Особому делу – особый подход. Биография Жэнь Чжунъи

12 декабря 1936 года бэйпинские студенты провели еще одну крупную антияпонскую демонстрацию. В ходе подготовки Жэнь Чжунъи через партийные ячейки сообщил всем о том, что согласно установке лозунги должны быть следующими: «Празднуем победу Суйюани[21 - Провинция, существовавшая в 1928–1954 годах на территории, отрезанной от провинции Шаньси в 1914 году и сначала называвшейся «особый административный округ Суйюань». – Примеч. пер.] над японскими агрессорами», «Объединим все партии и группировки, чтобы дать отпор Японии!». Жэнь Чжунъи наказал действовать скрытно и умно. За день до планируемой манифестации партийные ячейки уведомили о ней всех партийцев, членов народных отрядов и многочисленных студентов. Чтобы военные и полицейские не помешали демонстрации, местами сбора определили не университеты, а несколько пунктов за их пределами. В результате и эта манифестация прошла успешно.

Жэнь Чжунъи вкладывал чрезвычайно много сил еще и в прием новых членов в партию. Он был твердым противником сектантского левого уклона, и когда партийная ячейка изучала кандидатуры заявителей, редко обращал внимание на классовую принадлежность и социальное происхождение, а смотрел на то, как кандидат проявляет себя идеологически и в действии. Учитывая полную секретность работы партии, Жэнь Чжунъи определил, что для вступления в ее ряды достаточно рекомендации одного человека, не требовал от кандидатов стажа и не предусматривал никаких церемоний инициации. Вся эта нетребовательность объяснялась желанием обеспечить безопасность партийной организации.

В своей поздней статье об Университете Китая Жэнь Чжунъи вспоминал, что когда его только назначили секретарем партячейки, в ней было всего чуть больше десяти человек. За год, что он пробыл на этой должности, его неустанными усилиями это число возросло до 60–70 членов, а это большая доля от общего количества студентов университета (в котором училось не более двух тысяч человек). Даже по меркам всех бэйпинских вузов очень значимый результат. Опираясь на силу товарищей по партии, Жэнь Чжунъи сплотил всех учащихся альма-матер и стал примером для всего студенческого движения Бэйпина. Бэйпинское и другие отделения КПК в один голос высоко оценили необыкновенные достижения Жэнь Чжунъи (с. 30).

В конце июня 1937 года начальник организационного отдела Бэйпинского горкома КПК Ван Дэ сообщил Жэнь Чжунъи, что горком решил назначить его секретарем парткома северо-западной части Бэйпина. Жэнь Чжунъи вновь поручали ответственную задачу в опасное и непростое время – в тот самый момент, когда народ попал в беду. И он готов был пожертвовать собой ради выполнения долга!

Притворство, переросшее в любовь

В летние каникулы 1936 года для безопасного ведения подпольной деятельности Жэнь Чжунъи поменял имя на Жэнь Сочжи и переехал из студенческого городка. Он поселился на втором этаже западного корпуса многоквартирного жилого комплекса Дэцюань, располагавшегося на улице Тайпусы в районе Сидань. В этом комплексе все квартиры снимали иногородние студенты Бэйпина. В свободное время Жэнь Чжунъи частенько играл на эрху[22 - Эрху – китайская скрипка на двух струнах. – Примеч. пер.], сидя на перилах крытой галереи во дворе (с. 103).

Его игрой нередко заслушивались шесть девушек-студенток, живших на первом этаже восточного корпуса этого же жилого комплекса – как раз напротив, через двор от корпуса Жэнь Чжунъи. Они любили петь «Бие гэ» («Песню выпускников»), «Дахуэй лаоцзя цюй» («Возвращаемся домой») и другие патриотические мелодии во спасение родины, но чаще всего исполняли «Сунхуацзян шан» («На реке Сунгари»):

День восемнадцатого сентября – с той горестной поры покинул я родимый дом и бросил все, что дорого душе. Я стал бродягой! Бесприютным! Дни напролет скитаюсь по чужой земле…

Их печальное пение глубоко тронуло Жэнь Чжунъи. Он выяснил, что эти девушки – студентки Северо-Восточного университета[23 - Расположен в городе Шэньян, провинция Ляонин. – Примеч. пер.] и бежали сюда с северо-востока Китая, чтобы продолжить учебу. Жэнь Чжунъи заметил, что одна из них, по имени Ван Цзе (прежнее имя Ван Сюань), выделяется на фоне остальных пяти: высокая, белокожая, задорная, но вместе с тем серьезная. Девушка ему понравилась.

Однажды Ван Цзе обнаружила на дверях их туалета две строчки, написанные мелом: «Надеюсь, вы не только петь будете, но возьмете оружие и пойдете на фронт». Поразмыслив, она решила, что это дело рук того юноши, который играет на эрху напротив их корпуса. В чайной их дома она выведала, что его зовут Жэнь Сочжи (с. 103).

Неподалеку от жилого комплекса Дэцюань стоял кинотеатр, где на воскресных утренних сеансах часто показывали прогрессивные фильмы. Ван Цзе с подругами ходили на них каждую неделю. На летних каникулах в один из таких дней в кинотеатре демонстрировали советскую документальную ленту «Сулянь дэ цзиньжи» («Советский Союз сегодня»), и девушки, как обычно, пошли смотреть. Когда на экране появился Сталин, студенческая аудитория взорвалась бурными аплодисментами. В то время вокруг кинотеатра дежурили военные и полицейские: власти боялись, что студенты, взволновавшись после просмотра фильма, учинят беспорядки. После окончания сеанса Ван Цзе с подругами по дороге домой возбужденно обсуждали увиденное. Рядом проходили несколько студентов-парней с велосипедами, и один из них решил завязать с девушками беседу: «Хороший фильм, правда?» Ван Цзе посмотрела – то был Жэнь Сочжи. Она уже давно заметила, что он тоже каждую неделю ходит на этот утренний сеанс. Девушка ответила: «Да, хороший!» Жэнь Сочжи улыбнулся, сел на велосипед и помчался вдогонку товарищам.

Вскоре у входа в женское общежитие то и дело стали появляться маленькие записки, сообщающие, что в такое-то время и в таком-то месте будут показывать прогрессивные фильмы. Ван Цзе догадалась, что тут опять не обошлось без Жэнь Сочжи. А однажды она обнаружила у их двери туго связанный бумажный рулон – это оказался прогрессивный журнал «Юншэн» («Вечная жизнь»). «Опять Жэнь Сочжи принес», – подумала она. После этого как-то раз, встретив Жэнь Сочжи у входа в дом, она тихо сказала ему: «Не надо подбрасывать нам журналы, это опасно!» Он ничего не ответил, но с тех пор «Юншэн» у их двери больше не появлялся (с. 13).