги.

– Это мое, – стараясь не дрогнуть ни одним мускулом, заявил он.

– Ясное дело, что твое! – еще больше разъярился Стахий. – Не наше же! Какого рожна, я спрашиваю, твои шмотки тут делают?

– Ну, – Герд запнулся, – они мне больше не нужны, а это ведь мусорка… – Щеки начинали пылать. – Или я должен был выкинуть их куда-то в другое место?

– Они ему больше не нужны, нет, вы только поглядите на него! – Казалось, Стахий сейчас лопнет от злости, пока остальные, тихо посмеиваясь, стали возвращаться к своим делам. – Слава всем богам минувших эпох, что ты их тут выкинул, а не додумался сделать это где-нибудь в другом месте!

– Стах! – миролюбиво окликнул его Гай. – Легче, брат, легче, он же не знал.

Стахий скорчил лицо, но тон его стал заметно тише.

– Может быть, тебе все эти вещи больше и не нужны, но для Противостояния… – он задержал дыхание, чтобы вновь не сорваться на крик, – для Противостояния они незаменимы. Мы, к твоему сведению, денег бабиловских не выпускаем и шмотки ваши… – снова пауза, – раздобыть тоже та еще морока. Все эти вещи для повстанцев, которые ходят под колпак, на вес золота! Поэтому доставай это все отсюда и дуй в тыловое обеспечение!

Повернувшись на каблуках, Стахий отмаршировал обратно к нарам, так и продолжая сжимать в кулаке старую пачку из-под сигарет. Герд же, присев возле ведра, стал извлекать из него все то, что выкинул накануне.

На обеде за столом Герд, как всегда, сел с краю, рассчитывая, что там его никто не потревожит, но вопреки ожиданиям тут же рядом плюхнулся пресловутый Стахий, почти спихнув его с лавки. Герд огляделся – вокруг было полно свободных мест.

– Вот какой, а все-таки один плюс у нас есть, – как ни в чем не бывало весело сообщил Стахий, грохая на стол поднос с мясным рагу, – всегда вкусная и сытная жрачка.

– Стах, – скривился Гай, усаживаясь напротив них, – давай без твоих обычных вульгарностей, только не за столом!

– Еда, правда, удивительно вкусная! – прожурчал ручейком Урб, устраиваясь рядом с Гаем. – Я до того, как попасть сюда, почти всю жизнь голодал, – просто, без тени самосожаления добавил он.

«Прекрасно, – Герд медленно моргнул, уговаривая себя не заводиться, – облепили, как мухи дерьмо», и он раздраженно отправил в рот ложку с мясом.

– Гай, – через несколько минут снова раздался звонкий голос Урба, – а откуда вся эта еда берется в Противостоянии, мы ее сами выращиваем?

Стахий подавился, и прежде чем хрипло рассмеяться в ответ на это предположение, долго откашливался.

– Мог бы и похлопать меня по спинке, – заметил он с укоризной Герду, который упорно игнорировал его присутствие, – вдруг бы я тут помер, а от тебя помощи ни на грош!

– Вот помер бы, тогда бы я и подумал. – Слишком свежи еще были впечатления Герда от инцидента с выброшенными вещами.

На удивление его резкость только больше позабавила Стахия.

– Ну а все-таки? – старался перекричать гогот последнего Урб.

– Нет, мы сами продукты не выращиваем, – Гай помотал головой, отодвигая от себя тарелку и осторожно потягивая горячий кофе, – у нас договоры о поставках с самыми разными фермерами. Но я понимаю, почему ты спрашиваешь, в генштабе еда, действительно, самого высшего качества, в других частях чуть похуже будет, но все равно лучше, чем у любого свободного жителя на столе.

– А почему? – Урб снова, как на тренировке, совершенно по-детски округлил глаза и губы.

– Потому что солдат, малыш, – Гай легонько щелкнул Урба по носу, – нужно хорошо кормить, иначе они будут плохо сражаться.

– Ааа, – протянул Урб, потирая кончик носа, – ну а где ее взять, если ее, хорошей, то есть, еды, в принципе нет?

– Есть, – на этот раз ему ответил Стахий, – она, малыш, всегда есть, просто не за те деньги, которыми располагают свободные жители. Противостояние тратит огромные средства на нашу кормежку, – он широко развел руки, еще больше тесня Герда и чуть ли не залезая к нему в тарелку, – втридорога закупает продукцию. Но что поделать, – тут он хитро ухмыльнулся, – Зарли любит покушать и, хвала всем богам прошлого, считает, что этого достоин не он один.

– Ммм, – протянул Урб, кажется, совершенно не задетый тем, что его уже дважды – Герд посчитал – назвали малышом.

Герд же, хоть и делал физиономию независимой, но слушал все очень внимательно, ибо это была чуть ли не первая полученная им информация о том, как устроено Противостояние.

– А само это здание, – засовывая за щеку сладкий финик и жмурясь от удовольствия, опять спросил Урб, – мы его сами построили?

Это «мы», пожалуй, умилило бы Герда, если бы его так не бесила та детская наивность, с которой Урб взирал на мир.

– Нет, малыш, – ответил Гай, перекладывая финики из своей тарелки в тарелку Урба и поднимаясь с места, – оно устояло после коллапса и всего того, что за ним последовало. Монументальная конструкция оказалась, прочная, мы тут только все отремонтировали.

– А учебка? – неожиданно сорвалось с губ Герда, он даже крякнул с досады на самого себя, но отступать было поздно. – Там ведь целый подземный лабиринт.

– Это шахта, – ответил Стахий, закуривая, – точнее, сеть шахт, тоже доколлапсовых времен. Противостояние ее в свое время просто откопало.

– Здесь нельзя курить, – доверительным тоном поведал Стахию Урб.

– Но ты же меня не выдашь, правда? – заговорщически прошептал ему тот.

Урб неистово замотал головой.

– Ну что ты такое говоришь! – И он поспешно поднялся, нагоняя уходящего Гая.

Стахий довольно хмыкнул, затягиваясь и щурясь от едкого дыма.

– А вооружение? – Спрашивать, так спрашивать, решил Герд. – Все оружие, которое я держал здесь в руках, все старых образцов.

Стахий согласно кивнул.