Настоящий я

– Я что, умер?..

Даже в момент полной растерянности в мыслях возник образ смеющегося Вана, моего младшего брата. «Смогу ли я вновь встретиться с ним?» – пронеслось у меня в голове.

Незнакомец усмехнулся:

– Ты не умер, просто твоя душа отделилась от тела.

В то же мгновение мое тело очнулось. Первым делом оно спросило:

– Мама?

Поняв, что сознание вернулось к сыну, отец облегченно выдохнул. Он выглядел хуже обычного: осунулся, морщины стали заметнее. Я хотел узнать, не закурил ли он снова, но не смог: в форме души я был невидим для отца. Он ответил на вопрос моего тела:

– Мама сейчас дома. Она очень за тебя переживает.

Тело кивнуло. Хоть от меня осталась одна оболочка, никто этого не заметил. Интересно, что почувствовала мама, когда вновь услышала слово «реанимация»? Именно там мама в последний раз видела Вана.

Глядя на свое тело, я подумал: как бы люди жили без души? Скорее всего, жизнь стала бы проще.

– Слушай, парень, не умер ты. Зачем тебе в поминальный зал?

Меня будто резко одернули. Незнакомец повернул голову и начал разглядывать зал с погребальными урнами.

– Извините, а вы…

– Проводник Душ.

Фиолетовые глаза сверкнули. Он объяснил, что ему предписано сопровождать живые души. Если бы не Проводник, который следовал за мной по пятам, я бы давно нашел способ покончить с собой. Я вновь посмотрел сквозь стекло поминального зала – и за ним увидел младшего брата. Тот широко улыбался.

Он родился очень маленьким и умер довольно рано. Прах моего брата покоился в небольшой невзрачной урне. «Ему хорошо в другом мире? – подумал я. – Может, он тоже странствует?»

– Ын Ван, ты меня слышишь? – позвал я брата.

Донесся знакомый смех. Худыми ледяными руками Ван коснулся моего лица и, казалось, вот-вот исчезнет. Он был все таким же: слишком длинные большие пальцы, черные ресницы, прямо как у папы, мамин разрез глаз. В кого же у него такие густые каштановые волосы?

Сейчас брата нет. Все, связанное с ним, теперь в прошлом, его последним пристанищем стала полка поминального зала.

Мимо прошел Проводник Душ, и я почувствовал холод.

– Ты сможешь вернуться сюда позже, – произнес он.

Я искоса взглянул на него и ответил:

– Пожалуйста, позовите его. Если вы можете сопроводить душу в потусторонний мир, то и оттуда вызвать ее не составит труда, я прав?

– Говорил же, я не связан с миром мертвых. Иначе перед собой ты бы увидел явно не меня…

Фиолетовые глаза приблизились к моему лицу, и я вздрогнул.

– Сколько можно повторять? Ты пока не умер. Твое тело продолжает ходить в школу и усердно учиться. А вот тела людей в этом зале, наоборот, погибли.

Проводник подул на ладонь, и воздух замерцал серебряным светом. Это значило, что все души вокруг уже покинули наш мир и никого не осталось.

– Нет… кто-то еще здесь.

Я существую, пусть и невидимый. Уверен, это нас с братом объединяет.

Ван покинул нас прошлой зимой. На ветвях деревьев, где раньше лежал снег, распустились молодые листья и цветы, а потом мир окрасился рыжими красками. Дожди унесли пышность крон, на ветви снова лег снег. За год жизнь нашей семьи не изменилась: в сознании родителей Ван был все еще жив. Вместо того чтобы принять суровую реальность, отец и мать предпочли остаться в прошлом, в дорогих сердцу воспоминаниях.

Я посмотрел на урну, в которой покоился прах младшего брата. Помнится, ростом он не достиг и ста пятидесяти сантиметров и весил меньше сорока килограммов, поэтому никто не верил, что ему уже четырнадцать лет. Как там Ван? Ему не холодно, не страшно? Брат впервые один в пути. Где он сейчас? Ему там не одиноко? С самого детства Ван обожал строить башенки. Их высота росла вместе с ним. Он строил башни из всего, что было под руками: из книг, игральных карт, бумажных стаканчиков, картонных коробок и даже мисок для риса. Брат очень старался, но все его сооружения быстро разваливались. И все-таки он никогда не расстраивался и не плакал, а наоборот, смеялся и хлопал в ладоши, будто только того и ждал.

Мир полон бед и несчастий, они разбросаны кругом, как части разрушенной башни моего брата. Несмотря на это, никто и не подозревает, что однажды сам угодит в капкан судьбы. Мама тоже не могла ожидать такого. Ван родился недоношенным, поэтому всегда был меньше своих сверстников. Он поздно встал на ноги и заговорил, однако родители не придавали этому большого значения. Я на два года старше его, проблем со здоровьем у меня не возникало, и от одногодок я ничем не отличался.

Однажды, не выпуская Вана из своих объятий, наша бабушка сказала:

– Маленькие и слабенькие детки обычно вырастают и становятся самыми крепкими. Рю тоже родился меньше трех кило – и вон смотри, каким сильным вырос. И младшенький таким будет.

Мама кивнула.

На полке книжного шкафа стоял семейный альбом, с фотографий широко улыбался Ван. Любуясь младшим внуком, и бабушка расплывалась в улыбке. Тогда все еще могли радоваться. Никто и не предполагал, что случится вскоре…

– Парень, слушай, я ведь все уже объяснил. Ты хотя бы понимаешь, что у тебя осталось чуть больше четырех дней? Если за это время не сумеешь вернуться в тело, то…

– А что, если я не хочу возвращаться? – перебил я Проводника Душ.

Он потер виски. Похоже, он недоволен моим ответом. Казалось, я поверг его в ступор. Но зачем ему я? Только из-за того, что от меня осталась лишь душа? Мое существо сейчас легче и прозрачнее воздуха – может, и на душе станет легче? Если так, то потеря тела не такой уж печальный исход. По крайней мере, для меня.

– Ты последуешь за мной в другой мир, а тело… – В этот миг в глазах Проводника Душ промелькнула молния. – Оно будет жить дальше. Как реки не меняют течение, как луна, что восходит на небо каждую ночь, так и твое тело продолжит существовать.

«Как реки не меняют течение, как луна, что восходит на небо каждую ночь, так твое тело продолжит существовать»? Может ли быть конец лучше? Ни о чем не придется волноваться. Получается, пока душа не отделилась от собственной плоти, я не мог позволить себе такой жизни? Грустно говорить о подобном в семнадцать лет.

Видя мою задумчивость, Проводник Душ продолжил:

– Каждый человек несет свою ношу, и бремя старца совсем не обязательно будет тяжелее, чем у ребенка. Каждый знает тяжесть только своей ноши.

– Почему вы вдруг заговорили об этом? – недовольно ответил я. Мне показалось, будто он может читать мои мысли.

Проводник Душ улыбнулся:

– Как думаешь, сколько людей живут беззаботно? Есть ли люди, подобные луне и рекам?

Я молчал.

– Мне кажется, есть. Вот они, прямо перед тобой. Все они заснули вечным сном, у них не осталось ни забот, ни проблем. Мир, где живет одно только тело, – мертвая пустыня, расколотая скала.

Проводник окинул взглядом поминальный зал. Семьи усопших приносили к погребальным урнам цветы, фотографии и письма. На полке брата лежал конструктор и игрушки – мамины подарки на случай, если ее младший сын заскучает без родных.

– Мир не всегда добр к людям, но вопреки всему каждый старается найти свое место под солнцем.