Последняя любовь гипнотизера

Самые прекрасные и самые удивительные слова из всех, какие только можно услышать. Это было похоже на те моменты в фильмах, когда супергерои открывают ранее скрытые силы, или, может быть, на то, как чувствуют себя монахини, впервые внимая призрачному гласу Бога, шепчущему что-то в их невинные уши.

Дебора, все так же с закрытыми глазами и слегка порозовевшими щеками, кивнула, давая знать, что нашла нужный момент. На мгновение Элен стало интересно, что такое вспоминала сейчас Дебора.

– То чувство, что оживает в вас в эту минуту, – это то самое чувство, которое вы должны научиться вызывать в себе тогда, когда в нем нуждаетесь. Как только вы прижмете большой палец к ладони правой руки, вы снова вызовете это ощущение. Чем сильнее будете нажимать, тем ярче будет ощущение, и наконец оно наполнит все ваше тело, как электричество. – Элен повысила голос, придавая ему настойчивость и силу, которые должна была почувствовать Дебора. – И когда в следующий раз вы ощутите боль, вы сможете это сделать. Сначала используйте шкалу отключения, чтобы боль ослабла, а потом вы можете воспользоваться диском включения энергии, чтобы воссоздать вот это ощущение силы, мощи. – Элен видела, как по лицу Деборы пробежала тень сомнения, и мгновенно перешла на более авторитарный, отцовский тон. – Дебора, ты обладаешь способностью сделать это. Вся сила в тебе, внутри тебя. Ты даже превзойдешь эти техники. Ты можешь освободиться от боли. Ты можешь освободиться от боли.

Несколько минут спустя Элен вывела Дебору из транса.

Та моргнула с дезориентированным, рассеянным видом, как пассажир, просыпающийся в самолете, и тут же бросила быстрый взгляд на наручные часы. Потом провела ладонями по волосам и сказала:

– Я снова не впала в транс.

И сразу достала из сумочки кошелек.

Элен лишь кивнула и придвинула к пациентке вазу с шоколадками. Позже, когда они уже стояли в прихожей и Дебора надевала пальто, она медленно произнесла, не глядя на Элен и сосредоточившись на застегивании пуговиц:

– А знаете, возможно, вы и в самом деле меня лечите.

– Я вас не лечу, – напомнила ей Элен. – Физическая причина может по-прежнему оставаться там, где она скрывается. Я просто помогаю вам найти способ справиться с болью.

– Да, но это может и в самом деле работать, – сказала Дебора, и в ее взгляде отразились удивление и уважение, как это было с бабушкой много лет назад.

Теперь Элен улыбнулась, вспоминая тот момент. Она ощущала удовлетворение от своей работы.

Элен открыла ежедневник – и улыбка на ее лице растаяла, когда взгляд упал на имя последней в этот день клиентки: Мэри-Бет Макмастерс. Ну и ладно. Сегодня больше не будет удивленных и уважительных взглядов.

Она посмотрела на часы. Еще оставалось время для того, чтобы Мэри-Бет успела отменить встречу. Вот уже три раза та звонила в самую последнюю минуту сообщить, что не может уйти из офиса. Макмастерс работает помощником юриста и, когда отменяет встречу, всегда говорит тоном человека чрезвычайно занятого и полного осознания собственной значимости. Будто юридическая фирма, в которой она служит, вообще не сможет без нее функционировать.

Элен выбранила себя за такие мысли. Может быть, Мэри-Бет и в самом деле была незаменима. К тому же она всегда настаивала на оплате половины суммы гонорара за несостоявшиеся встречи, о чем говорилось в прайс-листе Элен, – такова была плата при условии, если встреча отменялась позднее, чем за двадцать четыре часа. Хотя Элен никогда не требовала выполнения этого пункта условий. Ей самой была противна мысль о том, чтобы брать деньги за то, что она ничего не делала.

Звякнул звонок у входной двери, и Элен выругалась, как будто внезапно споткнулась. То есть ее раздражала и отмена встреч с Мэри-Бет, и необходимость встречаться с ней. По совершенно непонятной причине Элен испытывала необъяснимую антипатию к этой несчастной и грустной женщине. В чем тут было дело? Конечно, у нее и прежде бывали клиенты, которые ей не нравились, а были и такие, которые нравились больше других, но она никогда не испытывала подобного внутреннего чувства неудовольствия.

Если она не будет держаться как можно более осторожно, ее неприязнь испортит терапию – Мэри-Бет может подсознательно все ощутить.

Элен напомнила себе один из постулатов буддийского учения: «Мы все одинаковы, мы все – единое целое». Элен была Мэри-Бет, а Мэри-Бет была Элен.

Ммм…

Она распахнула дверь с теплой приветливой улыбкой:

– Мэри-Бет! Прекрасно, что вы пришли!

– Уверена, видеть меня – просто подарок! – саркастично откликнулась Мэри-Бет.

Но она ведь не могла услышать ругательство Элен, не могла же?

Как обычно, Мэри-Бет была одета во все черное. Это невысокая коренастая женщина, немного грузная, с длинными прямыми волосами, разделенными пробором посередине, как это делали «дети цветов» в семидесятые годы, вот только отсутствовало свежее детское личико для такой прически. У Мэри-Бет было лицо человека обидчивого и напуганного.

«Ох, до чего же депрессивный вид», – подумала Элен.

Ей ужасно хотелось предложить Мэри-Бет полностью изменить внешность, подстричь волосы, прибавить им объема и цвета, переодеться во что угодно, кроме черного. Ведь на самом деле у этой женщины вполне симпатичное лицо. Один лишь мазок губной помады мог полностью ее преобразить!

Боже праведный, Элен, кажется, превращалась в чью-то ужасную мамашу!

– Не желаете воспользоваться ванной комнатой? – спросила она Мэри-Бет.

Элен всегда спрашивала клиентов, не нужно ли им в туалет; переполненный мочевой пузырь был наихудшим сопровождением гипнотического сеанса.

– Нет, спасибо, – ответила Мэри-Бет. – Давайте сразу приступим к делу.

Когда Мэри-Бет уже сидела в зеленом кресле, как-то умудрившись сделать вид, что это самое неудобное кресло в мире, Элен открыла ее файл.

– Как вы себя чувствовали после нашей последней встречи? – спросила она.

– Да как обычно – жирной коровой. А вы как поживали?

Элен внимательно посмотрела на нее:

– Вас беспокоит ваш вес?

– Нет. Да, конечно, это же очевидно, но не важно. – Мэри-Бет вздохнула и зевнула. – Сегодня пятница. У вас есть интересные планы на выходные? Встречаетесь с друзьями? Родными?

– Никаких особых планов нет, – ответила Элен. – Давайте-ка расскажите мне, не желаете ли поработать над потерей веса?

Когда Мэри-Бет впервые пришла к Элен, она заявила, что хочет подвергнуться гипнотерапии, поскольку начала испытывать страх при поездках через туннель под Сиднейским заливом, и ей бы хотелось справиться с этим, пока страх не превратился в нечто более серьезное. Она ни словом не упомянула о своем весе, но такое частенько случалось с клиентами Элен. Настоящая причина их визитов иногда выявлялась только после нескольких сеансов.

– Похоже, в прошлой жизни мне здорово не хватало картофеля, – сказала Мэри-Бет. – И теперь я пытаюсь восполнить этот недостаток. И потому мне постоянно отчаянно хочется картошки.

– Ну, гипнотерапия может тут оказаться весьма полезной…

– Да не верю я в прошлые жизни! – агрессивно огрызнулась Мэри-Бет. – Это же полная чушь!

– Кажется, мы об этом уже говорили, – мягко произнесла Элен: ей не слишком понравилось слово «чушь», и они действительно какое-то время обсуждали неверие Мэри-Бет в прошлые жизни.

– Но ведь вы не можете возвращать людей в их прошлые жизни.

– Я не могу предложить погружение в прежние существования, – заговорила Элен. – Но у меня были такие клиенты, которые не сомневались в том, что они под гипнозом переживали свои прошлые рождения. У меня на этот счет широкие взгляды. – (Мэри-Бет ухмыльнулась.) – Вам приходилось ездить по туннелю под заливом после нашей последней встречи? – спросила Элен.

Мэри-Бет передернула плечами:

– Да, приходилось. И в общем я себя прекрасно чувствовала. Должно быть, с этим я справилась.

Элен изучающе всмотрелась в нее:

– Мэри-Бет, тогда чего вы ждете от сегодняшнего сеанса?

Та снова вздохнула. Презрительно оглядела комнату, как будто находилась в дешевом гостиничном номере, наклонилась вперед, взяла шоколадку, но тут же передумала и бросила ее обратно в вазу.

Наконец она произнесла: