Тихий омут

– Обязательно, спасибо! – Злата так крепко прижала к себе ребёнка, что Ведана даже испугалась, не задавит ли она его. Но матери, конечно, было виднее…

Ведана не уходила, и Злата насторожилась:

– Что-нибудь ещё?

Ведана спохватилась: когда она задумывалась, то, бывало, забывала обо всём вокруг.

– Да. Найдите своего старого кота и верните его домой.

– Кота? – глаза Златы округлились. – Так он это… давно ушёл-то… сам… может, его уже и волки в лесу разорвали… как же мы его вернём-то?

– А это ваши проблемы, – резко сказала ведьма. Она знала, что домашние животные побаиваются Чуткого леса и крайне редко сами убегают туда. Девушка вдруг вспомнила, что Зубаха всегда учила её быть снисходительной к людям, поскольку у многих из них просто нет мудрости житейской, и они творят своё зло не из злых побуждений, а просто по незнанию, и постаралась смягчиться. – Бабушка сказала, что этого кота ваш домовой любил – вот и тоскует по нему… Вы ведь не хотите завтра вместо ребёнка найти в его люльке берёзовый чурбан?

– Типун тебе на язык! – Злата сказала это очень тихо, но ведьма всё равно услышала. Громче женщина сказала: – Передай бабушке: сделаем всё, как она сказала.

Ведана развернулась и направилась к выходу. Злата крикнула вслед:

– Чем нам отблагодарить Зубаху?

Ведьма оглянулась:

– Просто верните своего кота. Иначе в следующий раз вам не поможет не только моя бабушка, но и вообще никто.

Едва Ведана закрыла за собой калитку, а счастливая, хоть и напуганная Злата, зашла в дом, как хлынул дождь. Причём шёл он исключительно над домом Златы – женщины, выгнавшей в лес своего старого кота. И не прекращался до тех пор, пока кошачьи лапы не ступили на пол дома.

***

Дорога в Чуткий лес проходит через бескрайние поля. Пшеница стоит высокая, но ещё светлая, недозревшая. Между колосками, насколько хватает взгляда, виднеются омытые дождём яркие маки, ромашки, васильки и множество других красных, синих, жёлтых, лиловых и белых цветов. От этого поле кажется разноцветным, и буйство красок, радуя глаз, поднимает настроение до небес.

Великолепие природной палитры сопровождается жарким ароматом всевозможных цветов и трав, пронзительным запахом свежей травы, и сливается в едином аккорде со стрекотанием кузнечиков и пением десятков невидимых глазу птиц. Гармонию не нарушали даже голоса стайки ребятишек, идущих по дороге всё дальше в лес.

– А хорошо сегодня, да? Такое солнышко!

– Тебе бы всё солнышко…

– Дань, ну чего Остроглазик опять дразнится! Разве плохо, когда солнышко? Вон, сколько дней шёл дождь – нельзя было даже нос из дома высунуть…

– Яра, он просто дразнится. Не обращай внимания…

Девочка немного помолчала.

– А мы найдём Жёлтого Глаза? …А вдруг котик уже забыл, как это – жить у людей? Вдруг он не захочет вернуться?

Братья-Остроглазки фыркнули и засмеялись в один голос:

– Как же, не захочет! Кто ж его спрашивать будет!

– Подумай лучше, – продолжал один из братьев, подмигнув остальным мальчикам, – Что ты будешь делать, если в лесу окажутся волки – говорят, их там пруд пруди. …А если кто пострашнее волков?

Яру начала бить дрожь, её шаги стали замедляться – они замедлялись и замедлялись, пока девочка в растерянности совсем не остановилась на месте с широко раскрытыми от страха глазами. Пустая корзинка для ягод выпала из её ручонок на пыльную дорогу, но девочка даже не обратила внимания.

– Кто же может быть страшнее волков?

– Да мало ли кто! Леший, например!

Девочка вздохнула от облегчения, подняла корзинку и, улыбнувшись, бодро шагнула вперёд:

– Мама сказала, леших не бывает. Правда, Дань?

– В нашем лесу их никто не видел, – подтвердил мальчик. – А волки днём спят и ни на кого не нападают. А если кто будет Ярку пугать, – Даня повысил голос, – так мы до леса только ночью дойдём и увидим всё самое страшное, что там есть. Так что давайте пойдём быстро и не будем никого пугать.

Все согласно кивнули и ускорили шаг. Некоторое время никто не решался сказать и слова, а когда один из мальчиков начал было бормотать обиженным голосом: «А моя бабушка говорит, что лешие бывают. И леший всегда страшный и одет навыворот, его завсегда узнать можно. И он так ходит и всё время пригова…», все дружно остановились и укоризненно посмотрели на него («Ну Миииря!»), и он замолчал на полуслове…

В испорченном настроении дети молча дошли до леса, но как только они вышли на поляну с усеянными крупной спелой ежевикой кустами, все страшилки были немедленно забыты.

Уже через час корзинки были наполнены ягодами, а щёки и подбородки довольных детей измазаны свежим ягодным соком. В лесу было прохладно и хорошо, верхушки стройных сосен раскачивал убаюкивающий ветер, птицы пели, казалось, уже не бодро, а сонно, и детей быстро сморило. Кто-то заснул на пеньке, положив на колени руки и голову, кто-то сидел прямо на земле, прислонившись спиной к дереву, кто-то лежал на широкой нижней ветке дуба, свесив вниз ноги и руки…

Проснулись они все одновременно – от усилившегося ветра, шуршащего в кустах ежевики, и чьих-то неосторожных шагов, под которыми громко трещали сухие ветки. От страха дети застыли на месте, стараясь почти не дышать, и испуганно смотрели друг на друга.

Треск сухих веток всё усиливался, шаги приближались, и вскоре на поляну вышел, бормоча что-то невнятное, невысокий грязноватый старичок. Дети заметили, что его рубаха была перевёрнута задом наперёд, обветшалый жилет вывернут наизнанку, как и штаны. Шёл старичок босиком, его седые волосы были всклокочены, косматые брови нависали над глазами.

Он подошёл совсем близко к Яре, остановился, наклонился, глядя ей прямо в глаза, и продолжал бормотать: «Шёл, нашёл, потерял… шёл, нашёл, потерял…». Девочке хотелось закричать, но она онемела от ужаса. Ей показалось, что она вот-вот умрёт от страха, но вдруг Миря, сидевший где-то справа от неё, резко выкрикнул:

– Овечья морда, овечья шерсть!

Старик замер на месте и замолчал, быстро моргая красноватыми глазами.

– Овечья морда, овечья шерсть! – повторил Миря громче прежнего.

Убедившись, что это ему не послышалось, старик взвыл от досады:

– Ууу, догадался! – одним прыжком перепрыгнул через поляну и скрылся в кустах.

Остолбеневшие дети не сразу смогли говорить. Они молча смотрели то на Мирю, то в сторону кустов, где только что скрылся жуткий старик, а через несколько минут засыпали маленького героя вопросами:

– Почему он сразу убежал?

– Как ты догадался?

– Откуда ты вообще знал, что надо говорить?

– Так это что – леший? Он что – хотел нас убить, да?

– Мне бабушка рассказывала, что леший завсегда ходит и говорит: «Шёл, нашёл, потерял. Шёл, нашёл, потерял», – авторитетно заявил Миря, довольный всеобщим вниманием. – И когда его встретишь, надо просто сказать: «Овечья морда, овечья шерсть», и он сразу убежит и ничего тебе не сделает.

– Ой, точно, – вспомнил Даня. – Моя мама такое тоже рассказывала…

– Так это мама что, взаправду, что ли, рассказывала? Я думала, это сказка только! – Яра взвизгнула. – Ой, мамочки, мне уже вообще страшненько! Побежали скорее отсюда, без кота обойдутся! Скажем, что не нашли, и всё. Сами пусть ищут!