Нефритовая война

– Ты уже и так много для нас сделал. Жизнь у нас трудная, но с Зозо стало легче – он открывает двери, застегивает мне рубашки, даже задницу мне подтирает, – сказал Эйтен со смешком.

Один Палец рассказал Хило про шотарскую организацию, которая дрессирует обезьян для помощи инвалидам (после войны осталось много ветеранов), и Хило попросил Фонарщика все устроить.

Эйтен наклонился вперед, чтобы отхлебнуть из соломинки. Распрямившись, он встретился взглядом с Колоссом.

– Когда Гонт Аш отрезал мне руки, ты обещал убить его и забрать его нефрит и выполнил обещание. Ты велел мне прожить еще один год, чтобы я увидел месть клана, увидел рождение моего ребенка, а через год, если я еще захочу умереть, ты окажешь мне честь и лично выполнишь мое желание. – Его голос стал резким, но не дрогнул. – Год прошел, и вот я сижу перед тобой, Хило-цзен. Если я попрошу тебя выполнить обещание, не задавая вопросов, ты это сделаешь?

Жена Эйтена крепко сжала спящую малышку и опустила голову, кусая губы. Ее муж не смотрел на ребенка, он не сводил взгляда с Хило, а тот Чуял странное и колючее напряжение в гуле нефритовой ауры Эйтена.

– Да, – сказал Хило. – Как я и обещал.

Эйтен кивнул. Его аура успокоилась, он оглянулся на дремлющую дочь, и его лицо смягчилось в очевидном обожании.

– Ты был прав, Хило-цзен, мне есть ради чего жить, и больше я не хочу умереть.

Но Хило понял, что для Эйтена было важно знать – у него по-прежнему есть эта возможность, решать только ему, и он всегда может рассчитывать на Колосса. Эйтен снова посмотрел на Хило.

– И все же я не хочу провести всю оставшуюся жизнь в праздности и зависеть от других. Я был Кулаком Равнинных. Понимаю, теперь от меня нет проку, но если ты готов меня выслушать, я пришел просить тебя об одолжении.

– Проси что хочешь, я с радостью тебе это дам, если это в моих силах.

– Мой тесть делает хоцзи. Винодельня небольшая, но производит одно из лучших хоцзи в стране, тесть продает спиртное в дорогие магазины и рестораны. Он хочет расширить дело на новом месте, но постарел и нуждается в партнере. Понимаю, для клана это пустяк, но я прошу Шелеста поручиться за меня, чтобы я смог заняться семейным бизнесом жены. Пусть на теле у меня кое-чего не хватает, зато мозги на месте, и думаю, мне понравится расширять предприятие в качестве Фонарщика клана.

Хило с улыбкой повернулся к жене Эйтена.

– А вы что об этом думаете, госпожа Эйтен? Сумеет ваш муж производить хоцзи мирового класса?

– Мы оба много лет помогали отцу на винодельне, и он всегда хотел, чтобы мы когда-нибудь взяли дело в свои руки, – тихо, но уверенно ответила жена Эйтена. – Но мой муж был Кулаком и посвятил себя вам и клану, это всегда было на первом месте. Я рада, что он жив, и только благодаря вам, Коул-цзен, и сердцем чую, что это наш второй шанс. У него хорошо получится, а когда подрастет дочь, она тоже станет помогать, конечно же.

– Ты сказал, что вам нужно новое место, – снова обратился к Эйтену Хило. – Весь нижний этаж «Двойной ставки» как раз обновляется и расширяется. Можем предусмотреть место для твоей винодельни, там есть обширный подвал. Как тебе? Будешь поставлять хоцзи во все игорные дома на шоссе Бедняка.

Глаза Эйтена округлились.

– Хило-цзен, на такое мы и не рассчитывали…

– В этой части Трущобы мне нужен человек, которому я доверяю, – продолжил Хило. – Всегда есть риск, что Горные попытаются вернуть себе то, что мы забрали после прошлогодней победы. Штырь присматривает, чтобы этот район был хорошо защищен, но мне спокойнее, если прямо там будет находиться доверенная Зеленая кость, глядеть в оба и держать уши востро. Ты можешь делать отличное хоцзи и по-прежнему служить клану, Эйтен-цзен?

Эйтен сделал большой глоток и кивнул.

– Клан – моя кровь, а Колосс – его повелитель. Спасибо, Хило-цзен. Я всегда буду твоим воином, только попроси.

Хило заулыбался и встал, остальные тоже поднялись. Суета разбудила ребенка, малышка потянулась к материнской груди и заорала так пронзительно, что Хило зажмурился, а потом засмеялся.

– Идите, пора кормить маленького демона. С подробностями разберемся позже.

– Соберите финансовые записи тестя за последние пять лет и отправьте в офис Шелеста вместе с деталями просьбы о покровительстве, – сказала Шаэ. – И мы быстро все устроим.

Эйтен с женой рассыпались в благодарностях. Обезьянка выпила последнюю порцию персиковой газировки из бутылки хозяина и поскакала за ним, когда семья удалилась.

После встречи с Эйтеном, чьи дела шли настолько хорошо, насколько можно было надеяться, и выполнения его просьбы настроение у Хило значительно улучшилось. Следующие две встречи прошли без запинки. Небольшой клан Черный хвост послал представителя, чтобы выразить соболезнования в виде денег и цветов и заверить в непоколебимой дружбе.

– Сейчас он наверняка пошел прямо к Айт Маде и говорит то же самое, – сказала Шаэ, когда тот ушел.

Затем появился бизнес-партнер деда, желающий написать биографию Факела Кекона – с разрешения Колосса и после финального одобрения кланом, разумеется. Хило порадовался, как продвигаются встречи, и посмотрел на часы, когда в кабинет вошла госпожа Тейцзе.

У него тут же появилось чувство, что разговор вряд ли ему понравится. За своей спиной Хило ощутил легкое изменение ауры Шаэ, намекающее, что и она чувствует то же самое.

– Тетушка Тейцзе, – сказал Хило, поцеловав женщину в иссохшую щеку, – давно не виделись.

«Недостаточно давно», – подумал он и обрадовался, что гостья не носит нефрит и не может Почуять его истинное отношение.

– Тетушка, – сказала Шаэ, тоже притворившись, что рада встрече.

Госпожа Тейцзе была шестидесятилетней женой отцовского кузена. Только одна старшая сестра Коула Сена дожила до зрелых лет, она вышла замуж за Тейцзе Цзяна и родила четверых детей. Семья Тейзце была весьма многочисленной, что уже сделало бы ее одной из могущественных семей Кекона, но, несмотря на родство с Коулами, ни один представитель семейства не достиг высот и не получил руководящую должность в клане. Лишь горстка окончила Академию Зеленых костей; насколько помнил Хило, двое дослужились до Кулаков младшего ранга. Остальные Тейцзе были незначительными Фонарщиками или простыми обывателями, некоторые имели образование и приличную работу, другие нет, но почти все достигли каких-либо успехов только благодаря связям с Коулами.

«Боги выбирают любимчиков, – сказал как-то дедушка за обедом. – Они отняли благосклонность у одной части семьи и передали другой. Так будьте добры к кузенам – если у Тейцзе было бы больше мозгов или гуще кровь, кто знает, что стало бы с нами?»

Госпожа Тейцзе была пухлой женщиной с короткими жесткими волосами и плотно сжатыми губами, как будто пыталась проглотить что-то неприятное.

– Коул-цзен и Коул-цзен, – просипела она, – да благоволят вам боги. Вы моя единственная надежда.

Она рухнула в кресло и промокнула глаза скомканным бумажным платком.

– Что случилось, тетушка? – спросил Хило.

– Это все мой бестолковый сынок Рюно. Он влез в неприятную историю на островах Увива. Только богам известно, зачем он отправился в это греховное место, но из-за какой-то страшной ошибки его арестовали и бросили в тюрьму.

Хило подавил вздох и придал лицу ободряющее выражение.

– Тетя Тейцзе, неудивительно, что вы расстроены, но если это ошибка, как вы говорите, то наверняка все можно исправить, мы заплатим за освобождение Рюно. Каков размер залога?

– Ох, – смутилась гостья, – залог уже внесли, и две недели назад его выпустили. – Глядя на ничего не понимающего Хило, она поспешно продолжила: – Заплатили не мы, наша семья начала собирать деньги, но залог внес какой-то богатый иностранец, и Рюно выпустили.

– Что за иностранец? – поинтересовался Хило.

– Его зовут Запуньо, – сказала госпожа Тейцзе. – Говорят, это дурной человек, контрабандист. Нефритовый контрабандист. – Выглядела она так, будто сплюнула бы, если бы не прекрасный ковер в кабинете Коулов. – Этот человек держит моего сына в качестве «гостя», но не отпускает. Мы пытались с ним договориться, предложить денег, но этот Запуньо ответил, что будет разговаривать только с Колоссом клана.

Тетя Тейзце поднялась с кресла и встала на колени перед Хило, вцепившись в него руками.

– Пожалуйста, Коул-цзен, верните Рюно! Он своенравный и непоседливый, но он хороший мальчик. Мой муж отказался сюда приходить, будь проклято его упрямство! «Если мы попросим Коулов о помощи в семейных делах, они всегда будут смотреть на нас свысока», – так он говорит, но мне все равно. Я знаю вас как великодушного человека, такого же, как ваш дед, да узнают его боги.

Хило поморщился от неуклюжего сравнения, но похлопал тетю по вцепившейся в него руке. Он не взглянул на Шаэ, но почувствовал, как ее аура настороженно ощетинилась. Хило смотрел на жалобное лицо госпожи Тейцзе долгую минуту, прежде чем принял решение.

– Не волнуйтесь, тетушка. Сделаю все возможное, чтобы освободить Рюно и вернуть вам. Чем бы был Равнинный клан без семьи Тейзце? Я лично поеду на острова Увива и поговорю с Запуньо.

Госпожа Тейцзе всхлипнула, снова и снова поднося сомкнутые ладони ко лбу. Хило поднял ее на ноги и проводил к двери, поглаживая по согнутой в поклоне спине. Потом закрыл дверь и повернулся к сестре, все так же сидящей в кресле. Шаэ не выглядела довольной.

– Тебе не следовало внушать ей надежду.